Риз Боуэн - На поле Фарли

– И все равно надо что-то делать, – не унималась Фиби.

– Успеется, милая, – неожиданно мягко сказал лорд Вестерхэм. – Не будем отнимать у Роббинсов надежду.

Памела уставилась в окно, пытаясь отогнать охватившую ее тревогу. Кто-то должен был в тот день прочитать шифровку для подводных лодок. Кто-то должен был предупредить конвой и выслать на защиту самолеты. До этой минуты работа в Блетчли-Парке казалась ей чем-то вроде школьной задачки, не имевшей никакого отношения к жизни, но сейчас ее осенило: они и правда заняты важным делом.

Она вскочила на ноги:

– Мне нужно возвращаться на работу. Я не могу сидеть сложа руки, распивать чаи и развлекаться, когда корабли идут ко дну и гибнут те, кого мы знаем.

Леди Эзми тоже поднялась и положила руку на плечо Памелы:

– Ты расстроена, милая. Мы все расстроены. Джордж Роббинс был достойным человеком. Но вряд ли твоя скромная работа в какой-то канцелярии поможет спасти жизни. Ты ведь не на фронте. Лучше садись и выпей чаю.

Памела не нашлась с ответом. Она села и приняла из рук матери чашку с чаем.

Париж

Май 1941 г.

Тем ранним майским утром жители рю де Боз-Ар наблюдали сквозь щели в закрытых ставнях, как у дома номер 34 остановился большой черный «мерседес». Над Сеной клубился туман. Горожане, спешившие домой с утренними багетами, на всякий случай переходили на противоположную сторону дороги. Те же, кто направлялся на работу, а также студенты, торопившиеся к первому занятию в Школе изящных искусств, юркали мимо, потупив взгляд. Не стоило глазеть. Автомобиль явно принадлежал немцам, что и подтвердилось, когда из-за руля вылез шофер в военной форме. Однако же пассажиры оказались вовсе не немцами, и все вздохнули с облегчением. В подъезд вошла стройная молодая женщина в сопровождении дамы, очень похожей на знаменитого модельера мадам Арманд.

Гастон де Варенн купил Марго эту квартиру, когда они стали любовниками. Сам он тогда жил в фамильном особняке на рю Боссьер, в более фешенебельном Шестнадцатом округе, между Елисейскими Полями и Сеной, – в те дни граф, как ни странно, отличался консерватизмом. Так, он считал неприличным, чтобы Марго поселилась у него, поскольку его мать порой наезжала к нему без предупреждения из родового замка в провинции. О браке с Марго не могло быть и речи: Марго протестантка, а бабушка Гастона ненавидела англичан, и в выборе супруги он не готов был идти против воли семьи, поэтому поселил Марго в квартирке на рю де Боз-Ар, недалеко от бульвара Сен-Жермен в Шестом округе. Высунувшись из окна, она могла разглядеть вдалеке Сену и собор Парижской Богоматери. Квартира была довольно уютная и подходила ей; правда, в последнее время оживленные толпы студентов сильно поредели.

Когда Гитлер оккупировал Францию, немцы заняли и фамильный особняк, и загородный замок де Вареннов. Гастон практически сразу вступил в Сопротивление и тогда же нашел себе в одном богемно-студенческом квартале квартиру, удобную для них обоих. Туда он мог приходить и уходить, не рискуя быть замеченным.

Марго вошла в подъезд, и консьержка высунула голову из своего закутка у двери.

– Добрый день, мадемуазель, – поздоровалась она. – Похоже, сегодня будет хорошая погода.

– Хотелось бы надеяться, мадам, – ответила Марго.

Она потянула за железную дверь-гармошку лифта. Подошла мадам Арманд, собираясь войти в лифт следом за девушкой.

– Ну что вы, мадам, нет нужды подниматься со мной, – запротестовала Марго. – Я ведь буквально на пару минут – захвачу кое-какую одежду и туалетные принадлежности и вернусь.

– Я пообещала этому хаму не спускать с вас глаз, – пояснила Жижи Арманд. – А слово, данное немецкому офицеру, не стоит нарушать. К тому же, – добавила она, – я хочу быть уверена, что вы в порыве отчаяния не выброситесь из окна.

– Обещаю, что не выброшусь.

– И не попытаетесь сбежать по крышам.

Мадам Арманд втолкнула Марго в лифт и зашла следом. Лифт был тесный, они едва помещались в нем вдвоем, и у Марго закружилась голова от пьянящего аромата духов модельерши. Клетка лифта еле ползла, скрипела и скрежетала. Марго лихорадочно соображала, как быть, но пока так ничего и не придумала.

На третьем этаже она прошла впереди мадам Арманд к двери и повернула ключ в замке. Квартира казалась холодной и необжитой. В ней было три комнаты – гостиная и спальня приличных размеров, а вот кухня маленькая; из крохотной прихожей дверь вела в ванную с уборной. Марго замешкалась на пороге.

– Вы не против, если я приготовлю кофе? – спросила она. – Я почти всю ночь не спала, голова раскалывается.

– Милочка, просто киньте пару вещей в сумку, и мы позавтракаем в «Рице». Уверяю вас, там подают настоящий кофе, а не этот ваш омерзительный заменитель из цикория.

Мадам Арманд прошла в гостиную и непринужденно опустилась на диван.

Марго заметила, что в квартире беспорядок, а платье, в котором она была вчера, валяется на полу. Девушка смущенно подняла вещи.

– Не тратьте время на уборку, – нетерпеливо сказала мадам Арманд и посмотрела Марго в глаза. – Мне кажется, вы пока еще не осознаете, chérie [20] Милая ( фр. ). , что у вас крупные неприятности. Официально вы под арестом у немцев. Они в любой момент могут отвести вас обратно в то здание и швырнуть в подвал, где, по слухам, творятся ужасы. – Ее лицо смягчилось. – Вам придется научиться подыгрывать им, chérie . Я научилась и по-прежнему живу в «Рице». Притворитесь, будто делаете то, чего они хотят. Прикиньтесь понимающей. Родина их далеко, и они очень ценят сочувственное внимание красивой женщины. Если вас попросят что-нибудь сделать в Англии, изобразите интерес, пусть думают, что вы готовы согласиться.

– Вряд ли у меня получится, – усомнилась Марго.

– Даже чтобы спасти жизнь любимому?

Марго помолчала, потом пояснила:

– Благо родины превыше всего. Да и с какой стати им верить? Что, если ради Гастона я пойду на подлость и соглашусь помогать немцам, а его все равно расстреляют? Вряд ли на их слово можно положиться.

– Думаю, мне удастся упросить кого-нибудь из высших чинов, чтобы Гастона вывезли в нейтральное государство.

– Если только он еще жив, – с горечью вставила Марго.

– Разумеется, – кивнула мадам Арманд. – Мы сделаем все, что в наших силах. Вы ведь хотите спасти ему жизнь? Он вам еще не надоел?

– Конечно же, я хочу спасти ему жизнь! – воскликнула Марго. – Но благо родины для меня все равно на первом месте.

– Вы так благородны и так наивны, – вздохнула мадам Арманд. – Учитесь быть практичной, если хотите уцелеть. Меня это всегда спасало. – Она нетерпеливо поерзала на диване, скрестив ноги в чулках из натурального шелка. – Ну поспешите же, будьте умницей.