Юлиан Стрыйковский - Пришелец из Нарбонны

Трапезная была еще пуста, хотя свечи в канделябрах уже горели. Стол не был накрыт. Зря он торопился.

Во главе длинного стола, там, где стоял стул раввина, Эли положил книгу в телячьем переплете, серебряную шкатулку и пергаментный свиток, скрепленный печатью.

— Мир тебе, сын мой, — услышал он.

В дверях за портьерой появилась пожилая женщина — высокая, с горделиво поднятой головой, в черной кружевной шали и пурпурном платье до пят.

— Я жена раввина, донья Клара. Прости, что раньше не пришла поздороваться. Дела у нас невеселые, пришлось задержаться.

Сняв широкополую шляпу, Эли отвесил церемонный поклон.

— Мир тебе, донья Клара.

Донья Клара величественно прошла через всю трапезную. Она качнула стул с высокой кожаной спинкой, как бы проверяя, хорошо ли он стоит, и села, сложив руки на коленях.

— Как ты доехал, сын мой?

— Благодарю вас, донья Клара, хорошо.

— На море рыщут пираты, на суше — банды нищих. Являются к нам в Кастилию из Франции и Германии, кровопийцы несчастные.

— Мне встретились на пути флагелланты [21] Флагелланты , или бичевальщики — религиозные аскеты, проповедовавшие публичное самобичевание ради искупления грехов. Впоследствии Ф. жестоко преследовались как еретики и в XV в. постепенно исчезли. . Я слышал их унылые песни об убиении евреев — тайных и явных.

— Окаянное отродье доминиканца Винценто Ферреро [22] Винценто Ферреро — доминиканский проповедник в Испании. Родился в Валенсии в 1350 г., умер в Ванне в 1419 г. Скорее всего еврейского происхождения. Был красноречивым странствующим проповедником. Вокруг него образовалась группа приверженцев в 300 флагеллантов. Ф. — один из виновников изгнания евреев из Испании. Он видел в обращении евреев в христианство свою большую заслугу. Его первым значительным успехом в качестве миссионера было обращение Соломона Леви из Бургоса (Пабло Бургосский). , да развеется с дымом память о нем! Это приметы новой бури. Грозовая туча нависла над нашим городом — государыня Изабелла назначила к нам инквизитора Сан-Мартина.

— Я слыхал об этом в баррио.

— А что еще ты слышал, дон Эли ибн Гайат? — донья Клара оперлась о подлокотник стула.

— Больше ничего, донья Клара.

— Не знаю, хорошо ото или плохо. Мужу давно бы пора вернуться. Он у инквизитора Сан-Мартина, тот вызвал его к себе.

— Раввин дон Бальтазар Диас де Тудела в инквизиции?

— Тебя это удивляет? А разве он мог не пойти? Не впервой инквизиция вызывает раввина. Они хотят сделать раввинов соучастниками своих злодеяний, заставить их доносить на бывших единоверцев. «Вы должны их презирать и ненавидеть, ведь они отреклись от вашей веры и продали вас за тридцать серебреников. Вы тоже вправе предать их», — так они рассуждают. А когда перед смертью обращенный отворачивается лицом к стене или в субботу надевает чистую рубаху, зовут раввина — скажи, так или не так предписывает еврейская вера? Разумеется, к этому можно привыкнуть. Но когда монахи, облаченные в белое, устраивают процессии со свечами и вопиют об облатке кровоточащей, мол, евреи ее проткнули, украли из церкви и проткнули — вот тут да отверзнется над нами небо Милосердия.

— Но как долго можно жить в смертельном страхе?

— А ты предлагаешь креститься?

— Мы у себя в Нарбонне скорбим душою, когда узнаем, что превосходный талмудист дал себя окрестить.

— А для нас это тем более страшно — все равно, что содрать кожу с живого человека! Нет никого хуже крещеных раввинов. Они-то умеют сыпать соль на раны. Знают наши больные места. Христианские гонители им в подметки не годятся. Вот уж поистине казнь Египетская! Приходят в наши молельни с зеленым инквизиторским крестом на плече и читают проповеди. Уговаривают обратиться. Грозят гибелью. Ты слышал что-нибудь о Пабло де Санта-Мария? Или об Иерониме де Санта-Фе? Какие имена они принимают при крещении, бесстыжие! Настоящий христианин не взял бы себе такого имени.

— Вышвырните их из синагоги! Нельзя же допускать святотатства.

— В маленьких селениях слабые альджамы все вместе принимали крест. Только немногие решались воспротивиться.

— Ужасно!

— Самый острый, самый что ни есть отравленный меч в руках инквизиции — это бывшие раввины, талмудисты и знатоки священных книг. Да только церковь им не верит. Видит в них еретиков и изменников. Выдавит из них по капле весь яд познания да и пошлет на костер. Так погиб каноник Педре Фернандес, а ведь он родился в семье нововерцев и был крещен еще во младенчестве.

— Наш Бог посылает им мщение.

— Нет, это мстят первосвященники. Лютой ненавистью ненавидят они обращенных, случись тем возвыситься.

— Трудно питать к ним сострадание.

— Верно. У выкреста Иеронима де Санта-Фе был сын Франциск де Санта-Фе. До самой вершины дошел, в королевском совете восседал. И что? Сожгли как еретика-иудея. Боятся, как бы в следующем поколении нововерцев не отозвалась иудейская кровь.

— Может, они правы. Надо Господа благодарить.

— Все новокрещеные на подозрении. Для них они опаснее явных евреев.

— Потому что еретики?

— Ересь — только предлог, так проще послать на костер. Говорю тебе, это зависть. Явных евреев ненавидят, а тайным еще и завидуют. Сколько их при дворе короля? До поры до времени они еще ходят в первосвященниках или же несут почетную службу у монарха, живя в чертогах и утопая в роскоши.

— Как когда-то явные евреи.

— Эти времена давно миновали.

— Но ведь есть при дворе короля и явный еврей, Авраам Сеньор.

— Один-единственный.

— Всегда найдется единственный.

— Есть и второй, Абраванель [23] Абраванель ( Абрабанель Исаак бен Иуда ) — теолог, комментатор Библии, государственный деятель. Родился в 1437 г. в Лиссабоне, умер в 1508 г. в Венеции. Пользовался своим положением для защиты интересов евреев. , — улыбнулась донья Клара.

— Верно, я о нем слышал. Беглец из Португалии, он там долго был в милости у тамошнего венценосца, ходил в приближенных.

— Оба они — царедворцы государей Изабеллы и Фердинанда.

— Если есть нужда в еврее, его вынимают из петли, но побаиваются: висельник, познавший вкус смерти, способен на вероломство, дабы вновь избежать этой печальной участи. Страх перед смертью делает его подлым.

Донья Клара взглянула на собеседника, ее большие черные глаза блестели.

— Да-да, правду ты говоришь.

Она подняла голову, приложив руку к сердцу, и прислушалась. Потом слабо улыбнулась, выражая готовность к дальнейшей беседе.

— Донья Клара, что вы думаете об Аврааме Сеньоре? Слава о нем разнеслась по всему свету. Евреи, где бы они ни жили, испытывают за него гордость, да и у меня он вызывает восхищение. Но, скажите, правильно ли он поступает, выслуживаясь перед рьяным правителем-католиком?