Аполлинарий Колдунов - Крысолов [СИ]

Влада внимательно слушала Азефа, она в целом понимала, почему он предлагает убить Гапона. Но не до конца понимала смысл убийства Рачковского. Опасность такого предприятия возрастает в несколько раз, а неудача в подобном мероприятии только озлобит охранку. Владе казалось, что Азеф преследует здесь не только интересы партии, но и какие еще. Какие? Неужели свои? Вспомнились слова Татарова…

Тем временем Чернов полностью поддержал предложение Азефа, а вот Борис Савинков высказал примерно те же соображения, какие были и у Влады.

Последнее слово оставалось за Рутенбергом.

Все с напряжением посмотрели на него.

— Я согласен, — сказал Рутенберг совершенно спокойным голосом. Влада даже вздрогнула о такого спокойствия. — Я попытаюсь убить Рачковского и Гапона.

Азеф улыбнулся.

— У меня есть план, как покончить с этими гадинами, — начал Азеф. — Павел, вы скажите Гапону, что согласны поступить на службу в полицию. Вы также скажите Гапону, что готовите покушение на Дурново. Чтобы все выглядело натурально, вы порвете все сношения с партией и членами партии, и будете жить совершенно изолированно. Назначьте свидание Гапону и Рачковскому, потом на извозчике вы доедете до Крестовского сада, поужинайте там до поздней ночи, пока все не разъедутся, потом на том же извозчике, уедите в лес и застрелите того и другого.

Неожиданно в голове у Влады как будто сверкнула молния. Она поняла, зачем Азеф предложил именно такой план убийства Гапона. Главным в этом было, как она и предполагала, не убийство предателя и сотрудника охранки. Главным здесь была выдача, а лучше — смерть самого Рутенберга. Ведь Павел, как и Татаров, высказывал подозрения в отношении Азефа. Татаров мертв, теперь Рутенберг? Влада всегда не была в восторге от методов и убеждений Павла, но просто так подставлять человека?!

Уже после совещания она подошла к Рутенбергу и так, чтобы никто не слышал, сказала ему, что план убийства Рачковского она считаете плохим. Павел покачал головой и сказал:

— Я тоже так считаю. Его убивать я не буду, а с Гапоном разберусь и без советов Азефа.

В зале было шумновато. Это немного раздражало Рутенберга. Он и Гапон сидели в отдельном кабинете и неторопливо беседовали. Разговор был отвлеченный, но Павел несколько раз дал понять Гапону, что готов обсудить с ним его предложение о сотрудничестве с полицией. Гапон это понял и осмелел. Он первым предложил сделку, пообещав, что на информации для знакомого ему чиновника можно неплохо заработать. Разговор идет о мелочах, заметил он, а деньги выпадут большие.

— Деньги всегда нужны, — философски заключил Гапон.

— О какой сумме может идти речь? — в свою очередь поинтересовался Рутенберг.

— Думаю, о ста тысячах, — сказал Гапон. — Цена очень высокая.

Рутенберг чуть заметно кивнул головой, чем окончательно воодушевил Гапона.

— Давайте выпьем шампанского, — предложил Гапон, и Павел согласно кивнул.

Гапон позвал официанта и распорядился.

— У меня есть предложение, Георгий, — сказал Рутенберг. — Продолжить обсуждение нашего вопроса у меня на даче в Озерках. Можем поехать прямо сейчас и шампанское прихватим.

Захмелевший Гапон не почуял западни. Он с восторгом принял это предложение, при этом хитро подмигнул Рутебергу и сказал:

— А почему надо пить столь прекрасный напиток, — он кинул на бутылку шампанского, — исключительно в мужской компании?

— Надо и над этим подумать, — неопределенно ответил Павел.

По дороге на дачу Гапон, не переставая, хвалил Рачковского как настоящего мастера сыска, который сумеет все так состряпать, что у ни кого никаких подозрений не возникнет.

— 25 тысяч — хорошие деньги, и потом Рачковский прибавит еще, — воодушевлено продолжал Гапон. — Нужно сперва выдать только четырех человек из Боевой организации.

— А если, например, я выдам тебя? — Рутенберг решил слегка поволновать Гапона. — Если я открою всем глаза на тебя, что спутался с Рачковским и служишь в охранном отделении?

Гапон рассмеялся:

— Пустяки, Павел! Кто тебе поверит? Где твои свидетели, что это так? — Гапон рассмеялся еще сильнее. — А потом… потом… — говорил он сквозь распирающий его смех, — я всегда смогу тебя самого объявить провокатором или сумасшедшим!

Наконец приехали на дачу. Гапон нетвердыми шагами поднялся на крыльцо. Рутенберг пропустил его вперед, а сам пошел следом за ним. В маленькой прихожей он незаметно взял приготовленную заранее веревку. Гапон вошел в залу, поставил на стол бутылку шаманского, сбросил шубу. Рутенберг остановился в дверях.

Гапон обернулся:

— Ну, что ты остановился? — спросил он. — Надо отметить твое новое назначение!

И тут Гапон заметил в руках Рутенберга веревку.

— А это у тебя зачем? — у Гапона слегка заплетался язык, в голове шумело, но он вдруг испугался Павла. Зачем он притащил меня сюда? — подумал Гапон. — В это глухое место?.

— Ты помнишь приговор по делу Каляева? — неожиданно спросил Рутенберг. — Я тебе напомню. Его повесили. Вот так же ты хотел поступить и с остальными нашими товарищами.

— Павел! — Вскрикнул Гапон. — Павел, ты что?! Павел, ты что?! Я же пошутил!

Неожиданно Гапон понял, зачем Рутенберг притащил его в эту дыру. Даже если он начнет кричать, его никто не услышит и не найдет, ведь он не предупредил никого.

— По решению ЦК нашей партии тебе выносится смертный приговор, — совершенно спокойно и даже как-то буднично сказал Рутенберг и распустил веревку. Ловким движением он накинул ее на шею Гапону. Тот закричал и стал извиваться, как червяк на крючке рыбака. Но Павел был физически сильнее, он все туже сдавливал петлю, и вскоре Гапон захрипел, из носа пошла кровь. Гапон уже перестал сопротивляться и не подавал признаков жизни, а Рутенберг все сжимал веревку вокруг горла Гапона.

Наконец он остановился.

Минут через двадцать он также спокойно, как он все делал до этого, собрал некоторые свои вещи, погасил свет и вышел на улицу, заперев за собой дверь.

протокол осмотра места происшествия,

составленный судебным следователем

А.В.Нивинским 1 мая 1906 года по

факту обнаружения трупа неизвестного мужчины,

опознанного как Георгий Аполлонов Гапон

… труп Гапона находится в сидячем положении с согнутыми ногами, на шее довольно толстая веревка, употребляемая обыкновенно для сушки белья, один конец которой прикреплен к небольшой железной стенной вешалке. На ногах валяется меховое пальто с бобровым воротником, один рукав которого завязан тонкой веревкой. Гапон одет в черный пиджак, темно-коричневый жилет, цветную сорочку и фуфайку, черные брюки и на ногах сапоги, слева от трупа — серая мерлушковая шапка, справа две галоши. При покойном найдены карманные черного металла часы и проездной билет Финляндской железной дороги от 28 марта сего года с правом обратного проезда. Около этажерки близ ног покойного валяются его галстук, стекла разбитого стакана и стоит бутылка из-под шампанского с какой-то жидкостью…