Дэн Симмонс - Колокол по Хэму

— Его бак полон, и мы доставили на борт две запасные бочки горючего, — продолжал писатель. — Если поплывешь .на катере, будь с ним аккуратнее. Том миллионер, но порой он бывает крайне мелочен. Вряд ли у нею есть страховка.

Я кивнул. Именно тогда мы решили, что Хемингуэй должен взять курьерскую сумку с собой. Я перебросил ее на яхту в тот самый миг, когда Фуэнтес оттолкнул корму от причала.

— Удачи тебе, Джо, — сказал Хемингуэй, наклоняясь над полоской воды и пожимая мне руку.

Я примчался в Кохимар незадолго до четырех утра. На нескольких лодках горел свет — рыбаки собирались выходить в море. «Лорейн» у его причала не оказалось.

Я облокотился о руль и потер ноющий лоб. "На что ты рассчитывал, Джо? Колумбия все время опережал тебя на шаг.

Скорее всего, он увел катер, пока ты ехал на кладбище... стало быть, у него не так много времени в запасе".

Я обвел взглядом порт. В Кохимаре не было других скоростных судов, только рыбачьи лодки, шлюпки, два утлых каноэ, ялики, пара дырявых плоскодонок и двенадцатиметровая яхта, которая неделю назад приковыляла сюда из Бимини с неисправным двигателем и взбешенным хозяином-калифорнийцем на борту.

«Лорейн» очень быстрый катер. ?н обгонит «Пилар» на пути к тому месту, где Колумбия намерен затаиться в ожидании.

Чтобы добраться туда до полуночи, мне нужно резвое судно.

Но куда именно? В Нуэвитос? Я решил заняться поисками ответа на этот вопрос, после того как обзаведусь судном.

Я вернулся в город с той же безумной скоростью, с которой примчался сюда полчаса назад. У городских пирсов стояло много быстрых катеров, я мог позаимствовать любой из них, однако хозяева хороших судов обычно предвидят подобную возможность и, уходя из порта, забирают с собой одну, а то и несколько важных деталей двигателя, наподобие того, как автовладельцы снимают «бегунок», когда паркуют машину в неблагополучном районе.

Самое лучшее судно в порту не было привязано к пирсу.

«Южный крест» стоял на якоре далеко в бухте, снаряженный всем необходимым, кроме продовольствия, для долгого плавания по каналу и к побережью Южной Америки. Согласно последним данным «Хитрого дела», полученным вечером в пятницу, он должен был отчалить в понедельник утром.

Выход в море был отложен на сутки из-за того, что новый радист яхты исчез, и его не удалось найти в барах и борделях, в которых он обычно пропадал. «Южному кресту» явно не везло на радистов. Мы с Хемингуэем решили, что единственный немецкий агент на борту яхты, вероятно, покинул страну вслед за Шлегелем и Бекером.

Я оставил машину на городском причале, перебрался через сетчатый забор, отыскал лодку по своему вкусу, спустил в нее свои вещи и погреб через всю бухту к огромной яхте. Даже ночью она казалась белой и прекрасной, прожектора на корме и носу высвечивали изящные борта судна и подходы к нему.

Я заметил, что моя лодка течет, поэтому поднял свой рюкзак и «ремингтон» на банку, прикрыл их клетчатым одеялом, взятым из «Линкольна», и затянул песню на испанском.

Похищение «Южного креста» вряд ли можно было счесть разумным решением, поскольку на его борту находились около полутора сотен опытных матросов и офицеров, более тридцати исследователей, крупнокалиберные пулеметы, орудия и автоматы. Однако я и не думал угонять яхту.

Чтобы разбудить дремлющих охранников катера, колыхавшегося на якорной цепи между судном и берегом, мне пришлось петь во всю глотку. Двое матросов растянулись на банках — один в носовом кубрике, другой в кормовом, — и я отчетливо слышал их громкий храп сквозь свои хмельные вопли.

К тому времени, когда тот, что лежал на носу, очнулся и направил на меня прожектор, я приблизился к катеру на расстояние тридцати ярдов.

— Эй, amigos, уберите свет! — крикнул я на невнятном кубинском диалекте. — Вы слепите меня! — Я продолжал кое-как грести.

— Разворачивайся кругом, — велел первый охранник на чудовищном испанском с североамериканским акцентом. — Это запретная зона. — Его голос звучал сонно. Второй охранник тоже проснулся и таращился на меня, протирая глаза.

Перед ними был одинокий человек в шлюпке — мужчина с небритым лицом под низко надвинутой шляпой, в мятом, грязном костюме. У него было окровавлено ухо. Он был явно пьян. Его лодка протекала.

— Запретная зона? — с удивлением переспросил я. — Это порт Гаваны... порт столицы моей страны и моего народа. Как это он может быть запретным? Я должен поспеть на лодку своего двоюродного брата, иначе он уплывет без меня. — Я продолжал налегать на весла и приближался к катеру, двигаясь боком, словно краб.

Охранник покачал головой.

— Держи дистанцию! — крикнул он. — Не подходи к большой белой яхте ближе двухсот ярдов. Здесь нет лодки твоего брата...

Я кивнул, продолжая прикрывать глаза от луча прожектора. Несколько звезд, показавшихся было из-за грозовых туч, исчезли; невзирая на дождь, небо начало бледнеть.

— Где, вы сказали, лодка моего брата? — Неловким движением я вырвал весла из уключин и едва не повалился на дно. На шеях обоих охранников висели автоматы Томпсона, но ни один из них даже не подумал взять оружие на изготовку.

— Черт побери! — крикнул тот, что стоял на корме, и схватил багор, собираясь оттолкнуть мою шлюпку от катера.

— Не шевелитесь! — велел я по-английски, подняв ствол «магнума» и тщательно прицелившись. — Погасите свет!

Охранник на носу выключил прожектор. Во внезапно наступившем сумраке я заметил, что они оба готовятся действовать.

— Пристрелю обоих, прежде чем вы поднимете шумиху, — сказал я, щелкая курком «магнума» и переводя дуло с одного охранника на другого. Шлюпка ударилась о борт катера. — Эй ты, впереди, положи обе руки на лобовое стекло.

Вот так. А ты... прислонись к корме. Чуть дальше. Отлично.

Я перебросил свои вещи на катер и прыгнул в крохотный носовой кубрик. Охранник на корме шевельнулся, и я ударом сбил его с ног. Матрос, руки которого лежали на лобовом стекле, оглянулся через плечо.

— Если двинешься, стреляю, — предупредил я.

Он покачал головой.

Я взял автоматы и бросил их на подушки кормового сиденья, продолжая целиться из «магнума» в охранника, который оставался в сознании. Подчиняясь моим распоряжениям, он перевалил своего приятеля через борт в шлюпку. Тот застонал.

Я оттолкнул шлюпку багром и левой рукой поднял маленький якорь, все еще держа на мушке боеспособного охранника. Свитер плотно обтягивал его мощное тело. Он явно пытался спасти лицо, нашаривая в памяти подходящую к случаю фразу из кино, которая показала бы, что он ни капли не испуган.

— Это не сойдет тебе с рук, — заявил он.

Я рассмеялся, завел двигатель, посмотрел на индикатор уровня топлива — бак был заправлен на три четверти — и сказал: