Никита Филатов - Адвокат революции

В таком свете Павел Елисеевич Щеголев как нельзя лучше подходил на роль предполагаемого соавтора «Дневников» — у него была репутация крупнейшего эксперта по последним годам Российской империи, он входил в состав Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по расследованию преступлений царского режима, имел доступ к секретным архивам Охранного отделения, полиции и Министерства внутренних дел.

Справедливости ради, впрочем, следует отметить, что сам Павел Елисеевич очень тщательно относился к отбору использованного в «Дневниках» фактического материала. Он искренне полагал, что опубликованный текст необходимо рассматривать как вполне достоверную историческую работу, написанную двумя авторами в форме литературной мистификации, под общим псевдонимом.

…За разговорами, незаметно и неторопливо, приятели подошли к людной площади перед станцией.

— Подожди-ка минуточку. — Жданов остановился перед специальной доской с козырьком, на которой уже был наклеен сегодняшний выпуск газеты. — Ах ты, черт, я, наверное, снова оставил их на веранде!

— Очки дома забыл?

— Ну конечно! Который раз уже.

— Хочешь, попробуй мои.

— Да нет, наверное, не надо. — Владимир Анатольевич наклонился поближе к неровным столбцам типографского шрифта: — Ну вот… Опасность «правого уклона» и позиция товарища Бухарина… Трудящиеся Нижегородского края единодушно поддерживают провозглашенный партией отказ от нэпа… Крепнет и ширится социалистическое соревнование — почин рабочих трубного цеха завода «Красный Выборжец»… Троцкий, выдворенный за пределы СССР, нашел пристанище на островах у побережья Турции… После победы на однопартийных парламентских выборах в Италии фашисты начали репрессии против своих политических противников… Очередная вооруженная провокация китайских милитаристов на КВЖД…

— Что-нибудь новенькое?

— Нет, особенного ничего. Как обычно, — покачал головой Жданов, и приятели продолжили свой путь через площадь.

Обратно они возвращались уже после полудня, с удовольствием выпив холодного пива.

— Власть, конечно, всемерно пытается коллективизировать адвокатуру. — Владимир Анатольевич аккуратно, чтобы не замочить парусиновых туфель, переступил через лужу. — Но наладить полноценное политической управление в этой сфере не очень-то удается — что, конечно же, раздражает большевиков. Они, собственно, и не верили никогда, что суд в принципе может помочь в устройстве справедливого общества и государства. Поэтому я полагаю, что большевики будут все дальше и дальше идти по пути такого усиления правоохранительной системы в целом, которое гарантировало бы полный контроль процесса судопроизводства. Жесткий контроль, при котором любая адвокатура была бы лишь видимостью и фикцией.

— Но ведь приняты меры по укреплению партийной прослойки среди адвокатов? Было, помнится, даже опубликовано несколько постановлений по этому поводу. Например, я читал циркуляр «О вступлении коммунистов в коллегии защитников»…

— Тем не менее абсолютное большинство в новых коллегиях защитников составляют так называемые буржуазные специалисты — члены профессиональной корпорации, получившие образование еще при царском режиме. Таких у нас почти семьдесят пять процентов! Взять, хотя бы, того же легендарного Михаила Мандельштама, который вернулся из эмиграции и теперь опять занимается практикой. Или вот, например, Муравьев Николай Константинович — ты его должен помнить, он еще меня защищал, а теперь мы с ним вместе к одной юридической консультации прикреплены.

— Да, конечно же, помню! — Щеголев поскользнулся на чем-то, но при помощи спутника удержал равновесие. — Прекраснейший, очень порядочный человек.

— И при этом советская адвокатура сейчас все равно малочисленнее дореволюционной. Наверное, не больше четверти от прежнего числа. Да еще с прошлого года, по инициативе коллегии Наркомата юстиции, началась очередная компания по борьбе с частнопрактикующими юристами, которые якобы «способствуют засорению адвокатуры»…

— Может, в этом есть политический смысл?

— Нет, не думаю. — Владимир Анатольевич остановился и внимательно посмотрел на приятеля: — В сущности, среди руководителей наших коллегий и так достаточно членов партии. Только многие из них профессией не занимаются, а только сидят по своим кабинетам и сочиняют отчеты! Между прочим, адвокатам-коммунистам одно время категорически запрещалось принимать поручения по защите «буржуазных элементов» в их спорах против рабочих или государственных предприятий и учреждений. Нельзя было также защищать в судах «явных контрреволюционеров, расхитителей имущества и взяточников». Но, с другой стороны, из того же Наркомата юстиции постоянно требуют расширять бесплатную юридическую помощь населению.

— Разве это, по-твоему, несправедливо? — удивился Павел Елисеевич.

— Отчего же, вполне справедливо! Хотя вообще-то оплата труда адвоката и без того производится в зависимости от имущественного положения клиентов. Бесплатно, по таксе, по соглашению… — Владимир Анатольевич приподнял шляпу, чтобы раскланяться с кем-то из дачных знакомых, прошедших навстречу. — К тому же адвокаты, помимо немалых налогов, и так вносят из своего заработка довольно значительные отчисления в коллегию — на расходы по содержанию президиума, на организацию работы юридических консультаций, на оплату коллегам за выступления по назначению…

— Ну уж представителям твоей профессии грех жаловаться на заработки! — подмигнул Щеголев и махнул рукой куда-то в направлении приятельской дачи. — Как вы до революции не бедствовали, так и сейчас, видно, удалось понемногу устроиться…

— А я на доходы не жалуюсь, Павел, — ответил Жданов. — «От каждого по способностям, каждому по труду» — разве не к этому призывают большевики? Адвокатура в России со времен царской судебной реформы является свободной профессией. Свободной в полном смысле этого слова — произносимые, например, в судах речи присяжных поверенных не подлежали никаким цензурным ограничениям, и это, если помнишь, давало возможность печатать их полностью, без купюр. Даже в тех случаях, когда мысли и слова, произнесенные адвокатом, были прямо направлены против государственного и социального строя! При этом присяжный поверенный или, как нас теперь называют, защитник, сам договаривался с клиентом о размере гонорара. А клиент имел возможность выбирать адвоката по своему усмотрению. Причем выбирать того, кого считает наиболее знающим, ловким и подходящим для собственных интересов.

— Да, но как же великие идеалы всеобщего равенства, за которые мы с тобой были в ссылке?