Эл Ригби - Иди на мой голос

– Если не ошибаюсь, ваш отец был хорошим инженером…

Сальваторе, проводив уже уходящую с коробкой конфет даму взглядом, сухо кивнул.

– Был .

Джил принесла пирожные и кофе. Вернулась еще раз, поставила на стол украшенную алым сургучом бутылку гранд марнье [33] Grand Marnier – крепкий ликер на основе диких карибских апельсинов и коньяка. и бокалы. Открыв ликер, она удалилась. Я взял бутылку и начал разливать янтарно-прозрачный, пахнущий коньяком и апельсинами напиток. Изящное пойло, никогда такого не пил. Я придвинул бокал к Артуру.

– Пробовали?

– Я редко пью, мистер Эгельманн. – Он взял бокал и поднес к губам. – Но раз вы не можете без этого…

Тон был ледяным. Я не выдержал.

– Артур. – Чувствуя, что начинаю закипать, я отставил бутылку. – Поймите же, я всеми силами пытаюсь найти к вам подход. Не только потому, что нуждаюсь в помощи, а…

Потому что у человека, на которого я вынужден работать, какие-то дьявольские планы на ваш счет. Нет, не только поэтому.

– Если вам нужно еще раз услышать извинения за Калькутту или получить какие-то…

– Нет. – Он покачал головой, глядя поверх бокала. – Мы забыли Калькутту. Разве нет?

– Тогда…

Его темные глаза сузились. Он перебил меня:

– Дело в том, Томас, что вы зачем-то выходите на разговор о моей семье. Вы на вашей должности… – я заметил, что рука с бокалом дрогнула, – явно знаете, что случилось. Что наверху до сих пор подозревают, будто за этим стоят русские, или венецианцы, или американцы – кто-то из «крылатых».

– Да я вовсе не…

Бледное лицо оставалось каменным.

– Что вам нужно? Я в неведении. С последнего допроса не изменилось ничего, со мной не выходили на связь. Если вы решили выслуживаться и вынюхивать снова, можете уходить. Мне осточертело. – И он вдруг залпом опрокинул в себя ликер. – Так это вам надо?

Я был огорошен порывистой речью, не вязавшейся с холодной натурой «доктора из Калькутты». Приходилось признать: ища «подход», я сокрушительно промахнулся, и это было отвратительно. Очень тихо я ответил:

– Что вы. Какая чушь, Артур! Вы что, еще не поняли, что я обычно пру напролом, если хочу что-то выяснить?

Он настороженно вглядывался в меня. Я помедлил, но все же продолжил:

– И… я соболезную. Еще раз извините, если был излишне настойчив. За вас.

И я так же залпом выпил ликер. Приторно, но весьма крепко. В этом что-то есть.

– Поверите или нет, – продолжил я, – но мисс Белл интересует меня куда больше, чем ваши тайны. Я никогда не одобрял женщин в леджах, но, увы, выбирать не приходится.

Токсиколог, видимо, вполне успокоенный моими объяснениями, кивнул.

– К тому же нельзя не признать, что в некоторых вопросах они умнее нас. А мисс Белл вообще особый случай.

Я скользнул взглядом по группке вошедших посетителей, – кажется, это были две семьи с детьми. Джил приветствовала их, я отвернулся.

– Я знаю мисс Белл не слишком хорошо. Пока она меня настораживает.

– Не бойтесь, она надежный союзник. – Секунду Артур медлил, затем продолжил: – И, кажется, сегодня утром она нашла что-то, связанное с Леди.

Вот оно что . Я внутренне напрягся и, чтобы не показать этого, откусил сразу половину шоколадного эклера. Токсиколог, каждое движение которого было аристократично-изящным, посмотрел на меня с удивлением, но воздержался от комментариев.

– Кто-то привез ей некий дневник. И есть подозрение, что он принадлежит…

– Ей ? – жадно спросил я.

– Не совсем. Антонио Сальери.

«Семейные предания»… Я страдальчески поморщился.

– Вы полагаете, сумасшедшая действительно связана с тем музыкантом? Какая-нибудь его повернутая родня? Здесь? Судя по фамилии, жил он не в Англии.

– Зачем-то она же стала называться его фамилией?

У меня был вполне здравый аргумент.

– Артур, человек, спасший мне жизнь, зовет себя Моцартом. Но судя по речи и манерам, он чистый англичанин. Бросьте в меня рюмку, если я не прав. Будь он потомком того самого Моцарта, об этом знали бы все. Таким людям не потеряться в толпе.

Поняв, что контрудара токсиколог нанести не сможет, я отправил в рот остатки пирожного и принялся снова изучать посетителей. Нет, ничего интересного… я уже хотел заговорить о чем-нибудь еще, как вдруг услышал громкий вопль Джил:

– На помощь! Вот он!

Материалы, предоставленные Эгельманном, были малосодержательны. Свидетели раз за разом рассказывали: жертвы жаловались на дурноту, затем следовали конвульсии, падение и скоропостижная смерть. По приложенным заключениям токсикологов, симптомы являлись типичными для стрихнинового отравления, правда, действовал яд быстрее. Что касается ответов на вопрос «Видели ли вы кого-то подозрительного?», то и здесь не за что было зацепиться. Множество детей, влюбленные, студенты, ряженые дамы с веерами, скучающие иностранцы – типичная для таких заведений публика. Чистыми были и результаты проверки пекарных заводов.

Я хлопнул себя по лбу: думай, думай! Что-то ты упустил. Иначе не бывает!

– Мистер Нельсон. – В комнату заглянула Лоррейн с запиской в руке. – Карточку получил вчера хозяин кондитерской близ Вестминстерского моста. Эгельманн отправляет нас туда вести слежку.

– Глупость, – буркнул я. – Он и так наверняка напихал туда кучу агентов.

– Будто не вы заявляли, что полицейские не блистают наблюдательностью, – отозвалась мисс Белл. – Вы, конечно, можете не ходить, но я на вашем месте не стала бы пока упрямиться и восприняла это как… увеселительную прогулку. Поверьте, я тоже не хочу убивать день с вами.

– Со мной? – Я взглянул на нее. – А чем вам столь неприятно мое общество?

– Например, тем, что вы скверно обошлись с вашей прелестной сестрой. Бедная девушка лишилась мужа…

– И быстро отыщет нового, – лениво уверил ее я, убирая документы. – Поверьте, Пэтти не столь мила и наивна, как вам кажется. Она даже без леджа вьет веревки из мужчин.

– Тогда надеюсь, она совьет одну из вас, – едко парировала мисс Белл. Но яд в ее голосе впечатлил меня куда меньше, чем смысл слов.

– Она серьезно остается здесь?

– Остается. И предупреждаю, если вы попытаетесь ее выгнать…

– Мне не поздоровится? – вяло предположил я. – Какая жалость. Вы всегда находите оригинальные способы испортить настроение.

– То же могу сказать о вас. Так мы идем? Надо спешить, скоро посетителей будет много.

– Ладно… – я сдался и даже встал. – Ждите меня через десять минут. Раз вы в таком восторге от моей сестры, можете пока с ней поворковать. Только следите за кошельком.

Лоррейн хмыкнула и, пообещав передать Пэтти мое предостережение, скрылась.

Вскоре мы уже были на улице. Мисс Белл сменила привычный ледж на юбку, украшенную кружевом, и заколола волосы. Она выглядела почти женственно, но стоило подумать об этом, как она с размаху дала пинка обрызгавшему нас экипажу, тащившемуся мимо. Кучер разразился бранью, Лоррейн показала ему кулак и замахала, останавливая показавшийся из-за угла кэб. Мы поскорее сели, я назвал адрес. Лошади тронулись.