Юрий Иванов-Милюхин - Атаманский клад

— Спасибо, Карен, хорошо, семья отдыхает в Турции, родственники в Ца Ведено защищаются от русских оккупантов. Дела потихоньку идут.

— Дай бог. Что можно еще пожелать патриоту своей родины, только здоровья на долгие годы.

— Пусть будет так, уважаемый. Тебе и твоим близким тоже всех благ и хорошего здоровья для осуществления вашей мечты.

Заместитель главаря приложил руку к груди, наклонил голову вперед, затем сделал бармену знак рукой. Когда тот подошел, тихо сказал несколько слов по армянски, и снова обратил к собеседику лоснящееся жиром лицо:

— Э, что наши мечты по сравнению с американской, вот там мечта высокая, как небоскреб, — оба понимающе засмеялись, Карен хитровато добавил. — На заокеанском континенте эту мечту воплощают в жизнь.

— А мы воздвигаем ее здесь на собственной крови, — ухмыльнулся Асланбек.

— Разве что наши дети смогут увидеть свет ясного солнца, — согласился армянин.

— Боюсь, что нет, в этой стране солнце не восходит.

Официанты начали выгружать на стол еду и питье, кучерявый парень откупорил бутылку с “Ахтамаром”, плеснул в рюмки желтовато-красную жидкость, приятно пахнущую, и так же неслышно удалился. Собеседник поднял рюмку:

— За твое здоровье, дорогой, пусть дела у тебя не расходятся с желаниями.

— Уважаемый, пусть у тебя будет так же. Здоровья и благополучия на долгие годы.

Оба выпили, пососали лимонные дольки, затем закусили бутербродами с черной икрой. Армянин, плеснув по второй, отставил бутылку в сторону:

— Асланбек, расскажи, что тебя к нам привело.

— Я, вообще, намеревался встретиться с вашим новым авторитетом.

— Он уехал с друзьями отмечать Новый год, — быстро сказал заместитель. — Если дело серьезное, мы можем перенести встречу на после праздника.

— Совсем забыл, вы тоже по вероисповеданию христиане, — улыбнулся собеседник.

— Христиане, но григорианские, поэтому крестимся мы не справа налево, как русские, а слева направо.

— Думаю, разговор откладывать не стоит, — подумав, отклонил Асланбек предложение. — Меня заинтриговал ваш интерес к якобы раскопанному кладу атамана Стеньки Разина.

— Такая легенда среди валютчиков на центральном рынке ходит давно, — собеседник моментально подобрался. — Но, скажу тебе, у нас своя территория и свои интересы.

— Вы в сказки не верите?

— В них верят русские, а мы нерусские.

— А если это окажется правдой?

— Тогда наши пути расходятся, Россия — для всех.

Главарь чеченской банды насмешливо прищурил глаза, больше здесь делать было нечего, армяне, видимо, тоже решили не упускать большую рыбу, попавшую на крючок и к ним. Асланбек положил локти на край стола, цыкнув воздухом сквозь золотую коронку, вперился в вертлявые зрачки отморозка, сидящего напротив:

— Этот дикий гусь, как его… Коца, которого кроме нас пасет кто-то еще, он наш.

— А кто такой Коца, меняла с рынка, что-ли? — развел руками армянин. — У нас есть к нему вопросы по поводу убийства члена нашей бригады, и он за это ответит.

— Зачем ему мочить первого встречного? Если он кого и убил, то только в свою защиту.

— Ему убивать не привыкать, в прошлом этот валютчик был диким гусем.

— Но не первого встречного, тем более, армянина.

— Ты на что намекаешь, дорогой? — согнал толстяк благодушие с лица. — Не забывайся, в гостях так себя не ведут.

— Разве я переступил законы гостеприимства? — притворно удивился чеченец. — Я только хотел предупредить, что Нахичеванский рынок с Центральным разделяет Театральная площадь.

— Это слышать уже приходилось, — откинулся армянин на спинку стула. — Вы не перешли, случайно, под ментовскую юрисдикцию? Как, например, Леха Слонок, бригадир отморозков.

Мобильник во внутреннем кармане пальто Асланбека заплясал дикий танец, он вынул его, метнув на собеседника испепеляющий взор, приложил к уху. То, что ему передали, заставило задергаться его правую щеку, главарь, прорычав в ответ несколько фраз на чеченском языке, нервно сунул сотовый за отворот пальто и встал из-за стола:

— Больше я повторять не буду, я свое слово сказал, — сверкнул он зрачками.

— Какое слово, дорогой, так хорошо начали! — армянин тоже вскочил на ноги. — Давай еще по одной, за дружбу.

— Дикий гусь наш, если с ним что-нибудь случится, отвечать будут все, — непримиримо ощерился Асланбек и направился к выходу из кафе. — Отыщем на дне моря.

Заместитель главаря нахичеванских беспредельщиков буркнул ему в удаляющуюся спину:

— Там уже много чего похерили, — он подергал коротким носом с черным волосом, торчащим из ноздрей. — Тебя бы, дикого козла, тоже отправить туда…

Но Асланбек этого уже не слышал, его разрывала злость на подчиненных, которые снова умудрились упустить валютчика с центрального рынка, замочившего и на этот раз нескольких членов бригады. Заскочив в “Мерседес”, он дождался, когда запрыгнут в салон помощники, затем врубил скорость и пошел по разделительной полосе наматывать расстояние в сторону центра города. Он не замечал ни елки на Театральной площади, ни окон и стен магазинов, разукрашенных по случаю праздника, им владело одно желание — добраться до валютчика и содрать с него с живого шкуру. Что будет потом, его мало волновало.

“Мерседес”пулей просвистел вдоль города, и если бы не праздник, в связи с которым движение почти прекратилось, аварии при тусклом уличном освещении было бы не избежать. Но жители успели уже запастись всем необходимым, они расползлись по домам, пора было самому вливаться в теплую компанию, чтобы забыть в дикой оргии нынешние печальные известия. Асланбек пересек проспект Соколова с приземистым зданием государственного банка, от которого было рукой подать до казино. Сегодня в тишине комнаты с приглушенным светом, отсеченной толстыми стенами от игровых залов, должны были собраться многие уважаемые люди, там его появления ожидали несколько сладких русских наложниц. Жена была далеко, она занималась воспитанием детей, а он, Асланбек, верой и правдой служил независимой Ичкерии. Главарь уже зарыскал глазами в поисках парковки для автомобиля, когда сидящий рядом телохранитель подал тревожный сигнал:

— Асланбек, возле входа в казино стоит милицейская машина.

Чеченец резко ударил по тормозам, зорко всмотрелся в освещенное рекламой здание через проспект, и вдруг увидел, что рядом с ментовским бобиком пристроился крытый УАЗик местного УФСБ с синей полосой вдоль кузова. Два бойца в камуфляже, с черными масками на лицах, расставили ноги на входе в помещение на первом этаже, на груди у них висели короткоствольные автоматы. Асланбек заскрипел зубами, стукнул кулаками по рулевой колонке и сунулся головой вперед. Произошло то, чего он боялся больше всего, теперь оставался лишь один путь — назад в Чечню. Но и в этой республике за несколько лет войны разведчики федеральной службы безопасности научились работать виртуозно, отлавливая бывших боевиков пачками. По стеклам автомобиля в этот момент постучали чем-то металлическим.