Юлия Нелидова - Тайна «Железной дамы»

Как в тумане он двинулся к полуоткрытой двери, ведущей в коридор. Взявшись за ручку, он оглянулся. Ульяна сердито показала кулак, а потом похлопала себе по голове – а-а, панаму забыл надеть, все это время в руках ее носил вместе с тростью.

Нахлобучив излюбленный Ромэном головной убор по самые глаза, он сделал вдох и шагнул вперед. Ни в коридоре, ни в залах, роскошно обставленных, он не повстречал ни единой живой души. В каждой комнате горели один-два канделябра, в иных залах случалось встречать и электрическое освещение, но приглушенное. Как раз у самой цели – у двери, которая была заперта, показалась женская фигура в темном с белым передником платье.

Иноземцев, не сбавив хода, направился прямо на нее.

– Доброй ночи, мадам Дюфур, – проговорил он. – Месье Рейнах должен был ожидать меня.

Добрая экономка аж подпрыгнула и чуть не уронила свечу, что держала в руке. Она было хотела спросить, кто он такой и как вошел, но, увидев перед собой элегантно одетого господина, пресекла внутри все глупые вопросы. Кто мог его впустить? Ну, конечно же, ее супруг открыл ворота и двери. А имени сего гостя она спрашивать права не имеет. Потому мадам Дюфур ответила глубоким реверансом.

– Конечно, господин давно вас ждет, – сама открыла двери кабинета.

Иноземцев ступил за порог. Его взору открылась широкая комната с огромным столом у окна, двумя стенами уходящих к потолку книжных полок с аккуратно расставленными корешками дорогих фолиантов, с портретами в золотых рамах и золотыми подсвечниками меж ними. Гардины глубокого алого цвета задернуты, на каминной полке какое-то дивное египетское божество из бронзы. Уже знакомый ему по ночному приключению в казино «Преисподней» господин со светлой бородой и моноклем восседал в кресле. На нем был шлафрок, он курил сигару и действительно был занят разборкой каких-то бумаг, некоторые отправлял в небольшой жестяной начищенный до блеска чан. В чане то и дело вспыхивал костерок. Когда дверь открылась, господин со светлой бородой поднял голову и, разглядев на пороге незнакомую фигуру, повстречать которую в сей поздний час и не чаял, тотчас же вскочил.

– Кто вы? – выкрикнул он. – Кто вас пустил? Что за шутки опять?

Иноземцев помнил, какое впечатление на него произвела Ульяна в точно таком же наряде, и в который раз уверенность в виновности этого совершенно незнакомого ему человека улетучилась, как дурман. Он на мгновение замер, не зная, как поступить, но тотчас же отбросил сомнения и ступил вперед. Поздно бежать, теперь только идти до конца, и бог рассудит.

– Какая отвратительная погода на дворе, – сказал Иван Несторович, сам того не понимая, как подобные слова слетают с его уст.

– Что? – изумился барон. – Кто вы? Мы знакомы? Вас впустил Дюфур?

– Здоровы ли вы? Такая сырость нынче, легко подхватить простуду, – не унимался Иван Несторович, медленно приближаясь к столу.

– Дюфур! – завопил господин со светлой бородой. – Да кто ж вы такой, разрази меня гром?

Исчерпав весь список обескураживающих вопросов, Иноземцев сделал еще шаг и выпалил:

– Ромэн Виктор Лессепс. Разве вы меня не узнаете?

Внезапно сорокалетний барон повел себя весьма непредсказуемо. Он схватил со стола жестяную чашу, в которой догорали какие-то страницы, и зашвырнул им в гостя. Сосуд грохнулся в шаге от Иноземцева, сотворив облако черной пыли и искр. Доктор едва успел увернуться, прикрыв лицо локтем, и не увидел, как месье Рейнах выскочил за дверь.

Через несколько секунд из коридора раздался его истошный крик, а следом грохот, точно нечто весомое рухнуло на пол. Иван Несторович устремился на шум.

В тусклом свете трех свечей на ковре посреди небольшой залы лицом в пол, раскинув руки, неподвижно лежал барон, в нескольких шагах – темная груда кринолина – мадам Дюфур. В воздухе стоял удушающий запах эфира. Ошарашенный Иноземцев огляделся по сторонам. Хотел кликнуть Ульяну, но на этот раз голос изменил ему, и он не смог произнести ни слова. Из-за портьеры справа вдруг выскочил Делин с пистолетом и бросился в центр залы.

– Где Ульяна? – выдохнул Иноземцев, опускаясь рядом с бароном.

– Не знаю, только что была рядом. Она безжалостно уложила экономку с помощью эфира, бросилась на нее сзади… Это барон Рейнах? – Бывший исправник ткнул дулом пистолета в плечо лежащего без сознания хозяина сего дома. – Он мертв? Что вы с ним сделали?

– Ничего! – проронил Иван Несторович. – Совсем ничего… только лишь то, что велела Ульяна. Он выскочил вон из кабинета и тотчас же упал. Быть может, споткнулся… о мадам Дюфур.

– Похоже на то.

Дрожащими руками Иноземцев сначала проверил пульс экономки – жива, но в глубокой анестезии от эфира. Следом развернул барона и уложил его на спину, прижал пальцы к шее, тоже сначала проверил пульс, но найти его не смог. Заглянул под веки – широкий зрачок застыл неподвижно. Прижал ладонь к груди – ни малейшего намека на движение. И только потом доктор обратил внимание на странное перекошенное лицо несчастного – один уголок рта съехал вниз, а кончик языка вывалился.

– Апоплексия, – проронил он и стал поспешно расстегивать ночную сорочку под бархатным шлафроком на его груди. – Черт, только не сейчас…

Несколько долгих минут он пытался заставить сердце несчастного вновь биться.

– Поднимайтесь, – рычал Иноземцев. – Не смейте сейчас умирать! Где Ромэн? Где он? Где Ульяна?

Наконец Делину надоело смотреть на агонию бессильного перед лицом смерти врача, и он, схватив его за ворот, оттянул от тела.

– Она опять нас надула, – горько вздохнул он. – Бежим, пока не поздно. Бежим обратно, быть может, мы застанем ее в погребке.

– Он умер! – пытался объяснить Иноземцев очевидное, но не понимал, что выглядит полоумным. – Он мертв!

– Да, мертв. Она убила его… Только как – я не знаю.

– Она не могла его убить, это апоплексия!

– Идемте, Иван Несторович, пока нас здесь не нашла полиция.

– Да что вы понимаете? Ульяна! – прокричал он, кинувшись в сторону двери. – Ульяна!

Исправник, побелев от страха, стал трусливо оглядываться.

– Вы с ума сошли, – прошипел он. – Как хотите, а мне моя шкура еще пригодится.

И помчался обратно к кухне.

Иван Несторович, точно сам не свой, покружил вокруг, спотыкаясь о предметы мебели, вернулся к телу барона, вновь проверил пульс и зрачки. Бесполезно! Как? Как же так? Ульяна никак не могла предугадать апоплексического удара. Где она? Где она, негодяйка? Кто ж объяснит, что, черт возьми, произошло?

Спустя несколько минут Иноземцев наконец пришел в себя, осознав, что стал жертвой злого розыгрыша и угодил в западню. Делин был прав, Ульяна нарочно их сюда заманила.

С трудом встав, шатаясь, он обошел тело кругом, поднял трость и панаму. И, не чувствуя под ногами пола, поплелся в сторону кухни. На пороге в неестественной позе лежал дворецкий – тоже в халате и ночном колпаке, в воздухе повис эфирный дух. «И его тоже?» – пронеслось в голове. Подхватив со стола свечу, Иван Несторович спустился в погребок, пролез в отверстие меж бочек с вином и снова оказался в сыром подземелье.