Валентин Лавров - Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова

Это был человек лет сорока пяти, с коротко подстриженными бородой и усами, переходившими в баки, в повадках полный важности, словно он был губернским прокурором. Трактирщик сразу же узнал гения сыска и с восторгом взирал на знаменитого гостя. Не зря по всей России его героический облик торговали в открытках за пять копеек.

Такая нам честь, право… — Гусев повернулся к лакею: — Васька, к пиву за счёт заведения лангусты, икры разной масти, сёмги и остального — по полному содержанию… Бегом действуй!

Лакей понёсся исполнять приказ.

Гусев обратился к гостям.

— Позвольте за удобный столик-с…

— Ну, Гусев, как твоё заведение, процветает?

Трактирщик вопросительно глядел на Соколова:

— Какой там процветает! Сами временно живы, вот и слава Господу!

— Ты-то жив, а как посетители — от твоей кормежки ноги не протянули?

Гусев от обиды задохнулся:

— Как, как же можно! У нас кухня, может, на всю белокаменную знаменитая, Егорову не уступим. Вот, Аполлинарий Николаевич, покушайте, сами извольте убедиться!

— Стало быть, и хорошие посетители заходят, коли кухня первосортная?

— Обязательно, ваше сиятельство! Порой замечательные личности изволят заходить.

Соколов хитро прищурился:

— Ну уж прямо замечательные…

— Так точно! Вот, к примеру сказать, полковник Гершау. Живёт он по соседству и оказывает нам честь, заглядывает и кухню хвалит.

— Загулы устраивает?

— Этого сказать не могу. Теперь супруга его куда-то уехала, так господин полковник по холостяцкой жизни забирает ужин домой — уже какой вечер кряду. Вкусно любит покушать! А мы стараемся…

— Счета большие?

Гусев умными глазами поглядел в лицо Соколова, тихо спросил:

— Вы, господин Соколов, понимаю, по делу?

— Правильно понимаешь, Иван Степанович. Какие полковника заказы?

— Как раз на нынешний вечер лежит. Сей миг принесу.

Гусев, как всякий российский торговец, смертельно боялся полиции. Он дрожащей рукой протянул счёт:

— Вот, позвольте любопытствовать! Господин полковник составил заказ на сегодняшний вечер: салаты — «Садко» из крабов и «Фантазия» мясной, сёмга двинская, севрюжка копчёная, поросёнок с хреном, осетрина заливная, солянка из осетрины — кастрюля малая, солянка сборная мясная — кастрюля малая, белуга паровая под белым соусом, котлеты телячьи, бифштекс с кровью натуральный, крутоны моэль с мозгами, на сладкое — яблоки бенье в кляре. Для запивания — бутылка смирновской водки « Сухарничек » и бутылка массандровского кагора урожая 1899 года. Всего на двадцать один рубль без копеек.

— Как ты полагаешь, один человек может все это съесть за присест?

— Это не то что человек, хищное животное в одиночестве не осилит — лопнет- с!

— Вот и я так думаю! — Пожал трактирщику руку. — О нашем разговоре молчок!

— Обязательно — молчок-с!

Соколов, радуясь счастливому ходу дел, вышел на залитую солнцем улицу. По Москве-реке плыла гружённая дровами баржа. Мужики сетью тянули рыбу. Мальчишки с весёлым визгом катались на плоту.

Сыщик строго посмотрел на Гусакова:

— Как же так, Николай Иванович? Ты говорил, что никто к Гершау в дом не заходит. А на деле он пиры закатывает, а?

— Провалиться на сем месте, в ворота не въезжают, в калитку ни единая душа не ступала! — обиженно пробормотал король филёров. — У нас, — он поднял ладонь, муха не проскользнёт. Ну разве что таракан прошмыгнёт. Шучу, шучу…

У Соколова созрел план. Он добродушно произнёс.

Коли так, можешь своих «орлов» с точки снимать!

Вот за это спасибо, Аполлинарий Николаевич! — И Гусаков полетел под чердачное окно богадельни — дать сигнал отбоя «орлам», уставшим от неусыпного бдения.

Гений сыска неспешным шагом направился к дому Гершау, пошёл вокруг его дощатого забора. С задней стороны увидал подозрительно сломанные ветви боярышника Сыщик потянул доску, она легко отошла. Соколов рассмеялся:

— Вот где разгадка!

Заглянул внутрь — садовое запустение и ни единой души.

Сыщик направился к Яузской площади. Впереди несколько мужичков неброского вида спускались в трактир «Золотой шатёр». Возглавлял их Коля Гусаков.

Соколов улыбнулся, подумал: «Филёры загул устроят, и то, повод приятный — завершение сидения на точке. Хорошие ребята!»

Соколов из ближайшей аптеки позвонил в «Метрополь» Распутину:

— Я сейчас приеду. За тобой наблюдают, так что выйди тайком по чёрной лестнице, жди под аркой в проезде Третьяковых.

Минут через десять Соколов подкатил к месту встречи. Распутин появился шумный, размахивающий руками, одетый в немыслимого покроя пальто. Облапил Соколова:

— Молодец, граф, не обманул, приехал!

— Долг платежом красен! Едем к Гершау. Его Эмилия, кажется, и впрямь скрывается от тебя в собственном доме.

Распутин расплылся в улыбке.

— А я что говорил? Меня не обманешь! Ну, бесстыдница! Ну я её сегодня раскатаю… — Мечтательно потёр ладони.

Распутин плюхнулся на кожаное сиденье, пнул сапогом извозчика: — Гони к Котельнической набережной, к Мазуринской богадельне. — И Соколову: — Коли найдём коварную, угощаю тебя в «Яре» с выносом в гробу живой русалки , с поливанием её персей шампанским и осыпанием кредитками. Слово сдержу, чтоб мне сдохнуть!

Извозчик поехал вверх на Лубянскую гору, оттуда мимо водопоя, свернул вправо к Солянке. Недалеко от слияния Яузы с Москвой-рекой Распутин показал на роскошный дворец с порталом, храмовым куполом с золотым крестом, высокими прямоугольными окнами и за высокой изящной оградой:

— Эй, кобылий распорядитель, видишь Мазуринскую богадельню? Встань на противной стороне! Вот тут…

Метрах в пятидесяти, за сплошным дощатым забором виднелась оцинкованная крыша. Распутин заговорщицким тоном произнёс:

— Ну, пойдём, что ли, помолясь? А ты, погоняла, жди нас.

— Сколько времени ждать?

— Сколько нужно — пока не придём! На, держи задаток — целковик…

Распутин широким шагом направился было к воротам. Соколов окликнул его:

— Куда тебя несёт, Гриша? Через парадный вход нас не ждут, оркестр не играет, даже дворника в новом переднике не выставили. Больше того: на калитке тяжёлый замок висит. Впрочем, у меня с собой есть уистити …

— Что это?

— Отмычка, которая замки открывает. Ей пользуются воры, а иногда и сыщики. Иди, Гриша, сюда, к берегу реки. Вот кусты боярышника. Так, доску откидываем, пролезай, святой отец. Ну брюхо ты себе откормил! Ходишь, что купчиха на сносях. Давай нажму, вот, пролез! И я за тобой…