Валентин Лавров - Ненависть вождя и любовь разбойника

Яшка и Барин оказались на свободе. Живи и радуйся! Их приятно удивила неразбериха, творившаяся в Москве. Полицейские куда-то исчезли. Улицы перестали убирать. Среди белого дня хорошо одетых прохожих затаскивали в подъезды и раздевали до нижнего белья. Щипачи в наглую чистили карманы.

Яшка и Барин сменили профессию. Раньше были домушниками, теперь стали налётчиками. Дело весело шло.

А тут власть опять сменилась, пришли большевики и Ленин-Ульянов с Троцким-Бронштейном. Прежде о них никто слыхом не слыхал. Новая власть решила порядок наводить: аресты, расстрелы, обыски — всюду и каждый день.

Казалось бы, что в этом хорошего для разбойников?

Ан нет, если котелком покумекать, в этом была польза, и весьма серьёзная.

Барин завёл «швабру», а та — счастье невероятное! — в губернской прокуратуре служила уборщицей. «Швабра» стащила бланки на обыск, выемку и арест. Эти бумажки знакомый фармазон украсил печатями и подписями.

Наши ребята уже самостоятельно обзавелись удостоверениями милиционеров, пришили на шапки красные звёзды и пошли к тем, кто побогаче, — обыскивать и изымать, зато никого не арестовывали — ни разу.

При этом Яшка был исключительно любезен. Потерпевших всегда называл на «вы» и выражал им сочувствие. Никто из пострадавших не жаловался: спасибо, дескать, большевикам за их гуманность. Хоть обобрали до нитки, зато не арестовали и не расстреляли!

Всё шло гладко, пока наши амнистированные от знакомого водопроводчика не получили наколку на клёвую хату. Тот обещал им хороший фарт с квартиры на четвёртом этаже на Петровке, 15.

Вся Москва знала, что на верхнем этаже живёт сам Феликс Эдм̀ундович, а вот под ним оказался его зам с какой-то нерусской фамилией. Зам отбыл на службу, домработница потопала в распределитель в Верхние торговые ряды за пайком, а Яшка и Барин по чёрной лестнице поднялись на четвёртый этаж и требовательно постучали в дверь:

— Газовщики! Проверка оборудования!

Дверь распахнула дородная жена в шёлковом халате, массивном бриллиантовом коль̀е и с выдающейся безразмерной грудью. И ещё была дочь лет двадцати, толстая и очень гордая.

Серёга Барин, как положено, взял под козырёк. Затем предъявил удостоверение, ордер показал и готов был производить выемку, как пышная дочка бросилась к телефону, сдёрнула трубку — отцу, видать, хотела жаловаться с возмущением.

Барин вырвал с корнем трубку, а девицу стукнул револьвером по башке. Так и завалилась бедняга на богатый ковёр. Жену чекиста Яшка поставил в известность:

— Сударыня, учитывая почтенный возраст, насиловать вас не будем!

Дама возмутилась:

— Фи, какая пошлость! Мне только сорок три…

— Вот я и говорю: если добровольно не отдадите нажитые нетрудовым способом ценности, то с вашей аппетитной дочкой устроим коллективный сеанс возвышенной любви!

Женщина расстроилась и всё отдала: деньги, золото.

Большой урожай сняли! Жене в рот сунули кляп, завязали по рукам-ногам.

Яшка расшаркался:

— Мадам, простите за причинённое неудобство! Меня возмущает социальное неравенство. Вот я его выравниваю, согласно учению Карла Маркса.

Часть изъятых средств будет передана «Домам младенцев», то бишь сиротским приютам. Не убивайтесь от горя: ваш муженёк добыл изъятые сокровища аналогичным способом. Ах, едва не забыл: утром носить бриллианты — признак дурного вкуса. Позвольте ваше коль̀̀е забрать… Но почему вы заплакали? Коль̀е жалко? Я добр, пусть оно украшает ваш обильный бюст. Вы в этих бриллиантах, уверен, и спать ложитесь. Как вкусы испортились, мовет̀он, право! Кстати, меня зовут Яков Кошельков, — и галантно поклонился.

Яков хотел ещё что-то сказать, но Барин давно дёргал его за руку:

— Уходим! Стрёмно тут торчать…

Налетчики ушли, как пришли: по чёрной лестнице и с большим достоинством.

С таксофона на Неглинке Яшка вызвал пострадавшей девушке врача. Настоящий гуманист!

…Ранним утром следующего дня на Гороховской улице, у строения под номером восемнадцать, возле роскошного дворца — творения архитектора Казакова — остановились сани. Над дверями флигеля вывеска: «Дом младенца».

Рослый, осанистый мужчина решительно повертел ручку бронзового звонка.

В дверях появилась женщина, одетая подчёркнуто скромно, но полная царственной грации, с крупными глазами на очаровательном лице. Она вопросительно смотрела на гостя.

Мужчина слегка поклонился и произнёс:

— Простите, сударыня! С кем имею радость общения?

— Кристина Юрьевна Саровская, графиня. Так сказать, смотрительница. Весь фамильный капитал вложила в этот Дом… Мне жаль осиротевших детей!

— Для ваших малюток примите подарки: в этих двух корзинах шоколад и фрукты. Несчастные сироты, чьи родители погибли от рук большевиков, должны питаться хорошо!

Графиня Саровская удивилась:

— Господин, а вы из какой организации?

Мужчина на мгновенье задумался, потом решительно произнёс:

— Совнарком социальной справедливости имени Якова Кошелькова! Ауф-видерзейн, графиня, я тороплюсь на заседание у товарища Ленина!

Сани, отчаянно скрипя, понеслись к Гороховому полю.

…Через полгода Саровскую расстреляют как «буржуазный элемент, чуждый пролетарской революции».

Отпечатки пальцев идентифицировали. Они подтвердили: налётчики — Кошельков и его друг неразлучный Сергей Емельянов по кличке Барин.

Чекисты и милиция их в розыск объявили, да ищи ветра в поле!

Товарищ Дзержинский подобной беспардонностью был опечален. Собрал на Лубянке соратников по борьбе, рассказал о своём крайнем возмущении и потряс жёлтым от никотина пальцем:

— Срочно отыскать наглецов — Кошелькова и Емельянова! Даю срок — неделю! Обнаглели до того, что сиротам помогают! — Немного задумался, почесал щёку и медленно произнёс: — По сведениям, полученным от супруги ограбленного, воры унесли значительные средства.

Интересно, откуда у совслужащего золото и бриллианты в таком количестве? А? — Феликс обвёл сотрудников волчьим взглядом. — Будем выяснять! Что касается налётчиков, в связи с их повышенной опасностью разрешаю их замочи… тьфу, то есть ликвидировать на месте. Отличившихся награжу, бесполезных накажу!

Страшно подумать, ведь и к самому Железному Феликсу могли забраться! (Позже случился такой налёт, но у Феликса и супруга оказалась железной — хитростью отбилась от лихих парней.)