Виктор Глебов - Жажда

– Петр Дмитриевич, мы ведь говорим о Баркове! Он не в Африке жил и не в Южной Америке.

– Вы правы.

Это существо что-то напоминало мне.

– Конечности кажутся гибкими, – сказал Мериме. – Я назвал их щупальцами, но это неверно. На самом деле внутри есть короткие, очень тонкие кости.

Я вдруг понял, какие ассоциации вызывала у меня тварь, извлеченная доктором из трупа пастуха. Она отдаленно напоминала странное «насекомое», забравшееся в мой номер.

– Доктор, как это существо попало в тело Баркова?

– Не представляю. Оно находилось внутри грудной полости, частично срослось с живыми тканями. Словно… – Мериме запнулся, не мог подобрать нужных слов.

– Просочилось прямо сквозь грудь? – подсказал я.

– Да, пожалуй. Но это ведь исключено.

– Доктор, я очень прошу вас сохранить эту банку.

– Разумеется, я ее сберегу. Это ведь открытие.

– Конечно-конечно. А теперь – как насчет поужинать? Посмотрим, осталась ли в погребе Леонтия приличная провизия.

– Едва ли. Думаю, ему удавалось так долго прилично кормить только потому, что в гостинице всего трое постояльцев. Но узнать надо.

Мы спустились в трапезную и позвали хозяина «Диониса». Леонтий был мрачен. Оказалось, что он может предложить нам только самую скудную пищу.

– Все кончилось, – сказал этот человечек и тяжело вздохнул. – А пополнить запасы негде. Разве что дичь могу предложить. Да и то не ахти какую. Кожа и кости, право слово.

– Давайте, что есть, – заявил Мериме. – Не до жиру.

– Видел вас сегодня на площади, – заметил я. – Собирались участвовать в погроме?

– Какое там. – Леонтий заметно смутился. – Любопытство привело. Когда все к лагерю цыган отправились, я сюда вернулся. От греха подальше. И слава богу! Полицмейстер-то наш, говорят, многих арестовал.

– Да, кое-кого пришлось посадить в кутузку.

– Ну, пронесло, значит, – сказал хозяин гостиницы. – Так нести вальдшнепов, господа? Мне их народец местный поставляет, который охотится.

– Несите, любезный, – ответил Мериме. – Чего уж там.

Нашу трапезу прервал Армилов, ввалившийся в «Дионис» с торжествующим видом. Он похлопывал себя фуражкой по ноге и поминутно вытирал пот.

– Что случилось? – спросил я. – Такое впечатление, что убийца у вас в руках и ждет казни.

– Вы почти угадали, Петр Дмитриевич! – заявил полицмейстер и плюхнулся на стул. – Да-да. Громов попался!

– Неужели?! – воскликнул Мериме. – Так быстро?

– Расскажите, – попросил я.

Армилов довольно хохотнул.

– Оказывается, этот мерзавец в кутузке со вчерашнего дня. Его повязали в Кузовке, это верстах в семи отсюда к востоку. Громов пытался, как вы и думали, сбыть колье местному скупщику, но тот не захотел связываться с «горячим» товаром и сообщил об этом в участок. Наш пастух был арестован, наотрез отказался говорить, где взял драгоценности, да и имя свое тоже скрывал. Сегодня я послал запрос по телеграфу, и полчаса назад пришел ответ. Так что сейчас беру ребят и еду в Кузовку забирать нашего субчика. Привезу сюда, и тогда мы его допросим. – Полицмейстер широко ухмыльнулся, хлопнул себя по ляжке и добавил: – С пристрастием.

– Поздравляю вас, Ян Всеволодович, – сказал я. – Прекрасно сработано. Сообщите мне, когда он будет здесь, я тоже хочу с ним поговорить.

– Само собой разумеется, Петр Дмитриевич. Думаю, часам к десяти вернемся. – Полицмейстер вытащил из кармана золотой хронометр и глянул на циферблат. – Да, как раз должны успеть.

– Удачи вам, – сказал Мериме, когда Армилов поднялся, собираясь уходить. – Не упустите его по дороге. Будет крайне обидно, если столь четкие действия полиции Кузовки пойдут коту под хвост.

– Не волнуйтесь, доктор, – проговорил полицмейстер. – Мы его не упустим.

После того как Армилов ушел, в столовую спустился Козловский. Он тоже решил перекусить. Мы поприветствовали друг друга, перекинулись парой слов о жаркой погоде. Потом этот господин уселся за соседний столик.

– Я бы с удовольствием уехал, – сказал он, делая Леонтию знак немного подождать, – но не могу, пока окончательно не решится вопрос с имением. Кроме того, вдруг я вам понадоблюсь, так? – добавил он, обращаясь ко мне.

– Не хотелось бы вас задерживать, – ответил я, – но желательно, чтобы лица, имеющие то или иное отношение к тем трагедиям, которые здесь произошли, находились поблизости. Впрочем, я могу лишь рассчитывать на вашу любезность.

Козловский согласно кивнул и проговорил:

– Я вчера ездил к графу. Он ждет ответа от своих адвокатов и не может ничего сказать точно, хотя, в общем, готов купить имение Вышинских. Вернее, то, что от него осталось.

– В чем же проблема?

– Графа смущают раскопки, которые вы там ведете, – ответил Козловский и жестом подозвал к себе Леонтия. – Он не уверен, что поместье вообще можно будет приобрести до окончания дела. А оно, как я понимаю, затягивается.

– Увы, – я развел руками.

– Вот я и сижу здесь. – Козловский вздохнул. – Вчера отправил письмо своему патрону, попросил прислать вместо меня кого-нибудь другого. Но вряд ли из этого что-то выйдет.

– Могу вам только посочувствовать, господин Козловский.

– Присоединяюсь, – добавил Мериме. – Будем уповать на то, что Петр Дмитриевич раскроет дело как можно быстрее.

Козловский кисло улыбнулся и принялся обсуждать с Леонтием, что может получить на ужин.

– Вот вам, между прочим, превосходный кандидат в убийцы, – шепнул Мериме, показав на него глазами.

– Почему это? – Я удивленно поднял брови.

– Вы читаете детективные рассказы?

– Иногда. Попадаются весьма толковые.

– Помните, там почти всегда убийцей оказывается какой-нибудь тихий, незаметный человек, кто-нибудь из тех, на кого никогда читатель не подумает и о существовании которого забудет, как только перевернет страницу?

Я кивнул и сказал:

– Бывает и так, не спорю. Но это в книгах, а при чем здесь Козловский и наше дело?

– Ну, он-то как раз никакого непосредственного отношения к жертвам не имеет, – Мериме шутливо развел руками. – Почему бы в таком случае ему не оказаться преступником?

– У вас железная логика, доктор, – заметил я с улыбкой.

– Вы не подозреваете его?

– Пожалуй, нет. С какой стати?

– Я уже объяснил. Разве не логично, что преступник, опасаясь разоблачения, прикладывает все усилия, чтобы скрыть свое отношение к делу?

– Во-первых, доктор, у вас идеализированное представление об убийцах, – произнес я и усмехнулся. – Чаще всего они забывают убрать даже самые очевидные улики, а в присутствии следователя теряются и тут же невольно выдают себя. Во-вторых, как я должен объяснить свои подозрения, если бы они у меня были? Не могу же я заявить, что Козловский убийца, только потому, что против него нет улик!