Грэм Барнет - Его кровавый проект

Мистер Мёрдок отнесся к этому скептически, хотя и не осуждал планы адвоката. Он согласился прочитать рукопись и предложить редактору «Инвернесского курьера» опубликовать ее отрывки в газете или издать в «экстренном выпуске». Мистер Синклер предоставил ему заниматься этим делом, а сам провел выходные дни, набрасывая прошение лорду-адвокату [61] Лорд-адвокат — генеральный прокурор по делам Шотландии. — Прим. пер. Монкриффу, высшей юридической власти в стране.

В своем письме мистер Синклер не делал попыток заявить, будто приговор его подзащитному не заслуживает доверия или что в ведении судебного заседания имелись какие-то нарушения. Вместо этого его прошение о смягчении наказания открыто взывало к милосердию. Бегло описав детали дела, он просил:

«Согласно и показаниям свидетелей на суде, и отчету самого Родрика Макрея, до поступков, в которых он признан виновным, его довело целеустремленное и решительное преследование человека, ставшего его главной жертвой. На суде было выслушано достаточно показаний об эксцентричном поведении и психических дефектах обвиняемого, чтобы присяжные совещались два дня; а когда вердикт все-таки вынесли, то большинством, а не единогласно, что само по себе доказывает: здравомыслящий человек способен допустить, что обвиняемый был не в своем уме. И это несмотря на неоднократные самоубийственные заявления самого подсудимого; заявления, позвольте добавить, не говорящие о его здравом рассудке. Зачем нормальному человеку добровольно делать заявления, которые, будучи принятыми за чистую монету, приведут его на виселицу? Такие резонные сомнения присяжных в здравомыслии моего подзащитного наверняка говорят против применения самого сурового из предусмотренных законом наказаний.

В заключении мой подзащитный занимался составлением отчета о событиях, которые привели к преступлениям (копию я представляю на ваше рассмотрение). Составляя этот отчет, он продемонстрировал дарования и умственные способности, далеко превосходящие те, каких следовало бы ожидать от человека его происхождения и образования. Давая показания, мистер Дж. Брюс Томсон, штатный врач общей тюрьмы в Перте, заявил, что за его многолетнюю практику общения с осужденными и безумцами он не встречал ни единого заключенного, способного создать достойную литературную работу, — суждение, подчеркивающее исключительный характер мемуаров мистера Макрея. Предать смерти человека, обладающего чувствительностью и умом, позволившими написать обширный литературный труд, было бы, я решительно утверждаю, жестоким и нецивилизованным поступком. К тому же возраст заключенного — всего лишь семнадцать лет — и его в остальном не запятнанный характер могут послужить смягчению приговора. Поступки, в которых признали виновным мистера Макрея, были совершенно не в его характере, и, учитывая его исключительную одаренность, есть все основания предполагать, что, отбыв тюремное заключение, он сможет жить плодотворной жизнью.

Если мы оцениваем наше общество по состраданию, которым одариваем всех его членов, то следует признать, что, одаривая им несчастнейших из нас, мы демонстрируем приверженность самым цивилизованным христианским ценностям. Именно поэтому я умоляю вашу светлость распространить милосердие на Родрика Джона Макрея.

Потому пусть лорд-адвокат благосклонно рассмотрит это письмо, после чего посоветует Ее королевскому величеству воспользоваться своей королевской прерогативой и смягчить вынесенный заключенному приговор.

Подписано: мистер Эндрю Синклер, эсквайр, адвокат осужденного».

Прошение было подано в понедельник тринадцатого сентября, и в тот же самый день «Инвернесский курьер» напечатал статью Джона Мёрдока «Что мы можем извлечь из этого случая». Мёрдок начал с размышлений о том, что видел и слышал в зале суда, описав Родди как «потерявшего надежду человека, при взгляде на которого можно было заподозрить, что он не имеет никакого отношения к происходящему вокруг. Не мне судить, являлось ли такое поведение следствием черствого равнодушия или умопомешательства. Но я также не убежден, что доверить разрешение этого вопроса пятнадцати честным, но неквалифицированным присяжным — самый благоразумный способ свершить правосудие над данной личностью». Далее Мёрдок обсуждал мемуары Родди. Он написал, что рассказ был «то шокирующим, то трогательным, и совершенно не казалось, что его составили с целью добиться освобождения подсудимого. Тем не менее красноречие и интеллект представляют собой яркий контраст с кровавыми делами, которые описываются в конце; и в этом, если ни в чем другом, видится безумие».

Мёрдок не стал напрямую призывать к пересмотру приговора Родди; вместо этого он в общих чертах выражал мнение, что закон в его нынешнем виде «слишком несовершенен для рассмотрения дел подобного рода. Наши высочайшие юридические умы должны решительно пересмотреть процессуальные нормы в отношении случаев, зависящих от безумия или здравомыслия обвиняемого. И до тех пор, пока такой пересмотр не будет сделан, — написал он, — на виселицу будут посылать не тех людей».

Мистер Мёрдок также написал в тот же день лорду Монкриффу и, хотя письмо затерялось, было бы резонно предположить, что в нем выражались те же мысли.

После получения прошения мистера Синклера лорд-адвокат был обязан связаться с судьями этого процесса и с генеральным регистратором Шотландии [62] Генеральный регистратор Шотландии возглавлял Общее бюро записи актов гражданского состояния рождений, смертельных случаев и браков. Он был обязан представить годовой отчет, содержащий количество рождений, смертельных случаев и браков, зарегистрированных в течение предыдущего года. — Прим. пер . , Уильямом Питтом Дандасом, но, каково бы ни было содержание их переписки, события развивались быстро.

Джон Мёрдок передал рукопись Родди местному печатнику, Александру Кларку. Однако тот выпустил не полное издание документа в пятьдесят тысяч слов, а лишь брошюру в двадцать четыре страницы, в которую вошли самые отвратительные и сенсационные пассажи.

В течение нескольких дней по всей стране разошлись десятки других, сильно искаженных, версий. Большинство этих пресловутых версий были озаглавлены «Его кровавый проект: бред убийцы, напечатанный Уильямом Гривом из Глазго». «Его кровавый проект» сократился до жалких шестнадцати страниц и почти полностью состоял из составленного Родди описания убийств, рассказа о том, как он прикончил барана Лаклана Маккензи (далее следовала строчка «в тот момент я испытал вкус к раскраиванию черепов и решил, что пройдет немного времени, как я утолю эту жажду снова»), а также совершенно выдуманного пассажа, в котором Родди «извращенно растлил» двенадцатилетнюю Флору Брод. За несколько дней памфлет распродали в десятках тысяч копий. Затем последовали различные отвратительные карикатуры, гравюры и баллады (самая заметная — «В это прекрасное утро я прикончил троих» Томаса Портера), и вместо того, чтобы стать участником нашумевшего судебного процесса, Родди превратился в народное страшилище. Ирония того, что все эти произведения описывали его совершенно спятившим, полностью не замечалась теми, кто их поглощал.