Дэвид Моррелл - Властелин ночи

Как только кеб остановился, они с Беккером выскочили из экипажа и с гулким топотом побежали по деревянному перрону к станции. В окнах кассы и телеграфного участка было темно, но в зале ожидания горел свет. Райан заглянул внутрь, но там оказалось пусто.

Станционный охранник встретил их у дверей.

– Я инспектор Райан из Скотленд-Ярда. А это сержант Беккер. Где Эмили Де Квинси и ее отец?

– Там, – показал на зал ожидания охранник.

Инспектор вбежал внутрь, но не нашел их.

– Где?..

Беккер жестом указал Райану на скамьи, где неподвижно лежали Эмили и ее отец.

Инспектор, испугавшись, что они мертвы, поспешил к ним, но тут же остановился и облегченно вздохнул, когда девушка приподняла голову. Однако на смену облегчению пришел ужас, стоило ему взглянуть на лицо Эмили, измазанное сажей. Ее шляпа помялась, пальто не было вовсе, юбка порвалась и испачкалась, на руках виднелись пятна крови.

Отец Эмили выглядел еще хуже, белки глаз его разительно выделялись на покрытом кровью и сажей лице.

– Боже мой! – воскликнул Беккер.

– В поезде произошло убийство, – торопливо заговорила Эмили. – Труп лежит в железнодорожном тоннеле. Мы с отцом пытались защитить его от собак.

– Что? – только и сумел произнести в ответ Райан.

Эмили еще раз повторила сказанное, и полицейские удивленно переглянулись.

– Вы сделали это, чтобы сохранить улики? – спросил Беккер.

– Нам не хотелось разочаровать вас, – ответила Эмили.

– Вы никогда нас не разочаруете.

– Боюсь, что у меня все же получится, – вступил в разговор Де Квинси.

– Учитывая все обстоятельства, я просто не могу себе представить, каким образом. – Райан поворошил угли в камине, пытаясь выгнать из зала промозглую сырость. – Нужно раздобыть для вас одеяла.

– Я забрал одну улику с места преступления, – объяснил Де Квинси.

– Что вы сделали? – Райан удивленно посмотрел на маленького человечка.

– Кондуктор сказал нам, что поезд должен ехать дальше и вагон, в котором произошло убийство, нельзя оставить на станции.

Де Квинси поднес к губам бутылочку с лауданумом и отпил из нее, стараясь не пролить ни одной капли драгоценного опиума.

Инспектор с безмолвным сочувствием посмотрел на Эмили.

– Кондуктор утверждал, что вагон не вернется сюда раньше полудня, – продолжал пожилой человек. – Одна дверь купе, в котором произошло убийство, оказалась повреждена, и ее нельзя было запереть на замок. Я не мог быть уверен, что через пятнадцать часов место преступления останется в неприкосновенности, пока поезд движется от станции к станции до Манчестера, а затем обратно. Несомненно, новости быстро разлетятся. Первое в Англии убийство в поезде, – разумеется, купе, в котором оно произошло, привлечет внимание толпы. Когда люди узнают, что дверь не заперта, неужели любопытство не заставит их войти внутрь и потрогать все своими руками? Неужели они не захотят взять себе что-нибудь на память? Я попросил кондуктора приподнять меня, чтобы я мог осмотреть место преступления, ни к чему не прикасаясь. Я увидел испачканный в крови зонтик. По словам кондуктора, там должна была также лежать кожаная папка для бумаг, но я ее не нашел. А потом я заметил под сиденьем кое-что еще. Сначала я решил, что это игра света, и велел кондуктору опустить меня ниже к полу. Но это оказались вовсе не отблески лампы.

Де Квинси засунул руку в карман и вытащил плоский круглый предмет желтого цвета, почти полностью закрывающий собой его ладонь.

– Такой сувенир кто-нибудь непременно захотел бы оставить себе, – произнес Де Квинси.

На мгновение в зале установилась такая тишина, что было слышно, как потрескивают угли в камине.

– О боже мой, золотые часы! – восхитился Беккер.

– Не просто золотые часы, – заметил Райан, протягивая к ним руку.

Они были около десяти сантиметров в диаметре. Инспектор ощутил тяжесть золота на своей ладони. На отполированном корпусе виднелись полоски засохшей крови.

Цепочка от часов была порвана, и лишь часть ее свисала сейчас с корпуса.

– Должно быть, оторвалась во время схватки с убийцей, – решил Райан.

На задней поверхности были затейливо выгравированы три буквы.

– Трудно разобраться во всех этих завитушках, но похоже на «Д», «У» и «Б», – определил Беккер. – Думаете, это инициалы жертвы?

Райан открыл крышку, внутри было два циферблата: один – для часов и минут, другой – для секунд.

Инспектор бросил взгляд на часы зала ожиданий. Каждое утро каждая железнодорожная станция в Англии получала телеграмму с точным временем, согласованным с Королевской Гринвичской обсерваторией.

– Время в точности совпадает, – объявил он. – Четырнадцать минут второго.

На циферблате тоже была гравировка простыми изящными буквами:

Д. У. БЕНСОН ЛОНДОН

– Значит, буквы на задней поверхности означают то же самое, – сообразил Беккер.

Райан кивнул.

– Это не просто золотые часы. Это знаменитый хронометр Бенсона.

Он открыл заднюю крышку и показал на два крохотных отверстия, куда вставлялся ключ для завода часов.

– Мелкие детали этого сложного механизма изготовлены вручную в мастерской Бенсона на Лудгейт-хилл. – Райан имел в виду фешенебельную улицу, расположенную возле собора Святого Павла. – Как вы думаете, сколько они стоят?

– Пятьдесят фунтов, – предположил Беккер.

– Кто еще попробует?

– Может быть, восемьдесят, – сказала Эмили, но по ее голосу было понятно, что она сама не верит в это.

– Сто, – поправил Райан.

– Подозреваю, что инспектор имел в виду гинеи, а не фунты, – вставил Де Квинси.

Все с изумлением поглядели на часы. Гинеи оценивались в один фунт и один шиллинг. Хотя такие монеты больше не чеканились, само название «гинея» продолжали использовать, когда речь шла о дорогих покупках: драгоценностях, скаковых лошадях, земельных владениях. Роскошные часы на ладони у Беккера стоили сто пять фунтов.

– Такие маленькие и такие дорогие, – произнесла Эмили.

– Потрогайте, – передал ей часы Райан.

Девушка удивилась их тяжести.

– Восемнадцать карат чистого золота, – объяснил инспектор. – Беккер, вы тоже. Вот, возьмите. Не каждый день удается подержать в руках вещь, стоимость которой равняется вашему двухгодичному жалованью.

– Иногда мне кажется, что вы знаете обо всем на свете, – заметил сержант.

– Все дело в опыте. Возможно, лет через пятнадцать какой-нибудь молодой сотрудник скажет вам то же самое.

Райан тут же пожалел, что заговорил о разнице в возрасте. Но Эмили, похоже, не обратила на это внимания.

– Как-то раз я расследовал ограбление в Белгравии, – объяснил инспектор. – Граф, хозяин дома, больше сокрушался из-за утраты хронометра Бенсона, чем из-за похищенных драгоценностей жены. И я решил, что должен узнать больше об этой вещи.