Оливер Пёцш - Дочь палача и Совет двенадцати

Кроме того, Барбара просто не знала, как ей быть. Выйти замуж за Конрада Неера, приятного и учтивого палача из Кауфбойерна, который годился ей в отцы? Или просто сбежать, неважно куда? Потому что в одном Магдалена была права: в Шонгау ей возвращаться нельзя. Пройдет еще несколько недель, и скрывать далее беременность не получится. И тогда ее ждали порка и изгнание из города, чего Барбара не могла пожелать ни себе, ни своим близким.

Некоторое время Конрад Неер молча стоял рядом. Что-то его тяготило. Барбара догадывалась, что это связано со смертью Ганса и сегодняшним собранием. Потом он неожиданно взял ее за руку, и Барбара вздрогнула. Подул ветер, и она поежилась. За городскими стенами, где ее никто не видел, Барбара отважилась накинуть на плечи шелковый платок, подаренный Неером.

– Прекрасный вид, не правда ли? – произнес Конрад и обвел рукой город. – Если смотреть на Мюнхен в такой вот солнечный день, невозможно даже представить, сколько страданий выпало на его долю…

– О чем это вы? – спросила Барбара, готовая отвлечься на что угодно.

– Ну, шведы хоть и не взяли город, но пришлось выплатить им огромный выкуп. Все вокруг было разорено. И в довершение всего, в город пришла чума! Она унесла жизни более половины горожан… – Неер вздохнул. – Но с тех пор как у власти находятся курфюрст Фердинанд Мария и его иноземная супруга, Мюнхен процветает. И это настоящее чудо.

Барбара подумала о тех юных служанках, бродячих подмастерьях, старьевщиках, торгашах, старых солдатах, сиротах и нищих из предместий, которых гнали из этого процветающего города. Убитые девушки тоже были из этого Мюнхена. Молодая женщина хотела уже ответить, однако Неер нерешительно сменил тему.

– Дорогая Барбара, – начал он несколько церемонно. – Хочу быть с тобой откровенным. Я… понимаю, что решение о замужестве дается тебе нелегко. Я далеко не молод и не могу пообещать тебе рай на земле. Кроме того, в последние дни… – Он печально улыбнулся. – Ну, ты сама заметила, что палачи особой популярностью не пользуются. Но тебе это и так известно. – Тут он подобрался. – Как палач в Кауфбойерне, я стану неплохой партией. У меня есть деньги и большой дом, в котором так не хватает детского смеха…

Барбара покраснела и отвернулась. Однако Конрад продолжал с жаром:

– Я знаю, отец хочет принудить тебя к замужеству, но это не мое. Жена, которая будет лить слезы из-за меня, послужит лишь поводом для насмешек. Такая жена мне не нужна. Ты должна сама захотеть этого, Барбара. Однако у нас не так много времени! Из-за этих убийств город взбудоражен, всю вину возлагают на палачей. С мастером Гансом уже расправились, и неизвестно, кто станет следующим. Дайблер с Видманом хотели сегодня же распустить Совет. Я попросил выждать еще два дня. Два дня, и потом все мы разъедемся по домам… – Неер посмотрел ей в глаза. – Боюсь, ты должна принять решение, Барбара. Сейчас. Ты хочешь уехать со мной в Кауфбойерн?

Барбара снова почувствовала рвотные позывы. Ей необходимо было присесть. Но здесь, на вершине холма, не было ни скамейки, ни поваленных деревьев. Только ветхий поминальный крест и межевой камень отмечали границу деревушки под названием Зендлинг. Справа и слева от дороги расположились несколько крестьянских дворов, чуть дальше стояла деревенская церковь, и рядом – небольшой трактир. Оттуда доносилась тихая музыка.

– Может, зайдем и посидим? – спросила Барбара дрожащим голосом и показала на трактир. – Я… что-то неважно себя чувствую. Да и холодно становится, когда солнце прячется за тучами.

Конрад бросил на нее испытующий взгляд. Может, он уже догадывался о чем-то? Потом палач все-таки кивнул и заботливо накинул ей на плечи свой плащ.

– Конечно. О таких вещах лучше говорить в тепле, за кружкой пива или подогретого вина.

Они направились к трактиру. Ставни на окнах были недавно выкрашены, из трубы поднимался дым, две лошади, привязанные у столба, ели овес из корыта. Внутри приятно пахло свежевыпеченным хлебом и копчеными колбасами.

В это время посетителей в трактире было немного, в большинстве своем крестьяне. В это время года работать им приходилось не так много. Кроме них, в зале оказались три музыканта: молодой скрипач, мужчина постарше с шарманкой, и третий – судя по внешности, южанин, – игравший на флейте и время от времени бивший в тамбурин. Казалось, они играли скорее для себя, чем для малочисленной публики. Иногда музыканты прерывались, смеялись над чем-то и пили из кружек. Это были жизнерадостные, совсем еще молодые люди, и в особенности внимание Барбары привлек белокурый скрипач – веселый юноша; он обнажал белые зубы, когда смеялся, а глаза его искрились умом и любопытством.

Когда Барбара с Неером заняли стол рядом с музыкантами, скрипач заигрывающе улыбнулся ей и сыграл на скрипке бодрый мотив. На какой-то миг женщине показалось, что играл он исключительно для нее. Она застенчиво улыбнулась в ответ.

Неер заказал себе пива и для Барбары – кружку подогретого вина с пряностями, которое и вправду подействовало на нее благотворно. Позывы тошноты стихли, в груди потеплело. Музыка тоже оказала свое действие. Но серьезный взгляд Неера давал понять, что разговор их еще не окончен.

– Если ты хочешь что-нибудь сказать мне, Барбара, то говори сейчас, – палач тронул ее за руку, и она снова вздрогнула. – Я не слепой, дитя мое. Моей покойной супруге родить самой так и не довелось. Но и к нам приходило немало девушек, некоторые в радостном ожидании, другие – в отчаянии. Если ты понимаешь, о чем я…

Он помолчал, и Барбара сглотнула. Конрад действительно что-то подозревал. Но она понимала, что после признания дороги назад уже не будет. Если она расскажет Нееру о беременности, то целиком окажется в его власти. И где гарантия, что он тут же не поделится этой новостью с ее отцом?

– Я, кхм… – начала Барбара, запинаясь. – Ну…

Она еще лихорадочно подбирала слова, и в этот момент к их столу шагнул какой-то человек. Должно быть, он все это время сидел где-нибудь в углу. Ему было около тридцати, при этом в чертах его угадывалось нечто мальчишеское. В приталенном красном жилете, подбитом мехом плаще и шляпе, лихо сдвинутой на затылок, он выглядел как обычный городской щеголь. Этого человека, без сомнения, можно было бы назвать привлекательным, но на губах его играла надменная улыбка, и Барбаре она не нравилась.

– Вот так встреча! – воскликнул незнакомец и распростер руки. – Старый добрый Конрад… До чего же тесен мир!

Неер при виде него заметно вздрогнул. Потом неуверенно кивнул.

– Приветствую вас, Иоганн, – проговорил палач. – Что… что привело вас в Зендлинг?

– Отцовские дела. Бумазея стоит недешево, особенно в Мюнхене, иностранцы подняли цены до небес… Вот я и езжу по округе в поисках ткачей, которые предложили бы нам хорошую цену, – он подмигнул Барбаре. – А если при этом выпадает возможность сыграть в кости и пропустить стакан вина, отказываться грешно.