Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

После спектакля Окладин ушел за кулисы предупредить жену, что ведет гостей, а мы втроем направились в гардероб. Взяв у Ольги и Пташникова номерки, я встал в очередь. И тут заметил человека в дубленке и в мохнатой меховой шапке. Стоял он ко мне спиной и лица его я не мог рассмотреть, но напротив него увидел женщину, которую моментально узнал – это была Нина Сергеевна Темина! Сквозь шум до меня долетел обрывок их разговора.

– Как ты здесь оказался? – удивленно спросила мужчину Нина Сергеевна.

– Решил проводить вас домой, повидаться последний раз перед отъездом.

– У тебя ко мне какое-то дело?

Ответ мужчины я не расслышал, они направились к выходу.

Я посмотрел им вслед, и мне вспомнилась встреча на лестнице, когда я возвращался от Алексея Темина, слова соседа Юрия, что на меня напал возле подъезда человек в дубленке.

Неужели он самый?!

Я хотел догнать мужчину, заглянуть ему в лицо и убедиться, не он ли следил за археологом Маловым в Оружейной палате, но в руке у меня были номерки. В этой ситуации мне ничего не оставалось, как дождаться своей очереди, потом я помог одеться Ольге. Короче говоря, когда оделся сам, Нина Сергеевна и мужчина в дубленке уже вышли из театра. Даже если бы я выбежал на улицу, то вряд ли в темноте и толпе смог бы их отыскать.

Я пытался успокоить себя – мало ли с кем могла встретиться Темина – однако тревога не покидала меня.

Мы подошли к служебному выходу из театра, дождались здесь Окладина с супругой. Так, в полумраке зимнего вечера, состоялось мое знакомство с ней.

Я выразил искреннее восхищение ее игрой, что-то похожее на комплимент сказал Пташников, и по бульвару мы неторопливо направились к дому Окладиных, обсуждая спектакль.

За этим разговором, в котором принял участие даже Пташников, сначала отказывавшийся судить о том, в чем, по его словам, был полный профан, мы не заметили, как добрели до дома Окладиных. Напротив, возле освещенного фонарем подъезда соседнего дома, где жили Темины, стояла черная «Волга»; за ней, в темноте, еще один легковой автомобиль.

Когда мы проходили мимо «Волги», из подъезда вышли трое – двое по сторонам и один в центре, с руками за спиной.

Я сразу узнал его – это был человек, следивший за Маловым в Оружейной палате и встретившийся мне, когда я уходил от Алексея Темина! Он же только что разговаривал с Ниной Сергеевной в театре. Было ясно – его арестовали на квартире Теминых. Но за что?

Прежде чем сесть в машину, он поднял голову, и взгляд его на мгновение остановился на моем лице.

Когда машина уехала, Окладин изумленно сказал мне:

– Кажется, арестованный вас узнал. Кто он такой?

– Можно от вас позвонить?

– Конечно, конечно, о чем речь! – заторопился Окладин, вынимая из кармана ключ.

Однако мне так и не удалось дозвониться до Марка – в его квартире никто не снимал трубку.

Ольга с матерью ушли на кухню и вскоре накрыли на стол, за которым продолжался разговор, начатый на улице. Но я слушал его краем уха – у меня не выходил из головы арест мужчины в дубленке. Кто он? Может, Андрей Крашилов, пропавший из Листвянска сразу после отъезда оттуда археолога Малова? Значит, он убил и Шошина? Но как ему удалось найти человека, скрывавшегося под чужой фамилией? Куда делось золото, которое хранилось у Шошина? Откуда оно взялось у бедного музейного сторожа?

На все эти вопросы мне мог дать ответ только Марк.

И тут в прихожей раздался телефонный звонок.

Ольга вышла из комнаты, сняла трубку и почти сразу вернулась назад.

– Тебя к телефону, – сказала она мне таким тоном, словно узнала про меня что-то неожиданное, не укладывающееся в сознании.

Гадая, кто мог найти меня здесь, в квартире Окладиных, я взял трубку. Ольга, как бы желая узнать, с кем я буду разговаривать, осталась в прихожей.

Все объяснилось, когда я услышал голос Марка:

– Привет. Звоню из дома напротив. Надо бы встретиться.

Только сейчас дошло до меня, чей «москвич» я видел во дворе дома Теминых.

– Приходи немедленно сюда!

– Это неудобно. Тебе известно, какие у меня отношения с Ольгой.

Я видел, Ольга мучительно старается угадать, что говорит Марк.

Не знаю, что на меня нашло, но я протянул ей трубку:

– Марк хочет поговорить с тобой. Приглашаю его зайти к вам, а он стесняется…

Чтобы не мешать их разговору, я вышел на лестничную площадку и закурил. Когда вернулся, Ольга прихорашивалась у зеркала.

– Можно дать совет? – не утерпел я. – Когда Марк придет, сделай вид, что никакой размолвки не было.

– Мамины артистические способности мне не передались, но я попробую. – И в глазах девушки промелькнула надежда.

Все получилось так, как я и предполагал. Встречать Марка в прихожую, тщательно прикрыв за собой дверь, вышла Ольга. Их не было около минуты, а когда они вошли в комнату, по их лицам я сразу понял, что Ольга послушалась моего совета и не жалеет об этом.

Девушка подвела Марка к матери. Внутренне я напрягся – как-то встретит его Любовь Александровна? Но на красивом лице ее, кроме доброжелательной улыбки, я не смог уловить ничего другого.

Усадив Марка за стол между собой и матерью, Ольга налила ему чашку кофе.

Я только еще подыскивал слова, которые помогли бы Марку скорее освоиться в этой ситуации, как Пташников сразу же включил его в общий разговор:

– Это замечательно, Марк Викторович, что вы появились в Ярославле именно сегодня, именно в этот вечер!

– А в чем дело?

– Как раз сегодня мы подводим итоги нашего следствия по делу об убийстве царевича Ивана. А без мнения квалифицированного криминалиста это вряд ли возможно…

Мне и самому давно хотелось рассказать Марку о нашей попытке расследовать преступление в Александровой слободе. И вот такая возможность представилась. Я подробно сообщил, что нам удалось выяснить, какие были выдвинуты версии и предположения, а потом обратился к нему как к человеку, знакомому с основами криминалистики – науки, изучающей методы раскрытия преступлений, – с вопросом: можно ли на основании полученных данных сделать какие-то конкретные выводы?

Ответ Марка разочаровал меня:

– Присутствие утром, в покоях царевича Бориса Годунова и его попытка остановить Грозного – вот, пожалуй, единственное, да и то слабое свидетельство в пользу того, что могла произойти не просто семейная сцена, а нечто другое, о чем остается только догадываться.

Соглашаясь с Марком, Окладин довольно кивнул, а Пташников сразу же сломя голову бросился в атаку:

– В пользу предумышленного убийства целый ряд доказательств, которые тоже необходимо принимать во внимание, чтобы разрешить эту загадку истории!

Марк заявил краеведу напрямую, без дипломатии:

– К сожалению, все они, на мой взгляд, малоубедительны и не внушают большого доверия. В них больше эмоций, чем логики.