Игорь Москвин - Убийство в Невском переулке

Кабинет, в который вошел Жуков, ничем не отличался от такого же уровня служебных мест: такой же портрет государя в полный рост, стол с письменным прибором и бумагами в папках, только за ним сидел моложавый человек лет сорока в полковничьем мундире со знаками отличия кавалерийских войск.

— Разрешите представиться, — Миша подтянулся и остановился на полпути от двери к столу, — губернский секретарь Михаил Силантьевич Жуков, помощник начальника сыскной полиции Санкт-Петербурга.

По красивому лицу полицмейстера скользнула снисходительная улыбка.

— Наслышаны мы в провинции об успехах вашего департамента, — звучало насмешливо, словно полковник с самого начала собирался вставлять шпильки столичному щеголю. — Вот и решили по просьбе, э-э-э… — он щелкнул пальцами, посмотрев на Ивана Александровича.

— Судебный следователь Лапп.

— Да-да, я помню, — махнул рукой полковник. — По просьбе господина Лаппа обратились к вам, — теперь указательный палец был направлен в Мишу. — Мы и сами бы разобрались в этом деле, но, увы, шустрый следователь опередил события… Надеюсь, вы будете докладывать мне о ходе расследования?

Мише не понравился холеный полковник с замашками диктатора.

— Да, господин полковник, — Жуков четко произнес чин. — Я буду информировать вас о ходе следствия.

Полицмейстер сощурил глаза, его резануло это «информировать».

— Иван Александрович, — Федоров посмотрел на чиновника, — распорядитесь о том, чтобы нашему столичному гостю не чинили препятствий в деле расследования… — и добавил саркастически, — …столь запутанного случая, — и взял бумагу со стола, показывая, что аудиенция окончена.

— КАК ТАМ СТОЛИЦА? — в приемной поинтересовался Иван Александрович и, не дождавшись скорого ответа, посетовал: — Давненько не бывал. Ах, Невский, театры, ресторации и, извиняюсь, девицы, снаружи холодны, чопорны, а снимешь глянец, страстны… В столицу бы, — мечтательно затуманился его взгляд.

Миша по опыту знал, что надо всегда дать человеку выговориться, поностальгировать, если ему так хочется, а уж потом переходить к решению деловых вопросов.

— Я и спросить забыл, как вы устроились? Может быть, место получше поискать?

— Нет, благодарю, я остановился в гостинице…

— Сразу видно столичного человека, — вздохнул чиновник по поручениям. — Лучшая гостиница в губернии.

Жуков не стал разочаровывать господина Деесперова рассказом, что к гостинице его привез извозчик, а он только кивнул в знак согласия, мол, да, нам по службе положены лучшие места.

— Н-да, — все-таки выдавил из себя Миша.

— Да, до столицы далеко, так что придется довольствоваться губернской столицей, — чиновник выделил последнее слово особо.

— Мне первым делом хотелось побывать в банке, — прервал столичный агент сентиментальные всхлипы.

— Я бы посоветовал вам посетить господина Лаппа, знаете ли, протеже самого, — Иван Александрович показал указательным пальцем вверх.

— Неужели самого? — понизил голос Миша.

— Именно, — подтвердил чиновник, — самого Александра Львовича.

Только сейчас Жуков сообразил, что речь идет не о государе императоре, а о генерал-губернаторе Потапове, пользующемся расположением Александра II.

— В прошлом месяце получил генерала от кавалерии, и ходят слухи, что государь переводит Александра Львовича в Петербург на высокий пост.

Миша, в самом деле, слышал, что вместо графа Шувалова шефом жандармов и начальником III отделения будет поставлен виленский генерал-губернатор, но, честно говоря, не придавал сему ни малейшего значения, ведь на службу в сыскной полиции это назначение никак не влияло.

— Я слышал, графа Шувалова отправляют послом в Англию.

— Печально, такой взлет, — покачал головой чиновник.

— Не скажите, Иван Александрович, служба послом не менее беспокойная, нежели в Третьем отделении. Козней поболее, притом на таком уровне…

— Так-то оно так, но Петр Андреевич — здесь одно из первых лиц, а там…

— Недооцениваете вы, любезный господин Деесперов, дипломатической службы. Им лишний раз ничего вслух не произнести, иначе выдадут частные слова за политический призыв. Нужно не только голову иметь, но чтобы она толковой была.

— Может, и так… — согласился виленский чиновник.

— Если вы советуете первым делом навестить господина судебного следователя Лаппа, то так тому и быть. Везите меня, Иван Александрович, и будьте моим проводником, ведь я города совсем не знаю.

— СМЕЮ ВАС ПРЕДУПРЕДИТЬ, — в коляске господин Деесперов шептал в Мишино ухо, — что Николай Васильевич Лапп — человек, как бы помягче сказать, — тут чиновник замялся, припомнив, что столичный агент — птица в здешних краях новая — вдруг не сдержан на язык и захочет в приступе откровения поведать судебному следователю? — в общем, будьте с ним… не слишком откровенны.

— Благодарю за предостережение, — сухо проговорил Миша: ему не хотелось принимать участие в местных дрязгах, даже быть в них втянутым он посчитал бы оскорблением.

— Не подумайте о нас чего-либо плохого, живем, как и везде, ссоримся, миримся, кляузы строчим, благодарности получаем, все как во всей империи.

— Я понимаю, с судебным следователем можно иметь дело?

— Можно. Тем более когда понадобится помощь, то сами понимаете, что для нас генерал-губернатор сродни Господа. До царя далеко, до неба вроде рукой подать, но не достать, вот и уповаем на Александра Львовича как на заступника и опору. Вы знаете, Михаил Силантьич, после Муравьева, устроившего здесь тиранические порядки, господин Потапов в короткие сроки добился смещения с важнейших постов сторонников бывшего генерал-губернатора.

— То-то я смотрю в «Памятной книжке губернии», что на должности поставлены ответственные лица недавно, сразу же после назначения господина Потапова. Кстати, кем приходится Лапп Александру Львовичу?

— Сие тайна великая! — правая рука собеседника с указующим перстом уставилась в небо, и тут же лицо его приобрело игривое выражение. — Говорят, что наш-то охоч до женского полу был, в особенности в молодые годы, вот и получил от одной мамзель подарок в виде сыночка, — и, сменив тон на более серьезный, произнес: — Но все это домыслы, слухи… Сами понимаете, у людей языки без костей.

СУДЕБНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ ОКРУЖНОГО суда уездного города Вильно Николай Васильевич Лапп оказался высоким худощавым человеком двадцати пяти-двадцати шести лет. Копна черных волос, круглое лицо, с которого смотрели голубые глаза, небольшие аккуратные усики под прямым греческим носом.

— Как я понимаю, вы сыскной агент из столицы? — даже не поздоровавшись, произнес грудным трубным голосом молодой человек.

— Помощник начальника сыскной полиции господин Жуков, — представил Мишу Иван Александрович.