Марина Шульман - Заброшенное кладбище

— Ты подождёшь здесь? — спросил меня доктор Драйзер.

— Нет, пожалуй, тоже выйду на свежий воздух, — решила я.

Он первым покинул карету и протянул мне руку на выходе из экипажа. Мы находились на краю города, у входа на кладбище.

Стоял холодный зимний день, уже начинало смеркаться. Доктор захватил венок искусственных первоцветов и отправился за высокую ограду. Чуть ранее он объяснил, что сегодня день рождения его отца и нужно почтить память ушедшего родственника символом фамильного цветка. Мне подумалось, что Драйзеры сделали странный выбор: первоцвет — довольно простое однолетнее растение, ничего особенного.

Я обошла карету и оглянулась. Вокруг не было ни души — пустая заснеженная дорога, рядом пролесок и большая огороженная территория захоронений. Абсолютную тишину нарушал лишь пожилой худощавый кучер, подошедший к паре лошадей и подтягивающий их упряжь.

С самого утра я чувствовала себя нехорошо, затем утомительная поездка в фургоне. Но оставалось подождать ещё полчасика и я смогу отдохнуть в настоящем доме, в тёплой кровати.

Морозец щипал лицо, и я немного потопталась на месте. Однако потом мне стало скучно, и я решила догнать доктора. Составлю ему компанию, ведь здесь нет ничего предосудительного? Тогда я даже не могла предположить, куда через несколько минут приведут мои ноги на этом старом, заброшенном кладбище…

Прошлую ночь каравану семейного бродячего «Театра Конрой» пришлось провести в пути. Снежные бураны замели дороги, поэтому мы не могли ехать с обычной скоростью. В результате вчера не добрались ни до города, ни до хоть какого придорожного трактира. Повезло найти только захудалый пустой хлев, в котором разместились и люди, и лошади. Подобные случаи — не редкость, но зимние ночёвки «в поле» составляли один из самых неприятных моментов в нашей жизни.

Надо ли говорить, что в таких условиях выспаться было трудно. Поэтому едва начало светать, дядя Октавиус распорядился выезжать, чтобы уже побыстрее достичь следующего пункта — лечебного санаториума в Лесном городе. Его основателем, а также бывшим главным врачом поселения являлся старый друг дяди — доктор Арендт Драйзер. Раз или два в год мы обязательно заезжали к нему: благодаря служебному положению он с комфортом размещал театральную труппу в номерах этого учреждения.

— Октавиус, как я рад всех вас видеть! — бодрым голосом воскликнул Драйзер, выбежавший на улицу в элегантном пальто с меховой оторочкой, когда в середине дня, спустя восемь часов непростой дороги мы наконец-то добрались до здания санаториума.

Первыми на его территорию въехал глава семьи — дядя Октавиус вместе со своим помощником Фрэнком. За ним следовала пара фургонов, в которых находились танцоры и музыканты. Замыкали караван я и мои приёмные родители Марк и Розамунда. Артисты покидали средства передвижения, а доктор подходил к нам по очереди и здоровался.

— Изабелла Конрой, кто же знал, что в шестнадцать лет ты будешь такой красавицей, — он похлопал меня по плечу и внимательно присмотрелся. — Только что-то бледновата. С тобой всё в порядке?

— Ох, доктор Арендт, и не спрашивайте, — засуетилась Розамунда, не давая мне вставить и слова. — С нами такое произошло в Туманном городе!

— Что же? — изумился Драйзер.

Ещё с детства помню, что он всегда вызывал мою симпатию. Если коротко описывать его внешность, это был мужчина под пятьдесят лет, среднего роста и комплекции, с тёмно-рыжими волосами и усами, а также светлыми глазами. Доктор представлял собой очень образованного и воспитанного человека, умелого профессионала, который пользовался заслуженным уважением жителей небольшого Лесного города.

Само поселение, кстати, называлось так потому, что рядом с ним находился огромный бор, служивший естественной границей с Чёрными Землями. Очевидно, она отличалась достаточной надёжностью, раз было принято решение построить здесь санаториум. За внушительную плату люди со всей Валлории дышали тут чистым свежим воздухом, питались диетической пищей и выполняли физические упражнения под строгим надзором служащих.

— Это долгая история, — нахмурившись, заметил подошедший дядя Октавиус. — Я тебе чуть позже расскажу.

— Ну ладно, — разочарованно согласился доктор, хотя по нему было видно, что он не привык долго томить своё любопытство. — Сейчас распоряжусь, чтобы вам помогли с вещами. Заранее извиняюсь, что у нас пустовато — в зимний сезон мы распускаем почти весь персонал. Но, надеюсь, вы всё же сможете полноценно отдохнуть после ваших странствий.

Арендт сделал знак рукой, и из здания выбежала пара дородных служительниц в опрятной форменной одежде и с ними подросток, вероятно, чей-то сын. Одну из них я помнила по предыдущим приездам — главная сестра Флора Делл, женщина слегка за сорок, учтивая и в то же время жёсткая, ревностно следящая за порядком. Однако наши мужчины категорически отвергли подобную помощь и стали сами заносить вещи внутрь санаториума.

Он представлял собой длинное двухэтажное здание белоснежного цвета. Внизу находились кабинеты профилактических процедур, гимнастический зал, кухня со столовой, а также большое помещение для культурных мероприятий. Второй этаж отводился под комнаты пациентов, если их так можно назвать — всё-таки здесь не проводили лечения в полном смысле этого слова. Со всех сторон санаториум окружал парк с хвойными деревьями и узкими дорожками для променада.

Доктор Арендт был чересчур внимательным и гостеприимным хозяином. Ни одной женщине из нашей труппы он не позволял нести даже свёрток. Мужчина с пиететом относился и к своим друзьям, и к людям искусства, желал быть им полезным во всём, что возможно.

— Гийом! — громко крикнул он на ходу, взяв чемодан Розамунды и видя, что я несу сумку с домашней одеждой.

Двери санаториума отворились, и я обомлела. Навстречу нам вышло странное и пугающее существо. Скорее, не вышло, а проковыляло. Сгорбленный инвалид, с отросшими светлыми волосами, закрывающими лицо почти до носа, неровно подстриженной бородой, в старой неопрятной одежде, без тёплого пальто, он послушно доволочился до Арендта и вопросительно посмотрел на него. Давно я не видела такого внушающего брезгливость и отвращение человека.

— Ну, помоги нашей гостье, — распорядился доктор и прошёл мимо.

Я не уставала поражаться, как он мастерски владел своим голосом. В зависимости от того, с кем Драйзер общался, мужчина мгновенно подстраивался интонационно и менял тембр звучания. Но, безусловно, он всегда был любезен и обходителен.