Оливер Пётч - Дочь палача и король нищих

Добравшись наконец до разобранной стены, лекарь резко остановился. Магдалена тоже словно оцепенела и беспомощно озиралась по сторонам.

Возле стены кучкой лежали выломанные камни. Старый проход был разобран наполовину, и на уровне бедер теперь зиял черный пролом, широкий ровно настолько, чтобы смог пролезть человек.

Но Куизля нигде не было видно.

Некоторое время оба не двигались с места. В конце концов Магдалена начала носиться среди бочек и шепотом звать отца. Но ей так никто и не ответил.

– Прекрати! – прошипел Симон. – Он убежал. Как будто сама не видишь!

– Но куда? – в отчаянии спросила девушка. – Почему он оставил нас в беде?

Лекарь нахмурился.

– Это как-то с той запиской связано. Он когда ее прочитал, как будто переменился.

– Да хоть бы и так, – пробормотала Магдалена. – Это еще не повод оставлять нас в беде… Что ж нам теперь делать?

– Сбежим без твоего отца, – предложил Симон. – Скорее всего, он не захотел подвергать нас ненужной опасности. Мы для стражников ничего не значим. Они именно его поймать хотят.

– Уж об этом он нам сказал бы… – Магдалена тупо уставилась в черный пролом. – А просто взять и исчезнуть… это не в его правилах.

– Так или иначе, но отсюда надо уходить. Скоро рассветет, и тогда стражники решат проверить, все ли в порядке… – Лекарь принялся выламывать остальные камни. – Давай, помоги мне!

Но ответа не последовало, и Симон раздраженно оглянулся. Магдалена скрестила руки на груди и упрямо поджала губы.

– Мой отец попал в беду, а ты только и думаешь, как собственную шкуру спасти, – прошипела она. – Ну и трус же ты!

– Магдалена, ты все не так поняла! – Симон сердито отшвырнул камень и поднялся. – Твоему отцу, похоже, и не нужна наша помощь. Поверь, без нас ему даже лучше. А нам все равно нужно уходить отсюда, и как можно скорее. Если тебе известно другое решение, будь добра, и меня просвети.

– Другое решение, ладно, – упрямо ответила Магдалена. – Спрячемся у Сильвио.

У Симона вытянулось лицо.

– У этого карлика? Господи, почему у него?

– Мы неплохо с ним ладим, к тому же он пользуется влиянием. У него можно спрятаться до тех пор, пока все не утрясется. – Она насмешливо улыбнулась. – Во всяком случае, это лучше, чем какой-нибудь вонючий сарай или свинарник. И оттуда отца разыскать будет легче.

– А кто тебе сказал, что этот твой Сильвио тут же не выдаст нас властям? – Симон отряхнул о сюртук перепачканные в пыли ладони. Глаза его вдруг сузились в тонкие щели. – Об этом наша мудрая мадемуазель не подумала?

– Он этого не сделает. Он венецианец, и нужды города его не интересуют. К тому же он ко мне неравнодушен.

– Ага, вот откуда ветер дует, – взвился Симон. – Он просто охмурил тебя!

– Он настоящий кавалер. Что в этом такого?

– Ну, раз такое дело, можешь еще разок приодеться в гардеробе этого кавалера, – Симон разошелся не на шутку и с трудом сдерживал голос. – Может, при случае как-нибудь прогуляетесь к площади Святого Марка в Венеции или даже в Париж съездите. Но я вашим лакеем быть не желаю!

– Хватит пыжиться, как павлин, – прошипела Магдалена. – А кто тогда за этой Бенедиктой увивался? Раскланивался перед ней, аж смотреть тошно было.

Симон закатил глаза.

– Два года с тех пор прошло. Я уж не знаю, сколько раз мне извиняться…

– Забудь, – резко перебила его Магдалена. – В любом случае, твой гениальный план провалился. Пивовар твой убит, так что теперь попробуем с моим венецианцем. Все просто.

– Твой венецианец, – передразнил Симон. – Думаешь, я не вижу, как этот карлик за тобой увивается? Все вы, женщины, одинаковые. Новое платье – и тут же о мозгах забываете.

Пощечина хлестнула его по левой щеке с такой силой, что хлопок разнесся по всему зданию.

– Вот и делай что хочешь, кретин, – прошипела Магдалена. – По мне, можешь хоть в свинарнике спать или пусть тебя сварят в пиве. А я пойду к Сильвио. Он хоть вести себя умеет и отцу наверняка помочь сумеет. – Она наградила лекаря гневным взглядом. – В любом случае лучше, чем ты.

Не сказав больше ни слова, дочь палача протолкнула в пролом свой мешок, перелезла через край и в следующую секунду растворилась во мраке.

Комната за проходом была темной и сырой, в воздухе стоял запах плесени и прелой соломы. Магдалена вполголоса ругнула себя за то, что не взяла с собой факел, но теперь возвращаться поздно. Как на это посмотрит Симон? При мысли о нем у Магдалены снова прилила кровь к голове. Ну что за ревнивая, самовлюбленная скотина! Неужели так трудно признать, что ее план лучше? У Сильвио они на какое-то время оказались бы в безопасности и, возможно, смогли бы узнать что-нибудь об отце. Магдалена чувствовала, что он в беде. У него лицо было белее снега; она никогда еще не видела отца таким бледным и напуганным. Ему нужна ее помощь, хотя сам он в этом ни за что не признается.

Но от зависти и ревности Симон иногда тупел на глазах! Что ж, пусть теперь посмотрит, чего добился. Наверняка он скоро догонит ее и признает свою ошибку. Может, подождать его в темноте и хорошенько напугать? По крайней мере, это он точно заслужил!

Магдалена настолько погрузилась в раздумья, что дощатую стену заметила, только когда врезалась в нее головой. Скривилась от боли и потерла ушибленный лоб. Потом поводила перед собой руками и поняла, что это не стена вовсе, а высокая бочка для солода. Слева и справа, вероятно, высились такие же бочки. Магдалена отчаянно попыталась сдвинуть одну из них в сторону. Налегла всем весом, и гнилые доски не выдержали и проломились. Девушка качнулась вперед, тщетно ухватилась за ржавый обруч и в конце концов свалилась в соседний подвал. Прямо напротив зиял серый пролом, и в него струился лунный свет. На глиняном полу грудами лежал всевозможный мусор: сломанные колеса, жернова, старые ящики и бочки, гнившие здесь, вероятно, не один десяток лет. Должно быть, кто-то в стародавние времена заделал проход в епископский двор, а про подвал постепенно забыли.

Магдалена поморгала и огляделась вокруг; глаза постепенно привыкли к темноте, и она осторожно, не создавая лишнего шума, стала пробираться через поломанные доски и обломки кирпичей, пока не оказалась перед деревянной перегородкой. Несколько досок были выломаны, и стоптанная лестница за проломом вела на широкую улицу.

По трем крытым мостам, нависавшим над улицей, Магдалена поняла, что действительно выбралась на поверхность севернее епископского двора. Эти так называемые арки вели к епископским складам у реки. Стражников видно не было, хотя они наверняка только и ждали, чтобы кто-нибудь из их троицы высунулся из резиденции. Но стражники, вероятно, считали, что, кроме как через главные ворота или через собор, сбежать со двора невозможно.