Борис Стронин - Тайна Бабблинг Вэлл Род [Детективный роман]

— Уехать? — переспросила она немного дрогнувшим голосом. — Уехать из Шанхая?

— Что ж поделаешь, — пожал плечами Джек. — Мне самому нравится Шанхай. Да и ты, кажется, не скучала в нем, — с добродушным укором в голосе добавил он. — Но успокойся, милочка, Рио-де-Жанейро прекрасный город. Он понравится тебе.

Эдит хотела что-то сказать, но потом раздумала и промолчала. Только легкий веер треснул в ее руке и сломался.

Отъезд был назначен на середину сентября. В последний месяц перед отъездом из Шанхая Эдит резко прекратила все приемы и увеселения. Она много времени проводила дома, читая все один и тот же роман, и выходила только в кино. Правда, раз или два она выезжала в закрытом такси в каком-то неизвестном направлении и возвращалась обратно с лихорадочным румянцем на щеках и с блестящими от какого-то сильного возбуждения глазами. Но никто, кроме верной амы-китаянки [6] Ама — букв. «бабушка», «матушка» ( ман. кит .), здесь — старая служанка. , не знал об этих редких и таинственных отлучках из дома златокудрой Эдит Робинзон.

Днем, накануне отъезда из Шанхая, в доме Робинзонов царил полный разгром. Исчезли дорогие ковры и бесчисленное количество изящных безделушек с этажерок. Картины, купленные Эдит в Пекине, были сняты со стен и упакованы. В спальне также стало неуютно. Повсюду валялись вещи, стояли чемоданы и сундуки. Джек Робинзон методично и неторопливо укладывал свои костюмы в большой дорожный чемодан. Это дело он никогда не доверял слугам, предпочитая сам знать, где и что лежит у него в пути. К такому же порядку он приучил и Эдит. Она, хорошенькая, в легком кимоно, открывающим ее стройные ноги, также возилась над своим огромным чемоданом, укладывая какие-то безделушки, карточки, письма и другие сувениры.

— Ты читала сегодня газеты? — неожиданно спросил Джек, стоя спиной к своей жене и возясь над чемоданом.

— Нет, — равнодушно ответила Эдит, думая о чем-то далеком и чуждом этой комнате и этим раскрытым чемоданам.

— В деле убийства синьора Толедоса произведен первый арест, — спокойно сообщил Джек.

Эдит вздрогнула. Руки ее бесцельно перебирали письма в ящике чемодана.

— Арест? — деланно спокойным тоном переспросила она. — Кого же арестовала полиция?

— Старого боя синьора Толедоса, — пояснил Джек. — Своими показаниями на следствии он возбудил подозрения против самого себя и в результате полиция нашла необходимым задержать его, как соучастника убийства. Жаль, что мы уезжаем и не узнаем, чем кончится эта история. Я хорошо знал Толедоса. Встречался с ним несколько раз. Красивый парень. Да ты, конечно, тоже была знакома с ним.

— Да, — медленно ответила Эдит каким-то странным тоном, на который занятый муж не обратил никакого внимания. — Да. Я тоже была знакома с ним.

Она бесцельно возилась около чемодана, а затем вышла из спальни на просторную веранду.

Там она стояла долго, очень долго, бессмысленно глядя в зеленую гущу сада, пока голос амы не вернул ее к действительности.

— Что тебе? — недовольно спросила Эдит, отрываясь от своих тяжелых дум.

— Мастер Джек уехал на автомобиле в город и просил передать, что он вернется через час домой, — неторопливо ответила ама.

Эдит нетерпеливо пожала плечами.

— Прекрасно. Это все. Можешь идти.

— Нет, это не все, мисси. Внизу, в гостиной, сидит какой-то господин. Он прислал свою карточку и просит вашего разрешения повидать вас. Он говорит, что пришел по важному делу.

— Хорошо, — так же нетерпеливо воскликнула Эдит, выхватывая визитную карточку из рук амы. — Как ты всегда тянешь. Кто это такой? Опять какой-нибудь комиссионер или дорожный агент.

Но при взгляде на карточку сердце Эдит дрогнуло и краска сбежала с ее лица.

Карточка гласила кратко:

А. ПРАЙС

Детектив Ш. М. П. [7] Шанхайская муниципальная полиция (см. комментарии на с. 130).

Эдит стояла несколько секунд, сжимая карточку и сдвинув тонкие брови. Затем она глубоко вздохнула и спокойным тоном приказала ожидавшей ответа аме:

— Передай господину внизу, что я спущусь к нему через пять минут.

Прайс успел выкурить три сигареты и раз сорок измерить ширину пола комфортабельной гостиной Робинзонов, ожидая, когда хозяйка дома окажет ему честь и примет, чтобы выслушать его «неотложное дело».

Прайс, до некоторой степени, был даже рад этому долгому ожиданию, так как за это время он успел собраться с мыслями, еще раз обдумать весь будущий разговор с миссис Робинзон и возможные результаты этого разговора.

Прайс был еще молод и впервые в его карьере детектива он сталкивался с таким делом, где были замешаны европейцы и дамы общества. До сих пор он охотился за курильщиками опиума, за торговцами оружием или живым товаром. Там все было просто и ясно. Там не нужно было много деликатности и такта. Там требовалась смелость, решимость и быстрота действия. В этом же деле он просто не зная, как приступить к сложному и ответственному разговору с супругой одного из наиболее уважаемых представителей американской колонии, где каждый необдуманный шаг, каждое неосторожное слово могли повлечь за собой самые серьезные и чреватые осложнения.

Наконец, после почти двадцати минут ожидания, Прайс услышал легкий и быстрый стук каблучков по лестнице в вестибюле и в следующую минуту в гостиную вошла высокая, стройная молодая женщина с большими голубыми глазами и золотыми локонами, падающими на плечи.

— Золотая дама, — снова невольно мелькнуло в голове Прайса, склонившегося в почтительном поклоне.

— Добрый вечер, миссис Робинзон, — вежливо произнес он.

— Добрый вечер, господин Прайс, — последовал спокойный, размеренный ответ.

Молодая женщина легкой походкой прошла к открытой стеклянной двери, выходившей на веранду, и грациозно опустилась в глубокое кресло.

Прайс покорно последовал приглашению и поднял на хозяйку дома пытливый взгляд серых глаз. Под этим пристальным взглядом молодого детектива Эдит слегка порозовела и голосом, в котором впервые прозвучала беспокойная нотка, спросила:

— Вы хотели видеть меня по какому-то важному и неотложному делу? Я к вашим услугам, господин Прайс.

— Благодарю вас, — почтительно ответил Прайс, продолжая не спускать своего пристального взгляда, хорошо понимая, что он смущает этим хозяйку дома. — У меня, действительно, очень важное и очень деликатное дело к вам, миссис Робинзон. И поэтому, я прежде всего хочу просить у вас разрешения быть откровенным, а также прошу вас со своей стороны быть откровенной со мной. Это во многом облегчит наш разговор, а вас… может быть, избавит от некоторых неприятностей.

Эдит удивленно и немного надменно подняла вверх свои тонкие брови.