Марина Шульман - Заброшенное кладбище

Я решила пока сходить на могилу тёзки — вдруг мне ещё что послышится. Но когда я замерла перед захоронением, ничего не произошло. Растерянно поозиравшись вокруг, я вернулась назад в сторожку.

Преодолев брезгливость, я осторожно толкнула мужичка в спину и окликнула:

— Эй! Просыпайтесь.

В ответ он отвернулся от меня к стене и захрапел ещё громче. Я оглянулась и с грустью осмотрела комнату, но, похоже, здесь отсутствовала обычная вода, которой можно было бы окатить этого пьянчугу. Единственная стоящая на покосившемся столе бутылка содержала остатки, согласно этикетке, дешёвого джина.

— Вставайте же! — более громко крикнула я и затормошила мужчину.

Наконец, он снова повернулся, поднял веки и уставился на меня. Сторож с трудом вспомнил, зачем я пришла, и начал медленно подниматься.

— Как мы и договаривались, я принесла вам виски, а вы обещали рассказать мне про Изабеллу Конрой.

Упоминание об алкогольном напитке взбодрило мужичка. Он встрепенулся, и тут я заметила, что сторож спал в той же одежде, что и ходил днём. Впрочем, не мудрено — в его хибарке было довольно прохладно, а маленькая печка практически не производила тепла.

— Виски, — повторил он зацепившее его слово.

— Да-да, — нетерпеливо подтвердила я. — Давайте, поднимайтесь.

Мужичок медленно встал и, приглаживая жидкие волосы и бородку, без умысла дыхнул в мою сторону перегаром. Я инстинктивно отпрянула в другой конец халупы. Сторож доковылял до стола и, запрокинув голову, выпил остаток джина.

— Где виски-то? — приободрившись и оглядываясь, поинтересовался он.

Нехотя я вытащила бутылку из мешка и передала ему. Сторож с сомнением стал разглядывать её:

— Что за хрень такая? Точно виски?

— Точно. Это самый лучший сорт в Валлории, «Плэмберс», — я повторила фразу доктора.

— Никогда не слышал о таком, — с подозрением заявил он.

«Неудивительно», — подумала я, а вслух сказала:

— Теперь ваша очередь.

— Подожди, — мужчина и, открутив крышку пальцами с грязными ногтями, прищуриваясь, нюхал содержимое. — Ещё надо распробовать, что ты притащила. Не похоже на виски.

Моё сердце похолодело. Ведь этот нищеброд (о, я даже употребила новое слово из лексикона Лорана) никогда не пробовал изысканных напитков. Что, если такой вкус придётся ему не по нраву? Поди убеди его, что я принесла нечто особенное. Он, небось, и читать не умеет…

Тем временем, недолго думая, сторож осторожно плеснул глоток в рот. Замерев и не дыша, я следила за его реакцией.

— Ну что? — с участием поинтересовалась я, так как на лице мужчины не появилось никакой экспрессии.

— Непонятно, — заявил мой собеседник и подрагивающими руками вертел и разглядывал бутыль.

— Но это точно виски, — убеждала его я. — Просто другой марки, с которой вы не знакомы.

— Подожди, не гони, — он поморщился и отмахнулся от меня. — Надо вникнуть.

Сторож дотянулся через весь стол за немытой чашкой, выплеснул её содержимое прямо на пол и налил в неё напиток. Внутри меня всё кипело. Ещё минута и я взорвусь! Мужчина не торопясь глотнул виски и стал смаковать его во рту. Сжимая пальцы в кулаки, я еле сдерживала себя на месте.

— Ну что, распробовали? — нетерпеливо спросила я.

— Странный вкус, — он покачал головой. — На, сама хлебни.

Это было уже слишком! Я выхватила протянутую бутылку, но не для того чтобы пить. Я высоко подняла её и пригрозила (а что мне ещё оставалось?):

— Или вы рассказываете про ту девушку, или я сейчас её разобью. Клянусь, я не шучу.

Видимо, моя свирепость сумела испугать сторожа. Он сразу ожил и засуетился:

— Только не разбивай! Расскажу всё, что знаю. Только про кого?

У него был такой покорный вид, что я сжалилась и поставила бутылку обратно на стол. Вселенная, дай мне терпения!

— Про Изабеллу Конрой, могила в самом конце по левой дорожке. Умерла шестнадцать лет назад.

Сторож непонимающе моргал блёклыми глазами. Затем неторопливо начал чесать бородёнку, приговаривая:

— Изольда Ронкой… Изольда Ронкой…

— Да нет же, — перебила его я. — И-ЗА-БЕЛ-ЛА КОН-РОЙ.

Он испуганно посмотрел на меня и запричитал:

— Что-то не помню такую. Точно на моём кладбище?

Я рванула к нему и потрясла за грудки:

— Вы обещали мне рассказать. Вспоминайте немедленно!

Мужчина закряхтел, однако, не сопротивлялся. Только я не могла долго находиться в непосредственной близости от его дыхания. Оно было слишком невыносимым. Вот ведь проклятье! Но что мне оставалось делать?

— Так, — задумавшись на несколько секунд, скомандовала я, — выходите на улицу.

И сама же первая выскочила наружу. Сторож, накинув тулуп, послушно вышел следом. Мы отправились на могилу Изабеллы — моя последняя надежда заключалась в том, что увидев её надгробие, он вспомнит хоть что-нибудь. Потому как даже малейшая зацепка может привести к чему-то важному.

Мы дошли до ограды, и я жестом показала ему на место захоронения своей тёзки. Сторож потоптался вокруг и, кажется, на свежем воздухе его сознание стало проясняться.

— Да, что-то припоминаю, — радостно заявил он мне, обнажая ряд плохих пожелтевших зубов.

— Вы знали её при жизни? Кто её родственники? Где она жила? Кем работала?

— Ой, не гони, — взмолился мужичок и почесал в затылке. — Да, точно, помню её. Я ж тогда ещё молодой был, работал здесь с отцом. Тогда наше кладбище находилось, так сказать, в расцвете, ведь оно почти в черте города. Всех у нас хоронили. И конторка собственная имелася. Продавали и гробы, и венки, и памятники — постоянно торговля шла…

— Давайте без ностальгии, — я прервала его поток. — Вы видели её при жизни?

— Да, конечно, — быстро согласился сторож.

И тут у меня закрались сомнения. Может, он просто всё путает или фантазирует, чтобы отделаться поскорее, заполучив желаемое? Хотя, глядя на него, я подумала, что вряд ли мужчина отличался богатым воображением.

— Так я тебе по делу и твержу, — сторож немного рассердился. — Ейные же родители держали швейную мастерскую, там, рядом со своим домом на Лесной улице. Вот совпадение, да? Лесная улица в Лесном городе.

Я глубоко выдохнула и снова вдохнула. Похоже, мне никогда не стать терпеливым человеком.

— И я пару раз видел её, городок-то маленький, — не замечая моей реакции, продолжал рассказ новоиспечённый информатор. — Симпатичная девка такая. Потом, на похоронах слухи ходили, что она отравилась чем-то. Даже следствие шло. Только ничего не разобрали. Одна у родителей была. Как те горевали! Мать каждый день сюда на могилку ходила, разговаривала с ней. А через год и сама усохла. От печали, видать. Её похоронили уже на новом кладбище, на выселках. Отец затем одинёшенек сюда наведывался, старенький, с палочкой. Иногда гляжу в окошко — за весь день никого нет, а он ковыляет. Но и тот, кажись, лет пять назад помер. Больше родственников ихних и не имелось.