Джессика Феллоуз - Дерзкий, юный и мертвый

– Значит, восемь игроков и восемь подсказок?

– Девять. Фиби Морган тоже должна была играть. И каждому достались разные загадки. Так объясняла мне Нэнси – чтобы игроки не толпились разом в одном месте, отыскивая какие-нибудь подставки для яиц.

– Подставки для яиц? Зачем?

– Что тут скажешь? – улыбнулась Луиза. – Высший свет порой развлекается по-своему, нам не понять. Я и не такое здесь видела.

Гай хмыкнул.

– Чем же вам не нравится эта загадка?

– Потому что здесь ответ – место. Не вещь, которую можно взять и отнести в гостиную. И почему она была только у Эдриана Кертиса? Что, если ему одному дали подсказку, которая привела его к смерти?

В этот момент к ним подбежала Дебора, обхватила любимую нянечку за ноги и, задрав голову, выпалила:

– Девять ангелов, Лу-Лу! Я всех-всех нашла. Их тут девять. А знаешь еще что? Я нашла дьявола!

В восемь вечера в канун Нового года Нэнси стояла в библиотеке у камина, одетая в длинное черное платье из драпированного атласа, с лиловыми перчатками на пуговичках. На тонкой белой шее у нее красовалось одолженное у матери ожерелье из рубинов и алмазов в золотой шипастой оправе. Волосы, недавно снова подстриженные, едва прикрывали уши, выставляя напоказ изящный подбородок и красивый тонкий нос. Брови были умело подведены, на губах лежала темно-красная помада. Иными словами, выглядела она владелицей богатого большого поместья. Сюрприз, который Нэнси намеревалась устроить для своих друзей, должен был стать кульминацией ее светской жизни, во сто крат перевесив все прошлые детские забавы вроде костюмированных вечеринок, которыми сегодня наверняка будут баловать лондонскую публику. По этой самой причине Нэнси попросила гостей надеть фраки.

– С возрастом начинаешь понимать, как важно иметь свой стиль, – весомо заявила она Луизе, пока готовилась к празднику.

Луиза чуть было не хихикнула: Нэнси всего двадцать один год, ее ровесницы-соседки только-только собираются замуж. Может, и ей пора подумать о браке?

Как бы там ни было, у нынешнего праздника имелась и тайная цель: в соседней комнате за дверью гостей поджидали Луиза с Гаем. Возле окон был накрыт длинный стол под белой скатертью: миссис Стоби неохотно согласилась приготовить ужин, услыхав, что сами хозяева отправятся к друзьям. Лорд и леди Редесдейл собирались поужинать с Уотни, хотя Нэнси сказала, что родители перед отъездом намерены выпить немного вина с ее гостями. Памела красовалась в новом платье от миссис Брюстер – она уже побывала в нем на двух охотничьих балах, куда Нэнси идти не захотела. И хоть от столь частой носки платье наверняка скоро обтреплется, нынче вечером оно выглядело новым и нарядным, удачно скрадывая непристойно большую грудь. Ярко-розовый пояс красиво сочетался с помадой, а голубые глаза девушки, целый день проведшей в седле, горели задорным огнем.

Диане тоже разрешили выпить с гостями немного вина, хотя к началу ужина она должна будет вернуться в детскую. Ее длинные льняные волосы казались сегодня особенно густыми; брови еще по-детски изгибались дугой, но фигурка уже обретала стройные девичьи очертания, и даже сейчас желтое платьице с короткими рукавами не скрывало ее грации и красоты, которые вскоре расцветут в полной мере. Диана нервничала и, сидя на краешке дивана, теребила кисти подушек.

Первыми в зал вошли Себастьян с Шарлоттой. Они изумительно смотрелись вместе, подходя друг другу по росту и сложению: словно пара молодых березок в саду. Сходство усиливали выбранные наряды – белый пиджак на Себастьяне и серебристое платье на Шарлотте. Себастьян хмурился – то ли из-за пребывания в Астхолл-маноре, то ли из-за близости Шарлотты; невзирая на бурные слухи об их помолвке, едва ли они питали друг к другу страстную любовь. Затем появились Фиби и Клара – вместе, словно сговорившись. Тонкую фигурку бывшей танцовщицы красиво облегало длинное шелковое платье цвета шампанского; Клара же укуталась в неизменный шифон, на сей раз небесно-голубого цвета с серебристым плетеным поясом, свободно свисавшим вокруг бедер. Последним прибыл лорд де Клиффорд – Тэд, как всегда, в элегантном вечернем костюме, стоившем дороже всех прочих нарядов. Однако под глазами у молодого человека проступали синяки после бессонной ночи, а кожа выглядела мертвенно-белой, особенно в сочетании с черными волосами, аккуратно зачесанными и приглаженными гелем. Луизу удивило, что он вообще согласился приехать, ведь его невесту, Долли Мейрик, звать не стали. Первым делом Тэд прошел через всю комнату к Шарлотте – может, в этом и есть разгадка? Тэд явно стремился опекать девушку, неважно, из братской ли любви, ведь они столько лет прожили бок о бок, или его вели более глубокие чувства.

Когда гости собрались, миссис Виндзор вручила им по бокалу шампанского, и молодые люди, стоя на ковре перед камином, завели негромкие разговоры. В воздухе царило нетерпение – все ждали начала вечеринки. Дверь вдруг хлопнула, впустив порыв ледяного воздуха, и в дом вошел Оливер Уотни в вечернем костюме и круглых, совсем как у Гая, очках. Он окинул всех равнодушным взглядом, извинился за опоздание и объявил, что снаружи ждет автомобиль, готовый отвезти лорда и леди Редесдейл на ужин к его родителям.

– Да, пора, – с нескрываемым облегчением произнес лорд Редесдейл.

Среди таких гостей ему было неуютно.

– Счастливых праздников, – бодро произнесла леди Редесдейл, хотя глубокие морщины на лбу выдавали снедавшую ее тревогу.

Она до сих пор не оправилась после внезапной гибели Эдриана Кертиса в двух шагах от ее дома; ни ей, ни супругу не нравилось, как треплют теперь их имя сплетники и в столице, и в прилегающих графствах. «Имя всякого уважающего себя человека должно упоминаться в газетах трижды, – любил повторять лорд Редесдейл. – При его рождении, бракосочетании и смерти». Нэнси же всякий раз презрительно кривила нос.

– Что ж, с Новым годом. – После короткой паузы лорд Редесдейл отставил бокал в сторону и поднялся. – Ведите себя прилично. Нэнси, ты же не затеешь сегодня свои обычные штучки?

Та наивно потупилась.

– Не понимаю, о чем ты, Пав.

– Все ты понимаешь. Твоя затея с переводом стрелок вредит механизму часов, они потом идут неправильно. Те, что в столовой, после дня рождения Памелы отстают теперь на три минуты.

Это упоминание, хоть и косвенное, о дне гибели Эдриана Кертиса заставило всех в комнате замереть. Впрочем, Нэнси тут же всплеснула руками.

– Не надо так переживать за всякое старье. Идите уже, развлекайтесь. Утром увидимся.

Гай с Луизой, притаившиеся за дверью, затаили дыхание. Скоро настанет их черед выходить на сцену.