Генрих Аванесов - Земля Бранникова

— Спокойно, ваше превосходительство! — проговорил знакомый голос, — Я не собираюсь вас убивать. Хочу лишь получить свой гонорар. Один миллион рублей ассигнациями. И только.

Савари не был трусом и вовсе не задрожал от страха, почувствовав нож у своего горла. Он сразу же оценил ситуацию и принял однозначное решение: надо платить, тем более что такая договоренность была. Непонятно только, на что рассчитывает этот нахал. Миллион рублей ассигнациями это четыре внушительного размера ящика. В руках их не унесешь. Даже если он увезет их на чем-нибудь, то выехать с ними из Парижа, а потом и из Франции, ох как непросто. Обещания не ловить его, я не давал.

— Я готов заплатить вам оговоренную сумму, — спокойно произнес министр, — приезжайте завтра с утра в известное вам место. Вы получите ящики с деньгами и два часа на то, чтобы убраться из города. За дальнейшее я не отвечаю.

— Приятно иметь дело с благородным человеком, — ответил Андрей, — но дело в том, что я очень спешу. Деньги мне нужны сегодня, точнее, немедленно.

— Это невозможно сударь, — запротестовал Савари, — где я вам сейчас, ночью, достану деньги?

— Жаль, ваше превосходительство, мне совсем не хочется вас убивать, а придется. Сегодня у меня есть единственная возможность получить с вас свой гонорар. Другой уже не будет, так что выбирайте, — закончил Андрей.

Савари понял, что Андрей поступит в точности, как обещал. Договориться с ним не удастся. Расставаться с жизнью по такому пустяковому поводу было глупо:

— Черт с вами, сударь, едемте.

Ехать далеко не пришлось. Минут через пять карета подкатила к большому пожарному депо, длинному деревянному сооружению с пятью двухстворчатыми воротами. Охраны снаружи не было, что Андрею понравилось. На стук в ворота откуда-то прибежал солдат с ружьем.

— Открывай! — приказал министр.

Тот побежал за ключами и через минуту вернулся с сержантом, который начал возиться с замком. Отпер одни ворота и направился к другим.

— Достаточно, — крикнул ему Савари, — пока оба свободны, но далеко не уходите. Наверное, корнет собирается увезти ящики в моей карете, — думал он, — что же, далеко не уедет.

Савари и Андрей вошли внутрь. В слабом свете фонаря виднелись ряды карет, стоящих вплотную друг к другу. Раньше в депо, видимо, находились и лошади. Вдоль боковых стен депо стояли ясли, около них валялись большие охапки сена. Андрей незаметно вынул из кармана стеклянную ампулу, раздавил ее руками и бросил в ближайшую кучу. То же самое сделал со второй, и с третьей.

Савари в это время открыл дверцу передней кареты. На месте заднего сидения в ней лежали четыре ящика:

— Вот полюбуйтесь, сударь, ровно миллион, берите свои тридцать серебряников!

Он повернулся к Андрею и понял, что тот смотрит не на ящики, а куда-то совсем в другую сторону. Савари проследил за взглядом корнета и с ужасом увидел, что из ближайшей охапки сена пробивается струйка дыма. Запах гари тут же достиг его носа, и он в ужасе заорал:

— На помощь! Пожар! — и сам бросился затаптывать разгорающееся сено.

Но горело уже и еще в нескольких местах. Четверо солдат во главе с министром приняли единственно правильное в этой ситуации решение. Они начали выкатывать из депо уже начинающие гореть кареты. Несколько карет спасти не удалось.

В возникшей суматохе никто не заметил, куда пропали Андрей и кучер кареты министра. Оказалось, что настоящий кучер министра ночь провел связанным с кляпом во рту вблизи полицейского участка. А тот, что привез министра в депо, конечно же, исчез вместе с Андреем.

Мысль о том, что хорошо бы все-таки построить домик на садовом участке, вернулась в семью Бранниковых спустя двадцать один год после его получения, в августе 1992 года, в самое неподходящее для строительства время. Денег, как всегда, не было, да и откуда бы им взяться, а вот строительных материалов на рынках стало теперь сколько угодно, но цены на них взлетели до небес. Однако разговор о строительстве зашел не случайно. Был конец августа, и Виктор приехал в «Родник» на машине забирать урожай. Прав был дед, когда говорил, что настанет день, когда все горожане, чтобы прокормиться, вынуждены будут в земле ковыряться.

Все или не все, о том знает только статистика, но в годы перестройки очень для многих горожан садовый участок стал важным подспорьем в хозяйстве. Теща как раз в это смутное время вышла на пенсию. Она и раньше проявляла склонность к садоводству, а тут, обретя уйму свободного времени, стала творить сельскохозяйственные чудеса. На шести сотках выращивала столько всего, что на весь год семье бы хватило. Да вот беда, хранить все это в городе совсем негде. А еще такой садоводческий талант не может всю весну, лето и осень жить в сарайчике. Нужно ему создать комфортные для жизни условия.

Правду сказать, теща никаких таких ультиматумов не выдвигала. В качестве награды за труды ей вполне хватало неподдельного восхищения родственников. Но, по сути-то, верно!

Сарайчик, конечно, за эти годы изменился до неузнаваемости. Площадь его трудами Виктора увеличилась до двадцати четырех квадратных метров. Прилепилась к сараю и кухня с газовой плитой, а рядом душевая кабина. И там и там горячая вода в любое время. Везде тепло и сухо, нигде ничего не протекает, все, как надо, но, конечно, домик на участке построить хотелось всем. Просторный и красивый.

Скорее всего, желание построить домик так и осталось бы в области мечтаний, но случилось тут совершенно невероятное совпадение. В этот же вечер, когда Виктор уже отвез своих домочадцев на железнодорожную станцию и вернулся на участок, чтобы загрузить в машину дары земли, он носом к носу столкнулся с Григорием.

Оба были рады встрече, двадцать лет не виделись, не шутка Разговорились, естественно, о том о сем. Виктор возьми, и скажи:

— Только что о тебе вспоминали, хотим домик построить.

А Григорий разговор этот поддержал:

— Отчего же не построить? Главное, чтобы желание такое было.

— А еще и деньги в придачу, хорошо бы, — улыбаясь, добавил Виктор.

— Деньги, дело десятое, будет тебе домик, Витя. Не сомневайся. Поживу в твоем сарайчике до весны, а в мае, милости прошу, — серьезно и спокойно произнес Григорий.

— Как же я расплачусь с тобой? — удивился Виктор.

— Спасибо скажешь, всего-то делов, а больше мне от тебя ничего и не надо, осилишь, — совершенно серьезно и как-то очень убедительно произнес Григорий и направился к дверям сарайчика.

И Виктор поверил, что так оно и будет, что Григорий не шутит, что кроме сердечного «спасибо», действительно, ему ничего не надо.

Вопросы «зачем» и «почему» появились у Виктора скоро, как только выехал он за ворота «Родника». Но, ведь, не возвращаться же, не переспрашивать.