Дэн Симмонс - Колокол по Хэму

— Умолкни, — сказал я и провел кончиком ножа от его уха до уголка губ, оставляя кровавый след. — Кого послали убить Хемингуэя?

Мальдонадо закричал. К этому времени грозовое облако сместилось за пределы кладбища, но над ним по-прежнему разносились раскаты грома. Мальдонадо отчаянно замотал головой.

— Кто второй член ликвидационной группы? Сколько их всего?

Мальдонадо застонал.

— Говори, — сказал я, поднося лезвие к его правому глазу.

— Я не знаю, сеньор. Клянусь, не знаю. Клянусь. Я должен был подстеречь вас... Бекер сказал, что вы придете ночью один... я должен был для верности выждать десять минут и убить вас... если бы нас обнаружили, я должен был сказать, что застрелил вас при сопротивлении аресту. Если никто ничего не услышит, я должен был завтра днем доставить труп на берег...

— Куда именно?

— В одно место на востоке... оно называется Нуэвитос.

Нуэвитос расположен к югу от архипелага Камагуэй — там, у острова Конфитес, сейчас находился Хемингуэй.

— Кто отдал этот приказ?

— Бекер.

— Лично?

— Нет, нет... Прошу вас, не так сильно... нож вонзился мне в глаз...

— Лично?

— Нет! — выкрикнул Мальдонадо. — По телефону. Издалека, не из Гаваны.

— Но с территории Кубы?

— Не знаю, сеньор. Клянусь вам.

— Дельгадо участвует в этом деле?

— Кто такой... Дельгадо? — с заминкой произнес лейтенант, явно оттягивая развязку, как и я сам минуты назад. Его руки по-прежнему были прижаты к бокам. Я сильнее налег коленом ему на горло и прижал лезвие к глазу, выдавив еще чуть-чуть крови.

— Если ты шевельнешь хотя бы пальцем, я проткну ножом твой глаз, словно виноградину.

Мальдонадо чуть заметно кивнул и положил ладони на асфальт.

Я в двух словах описал Дельгадо.

Лейтенант вновь кивнул.

— Я встречался с этим человеком. Мы обговаривали передачу денег.

— Для тебя?

— Да... и для Национальной полиции.

— Зачем?

Мальдонадо осторожно покачал головой.

— Мы обеспечиваем связь... безопасность.

— Для кого? И для чего?

— Для секретной встречи «gringos» и немцев.

— Какие «gringos»? И какие немцы? Бекер?

— Бекер и другие. Я не знаю, кто и зачем встречается.

Клянусь всевышним... Нет! Не надо, сеньор!

Я понял, что эти расспросы ни к чему не приведут.

— Когда должны убить Хемингуэя? — Капли дождя падали с моего носа и подбородка на запрокинутое лицо Мальдонадо.

— Я не знаю... — начал было лейтенант и застонал, когда я всем весом налег ему на грудь. — Сегодня! — крикнул он, вскидывая руки, словно собирался схватить меня. — Сегодня...

В субботу!

Я встал и отправился за фонариком и «кольтом» Мальдонадо, на две секунды повернувшись к нему спиной и следя за ним краем глаза.

Он не терял времени зря, но бросился не к пистолету или ножу, а к углу крыши, и схватился за мою веревку. В ту самую секунду, когда я опустился на одно колено и взял его на мушку, он перевалился через парапет.

Мальдонадо забыл о том, что у него сломано запястье. Выпустив веревку, он издал вопль и еще раз закричал за мгновение до того, как снизу донесся тяжелый звук падения. Я подошел к парапету и посмотрел вниз. Лейтенант падал всего десять метров, но его тело наткнулось на вертикальный мраморный столб, а ноги ударились об огромную урну. По меньшей мере одна его нога была вывернута под неестественным углом.

Я обошел купол и обнаружил его «ремингтон» у открытой двери в стене. Взяв винтовку с собой, я спустился по узкой лестнице в темное помещение мавзолея, при свете фонарика отыскал дверь в южном фасаде и вышел, громко скрипнув стальными воротами. Дождь все еще продолжался, но луна наполовину показалась из-за туч. Мальдонадо исчез.

Я нашел его на узкой пешеходной дорожке, огибавшей мавзолей с севера. Он полз на локтях и левом колене. Его правая кисть висела плетью, а правая нога, судя по ее виду, претерпела сложный перелом. Что-то острое и белое пропороло его темные брюки и торчало над коленом. Услышав мои шаги позади, Мальдонадо перекатился на спину, застонал, пошарил рукой у пояса и вынул маленький пистолет, блеснувший в струях дождя. Шестимиллиметровая «беретта».

Я отнял у него крохотный пугач, вынул из кобуры «магнум», отодвинулся на два шага от Мальдонадо и прицелился ему в голову. Я поднес к лицу левую ладонь, чтобы защитить его от кровавых брызг и осколков черепа. Мальдонадо не поднял рук, не моргнул, даже не шевельнулся, но я заметил, как он сжал челюсти и оскалил зубы, ожидая выстрела.

— Вот дерьмо, — негромко произнес я и, шагнув вперед, с силой ударил его по голове стволом пистолета. Потом я ухватил лейтенанта за воротник, втащил в мавзолей и уложил на пол между двумя саркофагами. В кармане его пиджака лежал массивный бронзовый ключ. Дверь и ворота склепа, естественно, запирались снаружи; я закрыл их, швырнул ключ в скопление статуй и бегом покинул кладбище.

Возвращаясь к «Линкольну» Хемингуэя, я посмотрел на часы. 3.28 утра. Поистине время летит незаметно, когда ты развлекаешься.

Во время головоломной поездки в Кохимар я превысил все общегосударственные и городские ограничения скорости.

Дождь продолжался, луна вновь исчезла, и дороги были скользкими и опасными. Но я, по крайней мере, почти не встречал машин. Я пытался представить свой разговор с кубинским полицейским, если меня остановят за быструю езду и обнаружат «магнум» у меня за поясом, «ремингтон» и «кольт» на заднем сиденье «Линкольна» и кровь на моем костюме и ухе.

«К черту, — решил я наконец. — Суну ему десять долларов и уеду. Это ведь Куба, в конце концов».

Отправление «Пилар» из Кохимара семью часами ранее, сразу после заката, ничем не напоминало наше шумное отплытие неделю назад. На сей раз вокруг никого не было, кроме нескольких равнодушных рыбаков. Хемингуэй взял с собой Волфера, Дона Саксона, Фуэнтеса, Синдбада и сыновей. Пэтчи Ибарлусия тоже хотел отправиться с ними, но он должен был участвовать в матче хай-алай. Во время вечернего прощания даже мальчики — выглядели мрачными и подавленными.

— Как быть, если ты не сможешь связаться со мной по радио? — спросил Хемингуэй, когда я подавал ему носовой конец. — Либо если я дам радиограмму в Кохимар или Гуантанамо о том, что обнаружил нечто важное и хочу, чтобы ты плыл туда?

Я ткнул пальцем в сторону противоположного берега порта, у которого стоял скоростной катер Тома Шелвина.

— Возьму «Лорейн», если нам все еще разрешено им пользоваться.

— После того как ты оставил на его палубе ту огромную вмятину, тебя нельзя подпускать к катеру на пушечный выстрел, — ответил Хемингуэй, но все же бросил мне ключи.

Я с трудом припомнил крохотную выщерблину на красном дереве там, куда я уронил винтовку Марии.