Оливер Пётч - Дочь палача и король нищих

Для него лично.

Куизль шепотом проговаривал названия, которые старался забыть все эти годы.

Магдебург, Брайтенфельд, Райн ам Лех, Нордлинген…

Все это были места сражений, куда Куизля забросила война; места, где он жег, грабил и убивал. Его словно туманом окутали запахи и образы прошлого.

Господь всемогущий!

Здесь, в этой камере, для Якоба началась новая пытка.

Только теперь страдала душа, а не тело.

– Боже праведный! Подумать страшно, что тут творилось…

Симон показал на обугленные останки купальни, разрушенной огнем. Местами еще поднимался дым, но прошедший ночью ливень по большей части превратил руины в лужистую кучу изломанных и почернелых досок. Стены с трех сторон обвалились, на улице повсюду валялись осколки черепицы, обгорелые рамы, рваное тряпье и разбитые кружки: ясно было, что здесь успели уже потрудиться мародеры. Один только камин высился над грудой обломков и служил напоминанием, что некогда здесь стояло внушительное строение.

Симон с сомнением покачал головой.

– Вряд ли здесь еще можно что-то найти. Идемте лучше назад.

Магдалена тоже смотрела на черный остов с огорчением. Пришлось ей признать, что она не рассчитывала увидеть дом своей тети в столь плачевном состоянии. И все же так сразу сдаваться ей не хотелось.

– Сколько у нас времени? – спросила она у короля нищих, что стоял рядом и обгладывал старую куриную кость.

Натан что-то выковырял из зубов.

– Мои ребятки дадут знать, если поблизости появятся стражники, – прошелестел он. – Сейчас караульные на площади Святого Эммерама, так что немного времени есть. Я свистну, если что.

Магдалена кивнула. Хорошо, что с ними отправился сам Натан и прихватил с собой десяток нищих. Он же посоветовал отправляться к руинам лишь с приближением рассвета. Стражники в это время дожидались смены и поэтому слонялись по улицам без всякого желания. Поначалу Симон не хотел посвящать нищих в свои планы, но потом все-таки передумал. В таком городе, как Регенсбург, в одиночку разгуливать по ночам нежелательно, а с Натаном и его дружками они могли чувствовать себя как у Христа за пазухой. Лекарь в очередной раз убедился, насколько полезной может оказаться гильдия нищих. По всему Кожевенному рву дежурили постовые, которые при малейшей опасности подадут знак.

– Тогда не будем терять времени, – прошептала Магдалена.

Подхватив светильник, она прокралась к обугленным развалинам и принялась искать лазейку, через которую смогла бы пробраться внутрь.

– Магдалена, – прошипел Симон. – Тут все может рухнуть, и тебя завалит. Давай лучше…

– Или давай со мной, или сиди тут, – резко перебила его Магдалена. – А я отца своего в беде не оставлю!

Она потянула одну из досок и таким образом запустила цепную реакцию: часть остова с грохотом обвалилась. Девушка отскочила в сторону, и ее накрыло облаком пепла.

– Что я говорил? – прошептал Симон. – Сама могилу себе роешь!

Дочь палача показала на проход, образовавшийся в куче развалин.

– Теперь хотя бы пролезть можно, – ответила она. – Здесь примерно и топка с колодцем должны находиться.

Магдалена опустилась на корточки и, выставив перед собой светильник, заползла в проем. И двух секунд не прошло, как она растворилась во мраке. Симон пробормотал короткую молитву и полез вслед за ней. Уж если на то пошло, то и помереть лучше вместе.

– Удачи! – раздался за спиной возглас Натана. – Не бойтесь, если здесь все обвалится, мы вас откопаем. Живых или мертвых.

– Спасибо на добром слове, – проворчал Симон, хотя и понимал, что нищий его уже не слышал.

Он без конца задевал спиной обугленные балки, штаны покрылись слоем грязи вперемешку с пеплом. Они ползли по некоему подобию норы, образованной камнями и крупными обломками. Внезапно впереди мигнул фонарь Магдалены, и Симон почувствовал, что вокруг стало заметно просторнее.

Он осторожно выпрямился и понял, что проход и вправду вывел их в котельную Гофмана. Правда, от прежней обстановки теперь мало что осталось. Печь рассыпалась на куски, а медные котлы, в которых раньше нагревали воду для посетителей, куда-то пропали. Только потом Симон разглядел на полу черные, словно шлак, блестящие глыбы. Котлы просто-напросто расплавились. Это какое же пекло здесь бушевало?

Магдалена тем временем разгребла груду кирпичей и заглянула в темный провал.

– Колодец, – пробормотала она. – И ступени пока на месте. Что ж, посмотрим.

С этими словами она полезла в дыру. Через некоторое время до лекаря снова донесся ее голос:

– Симон, ты был прав! Это… невероятно.

Она резко замолчала. Молодой лекарь склонился над колодцем.

– Магдалена, что там? – шепнул он. – Ты куда пропала?

– Тут я, внизу! – Голос Магдалены звучал несколько приглушенно, словно она оказалась вдруг много дальше, чем должна была находиться.

– Там и вправду проход есть? – взволнованно спросил Симон.

– Даже больше. Спускайся и сам посмотри.

Фронвизер ухватился за ступени и при этом бросил взгляд на расщепленные балки и расшатанные камни над головой. Если потолок обвалится, то они либо задохнутся в колодце, либо помрут от голода. Во всяком случае, лекарь не рассчитывал, что Натан и его нищие действительно возьмутся за лопаты и их откопают.

Преодолев несколько ступеней, Симон спустился до лаза в стене и пробрался в потайную комнату. Комната полностью выгорела, от мешков и ящиков, находившихся здесь в прошлый раз, остались лишь горстки пепла. Зато нашлось теперь кое-что другое.

В противоположной стене открылся низкий, высотой всего лишь до пояса, проход. Симон приблизился к нему и наклонился: на полу валялись обугленные деревяшки, на некоторых еще виднелись остатки извести. Лекарь невольно усмехнулся:

«Потайная дверца, оштукатуренная и спрятанная за мешками. Ну и хитрец же этот Гофман!»

Он осторожно заглянул внутрь, и взору его открылась просторная комната. Пожар и здесь оставил следы, хотя и не столь разрушительные, как в соседней комнате. В левом углу стоял покрытый копотью стол, со стены на пол рухнула полка и теперь, обугленная, лежала на полу. Посреди комнаты высилась громадная печь, труба которой наклонно уходила в потолок. Вокруг печи валялись черепки и осколки стекла. По некоторым из них еще удавалось определить, что прежде это были полированные линзы.

Симон прошел по осколкам и коснулся еще теплого коромысла весов, расплавленных почти до неузнаваемости.

– Будь я проклят, если раньше здесь не проводили алхимических опытов, – прошептал он. – Твой дядя пугает меня все больше.

– Интересно, убийцы Гофмана тоже эту комнату искали? – спросила Магдалена.

Симон задумчиво кивнул.