Джулиан Барнс - Артур и Джордж

– …в такой день я счастлив представить находящегося среди нас моего молодого друга Джорджа Эдалджи. Его присутствие вызывает у меня особую гордость…

Джордж, видя обращенные к нему лица, расцветающие улыбками, и приподнятые бокалы, не знает, куда глаза девать, но понимает, что оно и не важно.

Под радостные вопли собравшихся жених с невестой делают традиционный тур вальса, а потом начинают циркулировать среди гостей, сначала вдвоем, затем по отдельности. Джордж оказывается возле мистера Вуда, прижавшегося спиной к пальме и по колено в папоротниках.

– Сэр Артур всегда советует не высовываться, – говорит он, подмигивая.

Они вместе разглядывают толпу.

– Счастливый день, – замечает Джордж.

– И конец очень долгого пути, – отвечает мистер Вуд.

Джордж не знает, как реагировать на эту фразу, и ограничивается согласным кивком.

– Вы давно служите у сэра Артура?

– Саутси, Норвуд, Хайндхед. Наверное, «дальше – Тимбукту».

– Неужели? – удивляется Джордж. – Там планируется медовый месяц?

Мистер Вуд хмурится, будто не улавливая смысла, и прихлебывает шампанское.

– Как я понимаю, вы теоретически не возражали бы против женитьбы. Сэр Артур считает, что жениться необходимо прак-ти-че-ски. – Последнее слово он произносит отрывисто, по слогам и отчего-то сам забавляется. – Или я говорю банальности?

Такой поворот беседы тревожит и немного смущает Джорджа. Мистер Вуд указательным пальцем потирает крыло носа.

– Сестра ваша – тихоня, – добавляет он. – Спасовала перед двумя доморощенными сыщиками-консультантами.

– Мод?

– Да-да, именно так ее зовут. Славная девушка. А что тихая – это не беда. Я-то сам жениться не собираюсь, ни теоретически, ни прак-ти-че-ски. – Он улыбается сам себе. По мнению Джорджа, мистер Вуд старается вести себя не столько желчно, сколько игриво; впрочем, можно предположить, что он слегка навеселе. – Суета сует, я считаю. А расходы какие. – Мистер Вуд обводит бокалом оркестр, цветы, официантов; один из последних истолковывает этот жест как побуждение к действию и наполняет его бокал.

Джорджу остается только гадать, куда может завести такой разговор, но тут через плечо мистера Вуда он видит, что к ним направляется леди Конан Дойл.

– Вуди, – произносит она, и Джорджу чудится, что по лицу его собеседника пробегает странная тень.

Не успевает он этого осмыслить, как секретарь загадочным образом испаряется.

– Мистер Эдалджи, – его фамилию леди Конан Дойл произносит безукоризненно и дотрагивается рукой в перчатке до его локтя, – я так рада, что вы смогли приехать.

Джордж в растерянности: нельзя сказать, что ему пришлось отказаться от множества других приглашений, чтобы только оказаться здесь.

– Желаю вам всяческого счастья, – отвечает он, глядя на ее платье.

Ничего подобного он в своей жизни не видел. Ни у одной из невест в Стаффордшире, где обряд венчания совершал его отец, не было подвенечного платья, хотя бы отдаленно похожего на это. Ему кажется, что надо бы высказать похвалу, но как – непонятно. Впрочем, это уже не важно, поскольку леди Конан Дойл заговаривает вновь.

– Мистер Эдалджи, хочу вас поблагодарить.

И опять он теряется. Неужели они уже вскрыли свадебные подарки? Нет, не может быть. О чем же она говорит?

– Ну, я не был уверен, что вам может пригодиться…

– Нет-нет, – прерывает она, – я не о том.

И снова улыбается. Серо-зеленые глаза, отмечает про себя Джордж, золотистые волосы. Он на нее таращится?

– Я хочу сказать, что отчасти благодаря вам этот счастливый день наступил тогда, когда наступил, и так, как наступил.

Теперь Джордж окончательно сбит с толку. И – да, он на нее таращится и сам это понимает.

– Нас в любой момент могут перебить, и вообще я не собиралась ничего объяснять. Возможно, вы никогда не узнаете, что я имею в виду. Но я вам так благодарна, что вы даже представить себе не можете. А потому ваше присутствие здесь вполне закономерно.

Джордж все еще размышляет над этими словами, но тут вихрь шума уносит новоиспеченную леди Конан Дойл. Я вам так благодарна, что вы даже представить себе не можете. А через несколько мгновений уже сам сэр Артур пожимает ему руку, говоря, что каждое слово его речи было искренним, хлопает Джорджа по плечу и переходит к следующему гостю. Невеста исчезает, потом возвращается в другом платье. Провозглашен последний тост, осушены бокалы, звучат последние здравицы, и новобрачные отбывают. Джорджу остается только распрощаться со своими временными друзьями.

На другое утро он купил «Таймс» и «Дейли телеграф». В первой газете его имя значилось между именами мистера Фрэнка Буллена и мистера Хорнунга, во второй – мистера Буллена и мистера Хантера. Оказалось, те белые цветы, которые он так и не опознал, носят название бермудских лилий. А сэр Артур и леди Конан Дойл, как выяснилось, после приема уехали в Париж, откуда путь их лежал в Дрезден и Венецию. «Новобрачная, – прочел он, – выбрала для путешествия костюм цвета слоновой кости, отделанный белым сутажем, с гипюровыми рукавами и лифом и с тканевыми зарукавьями. На спине жакет был прихвачен в талии пуговицами с золотошвейным узором. Спереди по бокам гипюровой шемизетки ниспадали мягкие тканевые драпировки. Все элементы костюма изготовлены модным домом Дюпри-Ли».

Джордж почти ничего не понял. Описание звучало для него так же загадочно, как слова, услышанные им накануне от обладательницы этого костюма.

Он задумался, суждено ли ему самому когда-нибудь вступить в брак. Прежде, когда он на досуге воображал такую возможность, местом действия неизменно виделась ему церковь Святого Марка: венчание проводил его отец, а мать не сводила гордого взгляда с сына. Вообразить лицо невесты не получалось, но это его нисколько не тревожило. Впрочем, после его мытарств это место уже казалось ему неприемлемым, что подрывало возможность события как такового. Потом его мысли переключились на Мод: суждено ли ей вступить в брак? А Хорасу? О нынешней жизни брата он почти ничего не знал. Хорас отказался присутствовать на суде и ни разу не навестил его в тюрьме. Время от времени младший брат удосуживался прислать какую-нибудь несуразную открытку. Домой Хорас не приезжал уже несколько лет. Как знать, может, и жениться успел.

Джордж не знал, увидит ли еще когда-нибудь сэра Артура и леди Конан Дойл. В ближайшие месяцы и годы в Лондоне ему предстояло отвоевать для себя тот образ жизни, какой он некогда вел в Бирмингеме, а новобрачным – начать новое существование, приличествующее всемирно известным писателям и их молодым женам. Он с трудом представлял, как у него могут сложиться отношения с супругами при отсутствии общего дела. Вероятно, в этом вопросе он проявлял излишнюю чувствительность или излишнюю застенчивость. Но он пытался вообразить, как приезжает к ним в Сассекс, или ужинает с сэром Артуром в его лондонском клубе, или принимает чету в своем жилище, самом скромном, какое только сможет себе позволить. Нет, это, по всей видимости, была недосягаемая сцена из какой-то чужой жизни. Вероятнее всего, им больше не суждено было встретиться. Однако три четверти года их пути пересекались, и если вчерашнее торжество ознаменовало конец этих пересечений, Джордж, наверное, не особо возражал. Наоборот, отчасти он даже предпочитал, чтобы все сложилось именно так.