Борис Стронин - Тайна Бабблинг Вэлл Род [Детективный роман]

— Во всяком случае, могу лишь заметить, что ваше дело ко мне имеет немного странное начало, — сухо заметила она.

— Может быть, — пожал плечами Прайс. — В дальнейшем вы увидите, что все мое дело носит странный… и неожиданный характер.

— Хорошо, — после краткой и в достаточной степени неловкой паузы заметила Эдит. — Нет смысла вести разговор, который не имеет в себе откровенности. Я не только разрешаю, но и прошу вас быть откровенным со мной.

Ее голубые глаза взглянули на детектива со странной смесью мольбы и страха.

— А вы? — тихо спросил Прайс. — Вы обещаете быть откровенной со мной?..

Эдит откинулась на спинку кресла, закусила губу, потом неожиданно рассмеялась не совсем естественным смехом.

— Я думаю, что — да, — смеясь, пообещала она, глядя несмеющимися главами на Прайса. — Я буду откровенна с вами настолько, насколько вы будете откровенны со мной.

— Лжешь, — мысленно сказал сам себе Прайс. — Этим смехом ты уже начала лгать, не дождавшись даже первого моего вопроса. Во всяком случае, тонкая штучка. Хорошо. Посмотрим, как тебе удастся вывернуться.

— Итак, условие заключено, — вслух произнес он. — И я задам вам первый вопрос. Миссис Робинзон, зачем вы приходили к синьору Толедосу за четыре дня до его убийства?

Как ни старалась держать себя в руках Эдит, резкий вопрос, поставленный ей Прайсом, на секунду лишил ее самообладания.

Она, невольно, слабо вскрикнула и крепко сжала руки.

— Подождите, не отвечайте, — быстро продолжал Прайс. — Потому что вы станете сейчас лгать и говорить, что вы никогда в жизни не были у синьора Толедоса и вообще не знали о его существовании. Но, конечно, вам нет никакого смысла так наивно лгать, миссис Робинзон. Конечно, вы были у синьора Толедоса и бывали у него не раз. Я не знаю, по каким причинам вы находили нужным посещать синьора Толедоса, и вот это-то я и хотел просить вас объяснить мне, чтобы избежать невыгодных и даже, может быть, оскорбительных предположений.

— Вы с ума сошли, — медленно и с трудом начала Эдит, беспомощно облизывая сухие губы.

Прайс предостерегающе поднял правую руку.

— Не надо, миссис Робинзон, — с теплым чувством произнес он. — Не надо упорствовать. Неужели вы хотите, чтобы я устроил очную ставку вам с боем синьора Толедоса или с боем при театре «Пикадилли», которые, разумеется, сейчас же опознают вас? А если показания этих свидетелей вам будет недостаточно, то что вы скажете по поводу вашей записки, написанной синьору Толедосу, приглашающей его придти на пятичасовый чай в «Старый Карлтон», также за день до убийства? Ведь вы не можете отрицать, что эта роковая записка написана вашим почерком. Я специально для этого имею конверт вашего письма, когда я воочию удостоверился, что одна и та же женщина писала этот конверт и приглашение синьору Толедосу. С первого момента нашего разговора я попросил вас об откровенности и вы дали свое согласие на это. Зачем же с первых шагов вы нарушаете данное обещание?

В гостиной наступило напряженное молчание. Эдит хотела что-то сказать, может быть, даже гневно вскочить на ноги, так как она шевельнулась и слегка приподнялась в кресле. Но в следующий момент она снова откинулась на спинку кресла и закрыла лице руками.

Прайс терпеливо ждал, сочувственно поглядывая на изящную фигуру молодой женщины. Ни одной минуты он не думал, что эта златокудрая фея может быть участницей убийства испанца.

Но, тем не менее, каким-то таинственным способом она была связана с этим убийством и на его обязанности лежало узнать, в чем заключалась эта роковая связь.

Несмотря на мрачную трагичность происходящих событий, Прайс торжествовал со всем эгоизмом тридцатилетнего детектива, попавшего на верный след. Недаром прошла его утомительная работа по сбору справок о всех златокудрых женщинах, дамах общества, проживавших в Шанхае. Таких в его списке нашлось пятнадцать дам и в течение недели ему пришлось кропотливо проверять по этому списку, сравнивать почерки, узнавать характеры, привычки и порядок жизни каждой из этих дам.

Златокудрая миссис Робинзон была в его списке девятой и здесь-то звериным чутьем охотничьей ищейки Прайс почувствовал, что он на верном пути.

Это была первая нить, которую ему удалось зацепить в деле убийства Толедоса. До этого вся его работа заканчивалась сплошными неудачами. Первый свидетель, бой Ан-фу, определенно и совершенно явно не желал говорить. На все вопросы Прайса китаец отвечал готовыми сентенциями, а когда рассерженный Прайс пригрозил арестовать его, как участника убийства Толедоса, китаец поднял глаза к небу, как бы призывая его в свидетели людской несправедливости, и после этого замолк совершенно. Больше в отместку хитрому китайцу, чем в интересах дела, Прайс добился временного ареста Ан-фу и заключения его в тюрьму впредь до дальнейших допросов.

После этого Прайс занялся поисками «золотой дамы» и вот теперь, как будто, его старания увенчались успехом. «Золотая дама» сидела перед ним, закрыв лицо руками, уничтоженная, растерянная, не знающая, что сказать в свою защиту.

Первый шаг к раскрытию тайны смерти синьора Толедоса был сделан.

Прошло несколько минут, насыщенных смятением и тревогой. Затем Эдит медленно отняла руки от лица и прямо взглянула в глаза Прайсу. В глазах ее теперь горел какой-то странный, вызывающий и в то же время тоскующий огонек.

— Вы требовали от меня откровенности, — тихим, надломленным голосом произнесла она. — Хорошо, я буду откровенна. Лгать нет смысла. Вы правы. Я и есть «золотая дама».

Как ни был готов к этому Прайс, он все же слегка вздрогнул от такого быстрого и откровенного ответа. Таинственный клубок начал распутываться в его руке.

— Я очень благодарен вам, миссис Робинзон, за такой откровенный и прямой ответ, — по-прежнему почтительно и осторожно заметил Прайс. — Теперь вы, может быть, так же откровенно и просто доверите мне, кем был для вас синьор Толедос и что связывало вас с ним?

— Он… я… — пробормотала Эдит и вдруг вскочила с места и бросилась в самый дальний угол комнаты. Там она в изнеможении прислонилась к камину и прошептала, но так, что вскочивший также со своего места Прайс все же услышал:

— Нет… я не могу… не могу…

Прайс медленными шагами подошел к молодой женщине, которая испуганными, широко раскрытыми глазами смотрела на него, как смотрит кролик на приближающегося удава.

— Миссис Робинзон, — снова осторожно произнес Прайс, вкладывая, насколько мог, чувство тепла и сочувствия в голосе. — Я прошу и умоляю вас смотреть на меня, как на друга, а не как на врага.

Эдит опустила красивую золотую голову на руки и неожиданно тихо заплакала горькими, не облегчающими душу рыданиями.