Ирина Лобусова - Копи Хаджибейского лимана

Когда-то давно, еще во времена жизни на Молдаванке, в окружении своих подруг, Таня слышала очень интересную вещь. Об этом больше всех любила разглагольствовать Софа — мать Иды и Цили. Упираясь руками в толстые бока, она говорила громко, с придыханием, всегда на одесском языке, мешая слова на идиш, украинском, русском. И оттого острой, отточенной, просто невероятной получалась эта для кого-то дикая смесь.

Софа говорила, что все одесские женщины делятся на две категории. Это леи и шаи. И исключения из них невозможно найти. Леи — ленивицы.

Шаи — дуры. К ним также относятся женщины из той породы, о которой принято говорить «умная, но дура». И каждой «породе» Софа давала весьма забавную классификацию.

Леи вальяжны. Они не любят работать, что-то делать, куда-то спешить. Чаще всего леи — это роскошные женщины, которые берегут и лелеют свою красоту. Леи любят спать допоздна. Собираются куда-то очень долго. Это про них придумали анекдот «Сколько часов тебе нужно для того, чтобы собраться за пять минут?»

Леи вечно опаздывают, не любят работу и почти никогда не достигают в ней успехов, особенно в мужском деле. Но леи — это женщины на сто процентов. Они всегда состоят в отношениях и никогда не бывают одни.

Часто те, кто не разбирается, путает их с клушами. Но клуши — это совершенно другая разновидность! Клуши были рождены на свет без мозга, у леи же мозг всегда есть. Но своеобразный. И очень женский. Лея не будет ничего делать в ущерб себе. Очень себя любит и часто живет за счет собственного эгоизма. Оттого лею всегда очень ценят мужчины. Все леи — с изюминкой, которая клушам даже и не снилась. Как правило, леи — очень распространенная порода. Таня относила и саму Софу, и подруг с Молдаванки именно к ним, к леям, к ленивым стопроцентным женщинам, призванным украшать этот мир.

Шая — это полная противоположность леи. Она всегда активна, причем в нескольких направлениях сразу. Часто окружающих от активности шаи просто тошнит. Шая — это дура, но дура с умом. Она легко вступает в общение, решает мужские дела, на нее всегда можно положиться и часто иметь свою собственную выгоду. Шая может прохлопать ушами, особенно, если ей надо спасти мир.

Собственно, именно это — хлопать ушами, шая и делает всю свою жизнь. Шаи беспечно влюблены в жизнь, которая совершенно не отвечает им взаимностью. Но, получив очередную оплеуху, шая всегда поднимается, отряхивается и мчится дальше, строить отношения, покорять мир.

Все достижения цивилизации и общества держатся на шаях, потому что уже доказано — мир двигают умные дуры. То есть все окружающие считают их дурами, а они двигают.

Шаи слепо доверяют мужчинам. Именно им свойственно бросаться из одного романа в другой, каждый раз надеясь на лучшее. Шаи способны поверить последнему негодяю и подлецу. И не потому, что они шаи, а потому, что в их сердце есть огромная солнечная поляна, полная добра и великодушия, куда они готовы впустить кого угодно, и даже не заставят вытереть ноги. И в свете солнца души шаи на той поляне все кажутся красивыми. Даже последние уроды. В этом полное отличие шай от лей, которые никогда и ничего не сделают в ущерб себе. И не дай бог кто-то их запачкает или войдет в душу с грязными ногами! Леи обрушат на их голову многоэтажный дом. Со всей своей ленью и вальяжностью.

Шаи доверяют людям, потому что, каждый раз обжигаясь, они мучительно переживают от того, как много вокруг подлецов. И, чтобы доказать, что это неправда, готовы наступать на те же самые грабли до кровавых мозолей. Шаи призваны непонятным, самым невероятным богом, чтобы сделать мир и людей лучше. И они делают это как угодно.

Шаи никогда не верят в плохое. Они всегда настроены на самую светлую мысль: все будет хорошо. И, кроме этой мысли, не интересуются практически ничем, даже своей собственной активностью, которую готовы развивать во всех направлениях сразу.

Таня была типичной шаей, и часто ее активность пугала ее саму. Где-то в глубине души теплилась ужасающая, но довольно реальная мысль, что этой дурацкой активностью Таня сделала с собой что-то очень нехорошее, от чего она уже никогда не сможет жить обычной жизнью, как все нормальные люди. Но, так как Таня была шаей и в ней практически ничего не было от леи, она надеялась, что все будет хорошо.

Так было и с ужасным налетом — первым провалившимся налетом Кагула, которому Таня не придавала слишком уж большого значения. Она искренне надеялась, что ее пронесет.

Именно поэтому Таня не читала газет и даже не просила Оксану их купить. Какой смысл было читать тревожные сплетни, которые всегда проходили жестокую большевистскую цензуру?

Поэтому все важные городские новости она узнавала от Тучи, который вечно был в курсе всех событий. Туча умудрялся узнавать все новости из первоисточников и не ошибался ни разу.

Это было его работой — так же, как верховодить криминальным миром. А как можно это делать, не зная новостей?

Поэтому, когда вечером, около 8 часов, Туча загрохотал в дверь Тани, она не подозревала ничего плохого, а с улыбкой встретила своего старого друга.

Это был удивительно мирный вечер! Оксана с Наташей играли в гостиной на ковре, строили замок из кубиков. Он не получался, кубики все время рассыпались, не желая строиться в ряд и вверх, и в квартире звучал детский смех, который оживлял Танину душу.

Сама Таня тоже была здесь. Она сидела на диване в гостиной, пила чай и мечтала о Володе. Но как бы удивилась сама Таня, если б ей кто-то сказал, что она мечтает о нем!

Просто подробно, даже дотошно она вспоминала выражение глаз Володи, его интонацию, слова, прокручивала все это в памяти снова и снова, затем переставляла местами и в завершение погружалась в воспаленную негу самых смелых, самых неприличных воспоминаний, вспоминая его руки на своем теле и погружаясь в то, о чем не принято говорить вслух. На этом фрагменте своих мыслей Таня краснела, гнала их прочь и снова возвращалась на уже проверенный круг — к словам, интонации, глазам. Чай остывал, превращаясь в холодную воду, а Таня была так далеко, что забывала подносить чашку к губам.

Грохот в дверь нарушил идиллию. И распахнув двери квартиры, Таня с удивлением смотрела на Тучу, который от подъема по лестнице запыхался и вспотел.

— Пять минут! Грандиозный шухер! — Он возвел очи горе. — У тебя пять минут! За тридцать здеся будут фараоны. Они шастают зацапать тебя!

— Что, о чем ты? — остолбенела она.

— Шо слышала! Фараоны за тобой шпандорят, аж шкарпетки свистят! Бикицер, шая дурносая, бикицер собрала бебехи да выпросталась из квартиры со своими девчонками! Бикицер, бо как замешкаешь, подшмалят!

— Бежать? Но куда? — Таня вдруг поняла выражение «рушится мир». Здесь и сейчас рушился весь ее мир.