Антон Чиж - Лабиринт Просперо

– Не понимаю, в чем нас обвиняют? – сказала она. – Разве мы совершили какое-то преступление?

– Соучастие в убийстве карается не менее строго.

– Мы ничего не делали, господин Ванзаров! Назовите, чем мы провинились?

– Сказка про призрак мистера Маверика, показательная ссора с барышней Марго, – ответила он. – Разве этого мало?

– И что такого?

– В кругах столичных жуликов такая роль называется «подводящий». Свой человек, который сам не участвует в преступлении, но помогает преступнику тем, что закрывает жертве возможность выбора поведения. Заманивает в ловушку. Не так ли, Аполлон Григорьевич?

Лебедев выразил полное согласие.

– Лучше б вы перьями трясли, честное слово, – сказал он. – А я все гадал: с чего вдруг на афише замена вашего номера появилась?

Госпожа Стрепетова оказалась крепким орешком.

– Вы ничего не докажете! – заявила она.

– Ничего не собираюсь доказывать, – ответил Ванзаров. – Вас полиция будет допрашивать, задержат до выяснения, так что вашей карьере конец. Даже если выкрутитесь. Кто пустит на священную театральную сцену вероятных преступников?

– Никто! – согласился Лебедев. – Лично об этом позабочусь…

– Вы не имеете права… – Стрепетова держалась из последних сил.

– А господин Лебедев закон нарушать не будет. Шепнет кому надо, и гастроли в Иркутск и Оренбург вам обеспечены. Ближе к столицам все равно не подпустят…

Мадам Стрепетова еще хотела что-то заявить, но губка ее задрожала и она зажала рот платочком. Сейчас женские слезы были бессильны. Ванзаров не заметил их.

Зато Стрепетов выкинул белый флаг.

– Мы можем договориться?

– Это зависит от вашей откровенности, – сказал Ванзаров.

– Да, конечно… – Он был готов на все.

– Только одни вопрос: кто вас нанял?

Стрепетов глянул на жену. Нина Васильевна не справлялась со слезами.

– Мы не знаем, – ответил он. И поторопился добавить: – Поверьте, это чистая правда…

Дело оказалось вот в чем. Несколько дней назад супруги получили щедрое предложение. Ангажемент состоял в том, чтобы сыграть обычных людей в обстановке сестрорецкого «Курорта». Для этого – полный гардероб для мужа и жены и щедрый аванс. Полный расчет после возвращения в столицу. Послание они получали с курьером. Согласием должен был стать букет роз на окне – условленный знак. Предложенных денег не заработать и за три года. Риска никакого, Стрепетова выставила вазу с розами. На следующее утро тот же курьер принес другое письмо. Супругам следовало прибыть в заранее снятый номер гостиницы «Версаль», где было приготовлено все для их поездки. Включая одежду, билеты на утренний поезд и чек аванса. Письма следовало сжечь перед отъездом. Что они исполнили без сомнений.

– Роли вам подробно расписали? – спросил Ванзаров.

– Лучше не придумать, как в пьесе, – ответил Стрепетов. – Так и шли по-написанному. Только вот четвертый конверт стал сюрпризом…

– Тут играть нельзя, тут надо верить в свою смерть.

– Мы все же надеемся, что актеров не отравят…

– Зря! – сказал Лебедев со злорадной улыбкой.

Стрепетова зарыдала в голос. Муж не мог ее утешить, сам еле держался.

– Как же так… Зачем же нас… – проговорил он.

– Что в ваших ролях про меня было написано? – спросил Ванзаров.

– Про вас там ничего не было. Нине полагалось сказать про призрак, если ее спросят.

– Значит, вы знали, что старушка Лилия Карловна и Веронин будут убиты.

– Нет, не знали! Клянусь вам! – Стрепетов готов был душу наизнанку вывернуть, чтоб ему поверили.

– Верится с трудом…

– Там ведь как было написано: когда мадам Дворжецкая пойдет на процедуру, Нине надо было увязаться за ней, сесть в очередь. А мне – когда Веронин пойдет на ингаляцию. Кто же знал, что у них слабое здоровье…

– А про мистера Маверика?

– И того проще: сказано было не лезть ни во что…

– Как вам, Аполлон Григорьевич, пьеса?

– Это похлеще танцев в перьях будет! – сказал Лебедев. – Не дам им за это противоядия. Пусть умрут в муках.

– Будьте милосердны… – Стрепетов бухнулся на колени. – Пощадите…

Это было совершенно недопустимо. Ванзаров потребовал немедленно прекратить дурной спектакль. Криминалист тоже получил свой осуждающий взгляд: нельзя так шутить над актерами, они же, как дети, во все верят.

– Господин Стрепетов, разве не узнали вашего загадочного курьера? – спросил Ванзаров.

– Да как его узнаешь… – Муж хлюпал носом и утирал слезы, не хуже жены. – Закутан в бекешу, весь в снегу. Нос один торчит…

– С прыщом.

– Именно так…

– Прошу не покидать номер до моего распоряжения, – сказал Ванзаров и, не прощаясь, вышел. Он не стал поддаваться мольбам «что же с нами будет», предоставив Лебедеву пригрозить пальцем.

– Вот ведь жулики в перьях! – сказал он, когда дверь в номер закрылась. – Жалько их, денег хотели заработать. Актеры ведь.

– На жалость времени не осталось. Пора нам познакомиться с курьером и его прыщавым носом… – сказал Ванзаров и саданул кулаком в дверь. – Лотошкин, откройте…

Створка немного приоткрылась и встала, во что-то уткнувшись. В щель потянуло сквозняком. Чтобы открыть, пришлось надавить.

Номер промерз. Окно, неплотно притворенное, раскрылось, впуская мороз. В комнате никого не было. Если не считать тела, лежащего ничком. Лебедев потребовал не мешать. Тронул пульс на горле, приоткрыл веко.

– Жив, сильный обморок…

– Сбежал ваш актер, Аполлон Григорьевич… – сказал Ванзаров. – Вещи бросил и сбежал. Ничего, в снегу далеко не убежит.

С пола послышался тяжкий стон. Францевич сидел, свесив голову. Он морщился от пузырька, который Лебедев совал ему под нос. Издалека запах был ужасающий. Ротмистр, ощутив его вблизи, пришел в себя. Потрогал затылок и опять застонал.

– Сзади напали? – спросил Ванзаров.

– Угодил в ловушку, – ответил Францевич, морщась, досталось ему основательно. – Услышал, что окно открывает, рама с треском поддавалась, потребовал открыть, меня впустили, ну и тут… Как в темноту провалился.

– Подняться сможете?

Не без помощи Лебедева ротмистр встал, его пошатывало. Но от дальнейшей помощи отказался: для офицера корпуса жандармов удар по голове – пустяк. И говорить не о чем.

– У входа караулить буду, – сказал он, все же придерживаясь за стену. – Оружие при мне.

Действительно, преступник не покусился на револьвер. Что в его положении было опрометчиво.

– Аполлон Григорьевич, пакуйте саквояж, – последовал приказ.

– Куда прикажите?

– В погоню, естественно, – сказал Ванзаров и показал пример, как должен бегать частный сыщик. Или чиновник сыска в отставке. Кому как нравится.