Филипп Ванденберг - Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки

Дворец на Фридрихштрассе, выкрашенный в цвет охры, с высокими, блестящими окнами с жалюзи, был окружен железным решетчатым забором. Вход днем и ночью охраняли вооруженные стражи, благодаря чему здание стали называть «Кафе Рейхсвер».

Несмотря на такую откровенную демонстрацию личного богатства в городе голодающих, барона здесь не ненавидели. Одной из черт его характера была периодическая потребность творить добро и громко заявлять об этом — или, скорее, слушать. Когда он — а случалось это нередко, — проезжая на своем лимузине по шикарной улице Унтер ден Линден, видел нищего, барон выходил из машины, расспрашивал об имени и судьбе несчастного и одаривал его, в зависимости от ситуации, квартирой, работой или оплатой его долгов. Случайно же находящийся неподалеку фотограф «Берлинер Цайтунг» или «Моргенпост» каждый раз помещал соответствующую статью в газету.

Фон Ностиц-Вальнитц любил делать добро, потому что — как он часто повторял — ценности меняются, а чувства остаются. И приводил пример газеты «Берлинер Иллюстрирте», новогодний номер которой стоил две марки, рождественский же уже восемьдесят, хотя газета не стала ни лучше, ни толще, ни красивее.

Уже наступили сумерки, когда Омар, Халима и Нагиб прибыли на Фридрихштрассе. Автомобиль остановился перед колоннами входа, лысый слуга в сером пиджаке принял гостей, поприветствовав от имени барона.

За дверью находился холл, занимавший два этажа и разделенный посередине мраморной лестницей. На полу, выложенном черно-белой плиткой в виде шахматной доски, красовались персидские ковры. Два кожаных кресла, столик и стоящий поодаль белый рояль составляли всю обстановку. С потолка свисала хрустальная люстра, не уступавшая по великолепию интерьеру каирского дворца султана, собранные же бархатные шторы придавали помещению серьезный, почти музейный вид.

Тем временем путешественники забыли о недоверии, любопытство заглушило неуверенность. Слуга проводил их на второй этаж, где попросил подождать перед двустворчатой дверью. Он исчез, не сказав ни слова, через несколько минут вернулся и открыл перед ними дверь, что Омар, Халима и Нагиб восприняли как предложение войти.

Помещение, представшее их глазам, было освещено рассеянным светом, стены до потолка уставлены книгами, между двумя оконными нишами — черный письменный стол огромных размеров, за ним мужчина с красным лицом с седыми волосами, в левой руке сигара, правой рукой он ставил подписи в папке, механически, не глядя на документы. Это был Густав-Георг барон фон Ностиц-Вальнитц.

Когда он оторвал взгляд от поверхности письменного стола, на лице его появилось подобие улыбки, но попытка окончилась неудачей, и улыбка превратилась в гримасу, потому что фон Ностиц не привык улыбаться. Ему с трудом удавалось даже выражение дружелюбности; обосновывал он это следующим образом: я богат, мне не над чем смеяться.

Фон Ностиц поднялся, и теперь стало заметно, что барон, несмотря на полноту, очень невысок и при ходьбе подтягивает за собой левую ногу. Казалось, ходьба требовала от барона сильного напряжения. Он подошел к гостям, поприветствовал их, указал на кресла и без обиняков начал:

— Вы, конечно, удивились, что вас ждали в Гамбурге по прибытии, и наверняка задумались, прежде чем принять мое приглашение. Я прекрасно вас понимаю. Но хочу заверить, вам здесь нечего опасаться. Напротив, здесь я являюсь просителем.

Просителем? Нагиб, единственный, кто понимал слова барона, перевел их и посмотрел на Омара, тот переглянулся с Халимой.

— Как вы узнали о нашем прибытии? — вежливо осведомился Нагиб.

— Это вы должны узнать, и это я вам объясню. — Обстоятельно, не торопясь, барон закурил сигару, выпуская маленькие облачка, повернулся к Нагибу и начал рассказ. — Вероятно, вы уже задумывались о том, кто освободил вас из ловушки Али ибн аль-…

— Аль-Хуссейна?

— Верно, аль-Хуссейна. Вы вообще-то еще должны были находиться в его темнице в Каире, будучи схвачены этим разбойником.

Халима, услышав из уст барона имя аль-Хуссейна, вскочила и бросила взгляд на дверь, а затем на Нагиба, будто ожидая сигнала к побегу. Но тот успокоил ее жестом, сделав знак сесть.

— Откуда вам это известно? — недоверчиво продолжал спрашивать Нагиб.

Барон вытянул левую, поврежденную ногу, с удовольствием взглянул на свою сигару и ответил, не глядя на гостей:

— Знаете ли, наш мир стал очень тесен. Улицы и железные дороги соединяют города, самолеты пересекают океаны. С телеграфа государственной почты можно послать телеграмму в любую точку мира. Речь Ллойда Джорджа во время конференции в Генуе за семьдесят минут была передана в Лондон через Берлин. Я хочу сказать, теперь каждый имеет доступ к любым данным, стало достаточно трудно скрыть что-либо — если вы понимаете, о чем я.

— Нет, я ничего не понимаю, — ответил Нагиб.

Барон фон Ностиц-Вальнитц откашлялся:

— В паре кварталов отсюда находится управление немецкой секретной службы, лучшей из секретных служб мира. С некоторых пор ее агенты наблюдают за деятельностью английских и французских коллег в вашей стране. Цель была до некоторых пор сокрыта для нас, но в Египет привлекалось все большее количество археологов. Предположение, что секретные службы могут интересоваться археологическими исследованиями, было бы абсурдным. Тайная полиция не интересуется прошлым, ее внимание устремлено в будущее. То, что было, интересно; но интерес тайной полиции сосредоточен на том, что произойдет или может произойти в будущем. Таким образом, должно было быть иное объяснение активности наших коллег в сфере археологии. Наша тайная полиция скоро обнаружила его.

— В разных музеях находятся обломки плиты, которые, если их составить вместе, указывают на местонахождение гробницы Имхотепа. Британский археолог по имени Хартфилд, по всей видимости, обнаружил самый большой фрагмент, он утверждал, что в гробнице сосредоточены сокровища, золото, украшения, но и приборы, и документы об утерянных знаниях человечества. Вот это-то последнее и интересует секретные службы. Ходили невероятные слухи по поводу того, что находится в гробнице: химические и физические формулы, чудесные напитки и указания на другие захоронения. Со времен Наполеона ходят легенды, которыми занимаются уважаемые археологи, согласно которым египтянам была известна незнакомая нам форма энергии, и они могли изменять магнитную силу полюсов. Короче говоря, даже если будет обнаружена хоть часть этих знаний, их обладатель окажется в преимущественном положении по отношению ко всему человечеству. То есть сможет властвовать над миром. Потому что если что-то и может подчинить себе мир, то это знание.