Клод Изнер - Коричневые башмаки с набережной Вольтера

– Вы что, не поняли ничего? Во время убийства Шанталь Дарсон каждый из них был под нашим присмотром!

– А если у кого-то из них есть сообщник, о котором нам ничего не известно?

– Кое-что известно. Убийца оставил следы башмаков в доме Филомены Лакарель – у него размер ноги сороковой или сорок первый. У обрезчика сучьев лапы здоровенные, как у Рауля Перо, семимильные сапоги может носить. А у сапожника девчачий тридцать восьмой… Нам нужно в точности выполнить инструкции убийцы. Сегодня вечером позвоните Таша и пригласите ее в гости – к себе на улицу Сены, вместе с Алисой… Не знаю, придумайте какой-нибудь повод! Устройте семейный ужин с Айрис, детьми и Эфросиньей. Запритесь с ними в квартире и никого не выпускайте, поняли? Ну, наплетите им что-нибудь, вы же писатель! Давайте сюда книжку Марго Фишон.

– Она в подвале, сейчас принесу, но… Виктор, все же лучше предупредить полицию.

– Нет. Я не хочу рисковать.

– Если с вами что-нибудь случится, я себе этого не прощу! На встречу пойдем вместе, я буду наблюдать издалека.

– Жозеф, до вас не доходит? Если я не сумею предотвратить несчастье, не смогу после этого жить, и вы тоже не сможете! Поэтому делайте то, что я вам говорю. Этот подонок не знает, на что способен человек, доведенный до предела!

Жозеф попятился. Он никогда еще не видел Виктора в таком состоянии холодной ярости, но не собирался так просто сдаваться, и мозг у него сейчас, несмотря ни на что, работал на полной скорости. Кивнув с покорным видом, молодой человек спустился по лестнице.

Кэндзи, неслышно ступая, удалился в свои апартаменты.

Воскресенье, 30 января

Виктор пребывал в растерянности, сердце рвалось из груди. Он боялся этой встречи в музее. Едва ли убийца подойдет к нему, вежливо представится и попросит отдать книгу. А если он пришлет за книгой сообщника?

Музей был почти пуст: парочка буржуа, старик и однорукий сторож. Кому придет в голову нелепая мысль посетить храм знаний в десять часов воскресным утром? Виктор прошел галерею, посвященную ремесленному сырью, и оказался в зале с ткацкими станками и прялками. Он прошелся вокруг станка Вокансона, вдохновившего Жакара [107] Жак де Вокансон (1709–1782) – французский механик. Жозеф-Мари Жакар , или Жаккард (1752–1834) – ткач и изобретатель станка для узорчатых тканей. – Примеч. пер. на более совершенную модель.

«Мы сотканы из тех же нитей, что наши сны…» [108] Шекспир У. «Буря». – Примеч. авт. – вспомнилась строчка, пока он лихорадочно гадал, неужто автор гнусного письма с угрозами – сгорбленный старик в слишком большом, сползающем на глаза мятом котелке, единственный посетитель в зале, кроме него самого. Старик между тем покончил с созерцанием кружев в витрине и заковылял к выходу. Виктор остался один. Он повернулся к закутку, где были вывешены вышивки и гобелены, – и почувствовал, как ему в спину уперлось что-то острое. В ухо прошептали сзади:

– Не оборачивайтесь. Давайте сюда книгу.

У Виктора пересохло в горле. Он попытался сглотнуть, открыл рот, чтобы ответить, но не сумел издать ни звука. Тогда он сжал челюсти, призвал себя к спокойствию и наконец заговорил:

– У меня ее нет.

Что-то острое надавило под лопатку сильнее.

– Правда? Засуньте руки в карманы. Медленно повернитесь. Идем за ней.

Жозеф мчался вверх по музейной лестнице, когда вдруг увидел Виктора и фигуру в плаще с капюшоном у него за спиной. Молодой человек на всем скаку свернул в зал Лавуазье, осторожно выглянул оттуда и двинулся следом за парочкой. Так, втроем, они прошли мимо макетов овчарен, виноградных прессов и элеваторов, оказались в галерее южного крыла, где были выставлены различные земледельческие орудия, и затем в старинной часовне с маятником Фуко. Жозеф не знал, что делать. Догнать их и наброситься сзади на человека в капюшоне, повалить его и выбить из рук оружие? А если не получится?

Времени на колебания не оставалось: парочка уже углубилась в лабиринт галерей, посвященных металлургии и горнорудному делу. Жозеф вбежал в зал, в котором среди великолепных коллекций графитов и нефритов стояла модель пакетбота с гребным винтом. Парочка уже продвигалась к выходу с другой стороны, молодой человек бросился за ними, но дорогу ему заступил сгорбленный старик в помятом котелке:

– Вы направо, я налево!

– Посторонись, дедуля! – буркнул Жозеф и хотел было отпихнуть старца, но тот оказал неожиданное сопротивление.

– Дурень, глаза разуйте – это я! – зашипел он, выпрямляясь и вскидывая кулаки на уровень груди в защитной стойке.

– Кэндзи! – выпалил Жозеф.

Виктор воспользовался этой потасовкой, чтобы развернуться и атаковать человека в капюшоне. Однако тот отреагировал мгновенно – нанес удар кинжалом. Виктору обожгло болью плечо, он отпрянул, схватившись за рану рукой, и нащупал дыру в пиджаке. При виде собственной окровавленной ладони Виктор покачнулся, чувствуя, как все тело охватывает слабость, попытался вцепиться в противника и повалить его, но тот крутанулся вокруг своей оси и с размаху ударил его ногой под колено. В следующий миг Виктор рухнул ничком на паркет. Краем глаза он увидел силуэт: убийца воздел обе руки с зажатым в них кинжалом над его спиной.

– Амадей! Я с тебя шкуру спущу! – заорал Жозеф, бросаясь с кулаками на человека в капюшоне.

Но Кэндзи оказался проворнее. Он оттолкнулся на бегу, прыгнул – его кулак описал в воздухе полукруг и врезался в грудь убийцы.

В это мгновение из-за пакетбота выскочил мужчина с длинными волосами, перехваченными лентой на затылке. Раздался хлопок – и убийца в капюшоне упал. С его губ сорвался хрип:

– Мне казалось… казалось… вы утонули…

– Никогда нельзя спешить с выводами, – тихо проговорил Амадей. Он засунул пистолет за пояс, наклонился и откинул капюшон, скрывавший лицо человека с кинжалом. По паркету рассыпались светлые локоны.

Жозеф издал сдавленный стон:

– Женщина! – И отсутствующим взглядом скользнул по Амадею. Он уже ничего не чувствовал, кроме подступающей к горлу тошноты. – Она… Почему?..

К нему пошатываясь приблизился Виктор:

– Я видел ее на набережной у стойки вашего крестного. Она мертва? – обратился он к Амадею. – Вы застрелили ее?

– Вы хотели очутиться на ее месте с кинжалом в сердце?

Виктора сковало оцепенение. Он только что стал свидетелем убийства. Покушение на чужую жизнь настолько противоречило его моральным нормам, что сейчас он сам себе был противен. Смерть представлялась ему неизбежностью, финалом, который ожидает всех, но который никто не вправе ускорить. А эта женщина забрала жизнь у пятерых и могла убить его близких…

– Не время и не место скорбеть, – бросил ему Амадей и повернулся к Жозефу: – Ну-ка, блондинчик, помогите мне.