Грэм Барнет - Его кровавый проект

— Я не был ни доволен, ни недоволен.

— Но разве вы и некоторые другие члены общины не предприняли энергичные меры, чтобы найти альтернативного кандидата в противовес мистеру Маккензи?

— Некоторые меры были предприняты.

— Почему вы решили, что нужно так поступить?

— Казалось неправильным, что мистера Маккензи изберут без оппозиции.

— Это была единственная причина?

Кенни Смок несколько мгновений колебался, прежде чем ответить:

— Бытовало мнение, что мистер Маккензи может воспользоваться властью для достижения собственных интересов.

— Вы имеете в виду — властью, которую дает пост деревенского констебля?

— Да.

— И он действительно так поступал?

— До известной степени.

— До какой именно степени?

— Он наслаждался своей властью над общиной.

— Вы не могли бы выразиться точнее?

— Он составил план работ, в соответствии с которым люди общины были обязаны трудиться определенное количество дней.

— Какую цель преследовал данный план работ?

— Общее улучшение дорог и дренажных канав вокруг деревень.

— Преследовал ли этот план, как вы его называете, его личные интересы?

— Не напрямую.

— Не напрямую?

Мистер Мёрчисон не ответил.

Мистер Гиффорд продолжал:

— Приносили ли эти улучшения пользу всей общине в целом?

— Да, приносили.

— Итак, мистер Маккензи составил план улучшений, которые шли на благо общине, и люди общины вносили свой трудовой вклад согласно данному плану?

— Да.

— И вы описываете это как преследование мистером Маккензи его личных интересов!

Тут мистер Гиффорд недоуменно посмотрел на присяжных.

— Теперь, — продолжал он, — если я могу обратиться к другому инциденту, было бы справедливым сказать, что вашей общине не хватает пахотной земли?

— Она не в изобилии.

— И как распределяется земля?

— Каждая семья имеет свой риг.

— Каждая семья имеет свой риг, — повторил мистер Гиффорд. — «Риг» — это доля имеющейся в наличии земли?

— Да.

— И эта земля выделяется на год, на пять лет или на какой-нибудь другой срок?

— Практически, каждая семья обрабатывает землю, лежащую между ее домом и дорогой на Тоскейг.

— И считает этот участок во всех отношениях собственной землей?

— Да.

— Итак, по сути, каждая полоса земли принадлежит тому дому, к которому примыкает?

— По сути — да.

— Вне зависимости от величины семьи и состава домочадцев?

— Обычно — да.

— Вскоре после избрания мистера Маккензи на пост деревенского констебля некоторая часть пахотной земли в Калдуи была перераспределена, не так ли?

— Да.

— Вы можете описать это перераспределение?

— Часть земли мистера Макрея отдали его соседу, мистеру Грегору.

— Почему?

— Поскольку в семье мистера Грегора больше человек, чем в семье мистера Макрея, было решено, что Грегорам требуется больше земли.

— Понимаю. И сколько человек было в семье мистера Макрея?

— Пять, включая двух маленьких детей.

— То есть сам мистер Макрей, его дочь, подсудимый и двое младших детей в возрасте трех лет?

— Да.

— А в семье мистера Грегора?

— Восемь.

— Кто именно?

— Мистер Грегор, его жена, мать мистера Грегора и пятеро детей.

— Значит, они нуждались в земле больше, чем семья Макрей?

— Да, но…

— Извлек ли мистер Маккензи личную выгоду от перераспределения земли?

— Нет.

— То есть было совершенно справедливо перераспределить землю в соответствии с бо́льшими потребностями семьи Грегор?

— Можете назвать это справедливым.

— Я спрашиваю, назвали бы вы это справедливым, мистер Мёрчисон?

Прежде чем ответить, тот провел рукой по усам, оглядел зал суда и произнес:

— Это было неправильно.

— Но вы же заявили, что семья Грегор нуждалась в земле больше семьи Макрей.

— По закону такое, может, и справедливо, — сказал мистер Мёрчисон, явно начиная раздражаться, — но так поступать не годится. Участки не разделяют подобным образом. Каждая семья работает на своем куске земли, и он переходит из поколения в поколение.

— Понимаю. Итак, поступок мистера Маккензи был беспрецедентным?

— Он был мстительным.

— А! — сказал мистер Гиффорд, будто наконец-то добравшись до сути дела. — «Мстительный» — сильное слово, мистер Мёрчисон. Итак, чувствовалось, что вместо того, чтобы воспользоваться своей властью для общего блага, мистер Маккензи развязал против мистера Макрея некую вендетту?

— Правильно.

Мистер Гиффорд бросил на присяжных многозначительный взгляд, поблагодарил свидетеля и закончил допрос.

«Шотландец» отмечал, что мистер Мёрчисон «казался прекрасным человеком, но его обескураживающая приверженность идее, что земля должна распределяться в соответствии с традициями, а не в соответствии с общественной пользой, является еще одним примером того, как непримиримость племен Хайленда ведет их к собственной гибели».

Потом встал защитник, мистер Синклер.

— Как давно вы знаете подсудимого?

— Всю его жизнь.

— И как бы вы охарактеризовали свои отношения с ним?

— В общем, он мне нравится.

— Вы бы описали его как слабоумного?

— Слабоумного? Нет.

— Тогда как бы вы его описали?

Мистер Мёрчисон надул щеки и посмотрел на Родди, который со слабой улыбкой глядел на него.

— Ну, у него, без сомнения, есть мозги. Он умный парень, но…

— Да, мистер Мёрчисон?

Свидетель устремил глаза к потолку, будто ища там нужные слова. Потом покачал головой и сказал:

— Он чокнутый.

— Чокнутый? — повторил мистер Синклер. — Вы не могли бы объяснить, что это значит?

И снова мистер Мёрчисон как будто с трудом подбирал слова.

— Иногда казалось, что он живет в собственном мире. Он всегда был одиноким мальчиком. Я никогда не видел, чтобы он играл с другими детьми. Он мог сидеть среди людей, но казалось, будто его здесь нет. Вы никогда не догадались бы, что творится у него в голове.

— И он всегда был таким?

— Полагаю, да.

Мистер Синклер выждал несколько мгновений, прежде чем задать следующий вопрос.

— Вы когда-нибудь наблюдали, чтобы подсудимый разговаривал сам с собой или словно беседовал с человеком, которого рядом не было?

Мистер Мёрчисон кивнул.

— Да, время от времени я видел, как он бормочет что-то сам себе.

— Часто?

— Нередко.

Тут вмешался лорд судья-клерк.

— Что вы имеете в виду под «нередко»? Насколько часто?

— Довольно часто.

Лорд судья-клерк:

— Каждый день, каждую неделю или раз в месяц?

— Не каждый день, но определенно каждую неделю.

— Итак, наблюдать подобное поведение подсудимого было совершенно обычным делом?

— Да, мой господин.

Мистер Синклер:

— А вы когда-нибудь слышали, что именно он говорил самому себе?