Джессика Феллоуз - Дерзкий, юный и мертвый

– Что же теперь делать?

Мэри была заметно испугана.

– Я не знаю! – От страха и отчаяния Гай сорвался на крик. – Прости… Должен быть какой-то выход…

– Надо их предупредить!

Мэри принялась собирать вещи.

– Это опасно, – напомнил Гай. – Мы не знаем, сколько их и что они затеяли. Тебе там делать нечего.

Мэри поморщилась, однако спорить не стала.

Гай лихорадочно обдумывал, как лучше поступить. Часы, висевшие на стене участка, только что пробили шесть. Сегодняшнее дежурство почти закончилось. На Джоан-стрит идти в одиночку нельзя, нужно подкрепление. Корниш уже ушел, а инспектор ночной смены наверняка отмахнется: мол, будь у Далси Лонг серьезный повод для беспокойства, она бы обратилась к тюремным надзирателям с просьбой сообщить в полицию Ламберта. Тем более тот район вообще не относится к их участку.

– Какие у тебя планы на вечер? – спросил Гай.

– Мы с Гарри встречаемся в клубе «Сорок три», – чуть смущенно отозвалась Мэри. – Я могу все отменить.

– Не надо. Иди туда и гляди, нет ли там кого из банды. Я тоже зайду попозже – вдруг объявится Билли Мастерс.

– Я могу его арестовать.

– Вряд ли начальство Гарри обрадуется, что его возлюбленная тычет в кого-то из гостей клуба пальцем и кидается в погоню. Просто держи ухо востро; если заметишь что-то подозрительное, потом мне скажешь.

– Но я ему вовсе не возлюб… – Мэри замолчала. – Хорошо, скажу.

Гай торопился домой. Прежде чем приходить на Джоан-стрит, надо сменить полицейский мундир на гражданское платье. Что бы ни затевалось, в форме там появляться нельзя, иначе даже невинное на первый взгляд событие выльется в погром. Одному идти было жутковато, поэтому он решил взять с собой Сокса.

Хотя Гай большую часть времени проводил вне дома, а кормил и выгуливал пса отец, Сокс считал своим хозяином именно Гая. Едва тот открывал дверь, как клубок черно-белого меха принимался прыгать вокруг, умоляя почесать за ушком, потом падал на спину с умильным выражением на морде, устоять перед которым Гай не мог.

Сокс был ласковым псом, но за годы с дядей Луизы, Стивеном, научился смирно сидеть рядом с хозяином и по команде кидаться на противника. Это его умение может оказаться сегодня полезным.

– Ты опоздал к ужину, – укорила мать, когда Гай открыл дверь.

– Прости, мам, – сказал тот, торопливо развязывая шнурки на ботинках и вешая пальто на крючок. – Но мне надо идти.

Он заглянул в комнату. Отец сидел у окна за деревянным столом, расстелив перед собой газету. После выхода на пенсию он любил вечерами разгадывать кроссворды. «Чтобы колесики не ржавели», – объявлял отец каждый день, постукивая пальцем по виску.

Берти, младший брат Гая, сидел на низком табурете напротив матери. Она перематывала клубок шерсти, а Берти с обреченным видом, знакомым каждому послушному сыну, держал пасму.

Мать обеспокоенно повернулась к Гаю.

– Мне пора волноваться? – спросила она, забыв про пряжу и опустив клубок на колени.

– Нет. Я ненадолго. Только Сокса с собой возьму.

Пес в один миг навострил уши. Гай зашел к себе переодеться, а когда снова спустился, Сокс уже сидел в прихожей, нетерпеливо поджидая хозяина.

Ежась на холодном пронзительном ветру, Гай поспешил к автобусной остановке, радостно завидев впереди теплые огни приближающегося автобуса. Сокс умело заскочил вслед за хозяином на подножку, и оба, не желая садиться, встали на задней площадке, глядя на улицу. На тротуарах было людно, в воздухе уже царило предвкушение праздников: оно таилось в запахах горячего каштана, голосах хора, поющего гимны возле церкви, и звоне монет в стаканчиках для пожертвований.

Однако Гаю было не до веселья, потому что он думал о Даниэле и очень боялся за мальчика.

Мария резко села.

– Что такое?

– Понятия не имею, – пожала плечами Луиза.

Прежде чем она успела добавить еще хоть слово, с улицы вновь донеслись крики.

Даниэль тоже встрепенулся и посмотрел на тетушку: надо ли пугаться или, может, это такая игра? Мария ничего не сказала, только притянула мальчика под бок.

Луиза поставила таз с водой на стол и подошла к окну, не осмеливаясь его открыть и выглянуть наружу.

Ухоженные домики Джоан-стрит, неотличимые друг от друга, выстроились в длинный ровный ряд, словно школьники перед директором. Все соседи в таких местах друг друга знают, пусть и не по имени, так в лицо. Днем обычно дети играют прямо на дороге, не опасаясь редких машин, а вечерами женщины укладывают их спать, а сами крепко запирают двери и опускают шторы. Если снаружи что и происходит, лучше закрыть глаза и не обращать внимания, иначе тебя ждут проблемы с полицией. Правила просты: не задавай лишних вопросов и не ври.

Сегодня все было иначе.

Сегодня окна были распахнуты, а шторы открыты, и из окон напротив выглядывали настороженные глаза. В глубине комнат мелькали мужские силуэты – хозяева, видимо, задавались вопросом, не надо ли выйти на улицу и прогнать незваных гостей. Или хотя бы прикрикнуть на них из-за надежно запертых дверей.

Луиза встала сбоку от окна, приподняв тонкую занавеску, и посмотрела вниз. Возле дома номер тридцать три собралась целая толпа: человек сорок, в основном мужчин, хотя среди них были и женщины, которые держались за спинами, но вопили громче всех. Как ни странно, Луиза увидела Берту, Элси и даже Элис Даймонд. Они выглядели разгоряченными – или пьяными? – и понукали мужчин, многие из которых помахивали на манер дубин большими палками.

В суматохе сверкнуло лезвие ножа.

Луиза окаменела, смаргивая слезы. Вот и все, ей конец. А она еще привела сюда Даниэля – прямиком в это безумие.

Луиза рывком повернулась к Марии.

– У вас ключ от двери есть?

Мария обхватила Даниэля обеими руками, гладя его по голове и шепча, что все будет хорошо. Нет, черт возьми, не будет!

– Мария! – крикнула Луиза, хотя ее голос едва ли прорвался сквозь вопли, которые с каждой секундой становились все громче и яростнее. – Ключ! У вас он есть?

Мария подняла глаза, красные, воспаленные, и покачала головой. Нет.

– Хоть одна комната в доме запирается?

Нет.

Луиза придвинула к двери комод и огляделась: нет ли чего потяжелее?

Нашлись чемодан, тумбочка и несколько книжек. Она водрузила их сверху. Пусть хотя бы свалятся на того, кто будет ломать дверь, может, задержат ненадолго… Пока Луиза озиралась в поисках какого-нибудь оружия, толпа вдруг взревела, и раздался звон битого стекла. Луиза ринулась к окну. Один из мужчин шатался, держась за голову. Между пальцев стекала кровь. Толпа единой волной, сильной, несокрушимой, двинула вперед. Дом содрогнулся. Они выламывали входную дверь.

Уильям и Эдди. Они внизу, они будут первыми. Куда им двоим против такой толпы, звереющей на глазах?