Аполлинарий Колдунов - Крысолов [СИ]

— Вы правы, — сказал Маяковский, — мы сразили гнусняка не первоклассным оружием… Впрочем, наплевать. Лишь бы в дерьме валялся.

— Лезь, Толя, на кафедру, — впервые за всю время в разговор вступил Шершеневич. — Тебе выступать.

Однако прежде чем Мариенгоф успел встать и выйти на сцену, туда легко и грациозно взлетела какая-то женщина в легком розовом платье.

— Кто это? — тихо спросил Алексей, наклонившись к Владе.

— Айседора Дункан, любовница Есенина, — ответила Влада, и показала кивков головы в сторону столика справа от Алексея. Там он неожиданно для себя увидел Сергея Есенина. Этого человека он знал по многочисленным фотопортретам. У Алексея перехватило дух. Шутка ли! Его любимый поэт, здесь! И не просто здесь, а на расстоянии протянутой руки. И как он не заметил его сразу? Хотя, в таком дыму, очень трудно разобрать кто сидит рядом, не то, что за несколько метров рядом.

Айседора сначала показалось Алексею молодой и очень симпатичной. Однако, присмотревшись сквозь висевшее марево, он понял, что она уже не так молода, и юной кажется скорее за счет небольшого роста.

Айседора заговорила, и Алексей услышал, что у нее приятный низкий грудной голос. С довольно сильным английским акцентом, но, тем не менее, очень смешно коверкая слова, она сказала:

— Господа! — почему-то Алексея слегка покоробило от этого старорежимного обращения. — Я могу… то есть хэйчу… попросит спет для нас великий русский певица, что присутствует сэйчэс здес…

Зал затих.

— Надьежда Плевицкая! — почти прокричала Айседора.

Зал полыхнул овациями. Почти все вскочили с мест. Из-за одного из столиков поднялась высокая, очень красивая темноволосая женщина в просторном широком светлом платье.

Видимо, Плевицкая появилась в зале недавно. Алексей ее в зале не замечал.

Плевицкая выйдя на сцену, зашла чуть в бок, взяла гитару.

— Господа, спасибо вам за этот радостный прием!

Почему-то из уст этой необыкновенно красивой женщины обращение господа Алексея не покоробило. Ему мгновенно понравилась эта необыкновенная женщина. Он даже прослушал, что она говорила. И пришел в себя только тогда, когда Плевицкая запела, подыгрывая себе на гитаре:

Алексей растворился в этом прекрасном голосе. Все вокруг него перестало существовать, только эта сцена и на ней божество.

Когда Плевицкая закончила петь, зал разразился такими аплодисментами, от которых едва не рухнули стены.

Алексей, который также неистово хлопал вместе со всеми, с удивлением заметил, что Влада и Маяковский в момент этого упоительного мига счастья и прикосновения к прекрасному, вели тихую беседу.

О чем они говорили, Алексей разобрать не мог, но он даже немного обиделся, за то, что эти двое не восхищаются несравненным талантом Плевицкой, а потому отвернулся от них, и продолжил аплодировать. Плевицкая согласилась спеть еще одну песню, и зал мгновенно затих.

Влада наклонилась почти вплотную к уху Маяковского и прошептала:

— Есть что-нибудь от Марины, где она? Я не могу ее найти.

Маяковский очень внимательно посмотрел на Владу.

— Ты уверена, что вам надо встречаться? Она ведь помирилась с Сергеем.

— Ты знаешь, где они?

— Он сейчас кажется в Праге…

— А она?

Маяковский секунду помолчал, как будто-то что-то решал для себя.

— Она мне написала, через неделю она возвращается из Коктебеля. Живет она все там же, рядом с Собачьей площадкой, знаешь?

Влада кивнула, и ее лицо осветилось улыбкой.

— Давай послушаем Плевицкую, — сказала она. — И спасибо тебе.

И она сжала его руку.

Прошел месяц. Влада и Алексей почти не уходили с работы, каждый день розыска давал новые аресты членов банды Пантелеева и лиц, укрывавших его. Казалось, что Леньку обложили со всех сторон. Еще день, два и все, конец Леньке Фартовому. И, тем не менее, арестовать его никак не получалось. Ему сказачно везло.

Ленька и оставшиеся на свободе бандиты прекрасно понимали, что их загоняют как волков на флажки. Но Ленька свято верил, что везти ему будет всегда. И он задумал новый, самый дерзкий план. Настоящий сюрприз для следствия!

Владе, наконец, удалось на несколько часов вырваться домой. Придя, домой, приняв почти холодный душ, переодевшись, она и не заметила, как уснула прямо сидя на диване. Соседка, войдя к ней в комнату, увидев такую картину, аккуратно уложила ее на диване.

Утром, Влада чувствовала себя намного лучше. Отступила на время усталость, давившая в последние дни свинцовым грузом.

Легким и бодрым шагом она направлялась сегодня на работу, но мысли невольно возвращали ее к делу Пантелеева.

За последний месяц ни одного грабежа Ленька не провел. Что это означает? Неужели мы его так крепко обложили? Если это так, та рано или поздно он попадет в одну из расставленных нами засад.

Войдя в дежурку Влада, увидела Алексея. Лицо его было хмурое. Заметив Владу, он замахал руками.

— Не ходи к Илье! — громким шепотом сказал Алексей, направляясь к ней.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Влада сразу поняла, что снова что-то случилось. И причина этих неприятностей старая — Пантелеев.

Алексей уже тащил Владу по коридору под руку, на ходю рассказывая обстоятельства ночного происшествия.

— В доме на Кропоткинской собралось небольшое общество довольно приличных людей. Пять человек, в основном женщины. Читали стихи. Около девяти в дверь раздался звонок. Вошли четверо. Представились работниками ГПУ, сказали, что у них ордер на обыск. Прошли в комнату, сели писать протокол. И вдруг одна из гостей узнала главного. И кто бы это был, как ты думаешь?

— Ленька, сука, — зло сказала Влада.

— Точно, — даже обрадовавшись, ответил Алексей. — И ведь что придумал! — похоже, он был в восторге от идеи Пантелеева. — Представляться гэпэушником и проводить обыска, изымать, что хочешь и никаких выстрелов! Илюха когда узнал, прямо взбеленился. Рвет и мечет у себя!

— Надо думать. Еще не выяснили, много он таких эксов совершил?

— Нет, но информацию пришлось дать в газеты. Так что сегодня увидим, многих он обидел от лица нашего родного ЧК.

Влада на секунду остановилась.

— А кто его узнал? — какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось у нее в груди.

— Сейчас я покажу тебе весь материал, — сказал Алексей, походя к их кабинету. — Свидетелей опрашивал я и Артюхов. Так вот ее, кажется Артюхов, и я не помню ее имени. А тебя вызывать уже не стали. Все равно эти мерзавцы уже успели смотаться к тому моменту…