Лев Портной - Копенгагенский разгром

Я продолжал вынужденный променад. Казалось, прошла вечность с тех пор, как Николь скрылась в таверне. Я решил, что сделаю еще десять шагов и, если девушка не покажется, пойду выручать ее.

Неожиданно цапля вытянула шею и вновь застыла, но теперь в ее напряженном облике чувствовалась готовность сорваться и улететь.

Я обернулся и увидел, что один из бородачей отделился от товарищей и, пошатываясь, направился к таверне. Сердце екнуло: я был уверен, что он пошел за Николь.

— Чертова девчонка! — выругался я, а вспомнив, что она проследила за капитаном Годеном в одиночку, добавил: — Сумасшедшая!

Дверь хлопнула, из таверны вышла Николь и направилась ко мне. Мужик остановился и, приплясывая на нетвердых ногах, стал дожидаться, когда девушка поравняется с ним. Он театрально разводил руками, словно репетировал, как скажет незнакомке нечто эдакое. Двое других подбадривали задиру выкриками, смысла которых я не разобрал.

Без потасовки не обойтись, подумал я. Но тут раздался стук копыт и храп лошадей — к таверне подъехала крытая коляска. Из нее вышли два лейтенанта, один с весьма внушительной внешностью, второй — хрупкий на вид. Они огляделись по сторонам, задержав несколько удивленные взгляды на мне, и вошли в таверну.

Пьяный задира ретировался, и все трое укрылись в тени своего суденышка. Я вздохнул с облегчением. Николь приближалась с победоносной улыбкой.

— Он там, — заявила она.

— Ты уверена?

— Уверена. Сидит в задней комнате, налегает на виски.

— Вот что, мисс! Отправляйся-ка ты за полицией. Скажи, что здесь в таверне находится человек, совершивший убийство в Лондоне, — приказал я.

— А вы? — с тревогой спросила девушка.

— А я посторожу здесь. Если вернешься, а меня не застанешь, значит, капитан Годен сорвался с места и я отправился за ним. Тогда ждите здесь. Если полиция ждать не станет, встретимся в «Wrestler’s Inn».

— А может, просто наймем какого-нибудь мальчишку, чтобы проследил за мистером Годеном? — предложила она.

— Нет! — отрубил я.

Николь поджала губы, как делают женщины, когда считают, что спорить с мужчинами бесполезно по причине их ослиного упрямства.

— Будьте осторожны, — попросила она напоследок и отправилась вверх по улице.

Я уселся на каменный выступ, вознамерившись ждать полицию или появления капитана Годена. Мысли мои крутились вокруг Николь. Девчонка оказалась чересчур самовольной, и это меня раздражало. Но с другой стороны, нужно было отдать должное ее сообразительности. Да и теперь я уповал на ее находчивость. Желания шпионить за Оливером Годеном я не испытывал в первую очередь потому, что хотя и чувствовал себя значительно лучше после обеда и стаканчика виски, но все же силы не восстановились в полной мере. И уж тем более не хотелось вступать с капитаном Годеном в схватку, случись он заметит меня. Вот и надеялся, что девушка быстро разыщет местных блюстителей порядка и убедит их поспешить сюда.

Я достал из кармана бутыль, оставленную доктором Руизом, и сделал глоток. На вкус жидкость оказалась гадкой. А если принять во внимание мои подозрения, то применить снадобье этого эскулапа представилось поступком совершенно опрометчивым. Но горькая жидкость уже бежала по горлу, а я чувствовал некоторое облегчение.

Грохнула дверь. Из таверны вывалился упившийся до скотского состояния Оливер Годен. Следом вышли двое лейтенантов. Те самые, чья коляска дожидалась в стороне от таверны.

Вероятно, еще в кабаке Оливер начал буянить, и офицеры решили утихомирить его, но не ожидали, что этот здоровяк хоть и налакался в хлам, но не утратил ни силы, ни ловкости.

Он дубасил двух лейтенантов, тщетно пытавшихся призвать к порядку разбушевавшегося смутьяна. Внушительная комплекция одного из офицеров нисколько не помогала делу: пьяный мистер Годен держал его за ворот и методично хлестал по физиономии. Второй лейтенант, хрупкий сложением, но сильный духом, бросался на помощь товарищу. Оливер небрежно отмахивался от худенького офицера, как от надоедливой мухи, тот отлетал в сторону, во весь рост растягивался посреди грязной дороги, вскакивал и с отчаянной храбростью бросался на обидчика, чтобы через мгновение вновь пропахать носом землю.

Я хлопнул себя по лбу с досады, что сразу не догадался обратиться за помощью к этим офицерам. Теперь нужно было обезвредить мистера Годена, а затем рассказать о его преступлениях. Я сунул бутыль в карман и ринулся вперед. От моего удара под ложечку капитан охнул, но даже не согнулся. Зато отпустил толстяка-офицера и на мгновение застыл, злобно вращая глазами.

— Вы?! — взревел он, узнав меня.

— Я, — с холодным презрением произнес я.

— Болван! — рявкнул в лицо мне капитан Годен.

Этот детина не только силу и ловкость, а и остатки разума не растерял, хотя и упился до омерзения. Обнаружив, что противников теперь трое и удача может оказаться не на его стороне, он развернулся и бросился наутек. И хотя на бегу его мотало из стороны в сторону, не каждый трезвый сумел бы его догнать.

— Ну, как вы, джентльмены? — спросил я офицеров, уверенный, что мистера Годена мы все же догоним.

Толстяк-лейтенант, шумно отдуваясь, утирал в кровь разбитые губы. Его товарищ, в очередной раз поднявшись с земли, подошел ближе и застыл, стараясь глубокими вдохами выровнять сбитое дыхание. Я ждал, пока они придут в себя.

Первым отдышался толстяк. Теперь он мерил злобным взглядом напарника, все еще ловившего ртом воздух, и глаза его сверкали таким нетерпением, словно по вине того, второго, они теряли самые драгоценные мгновения жизни. Признаться, и я уже нервничал.

— Нужно поймать этого человека, — сказал я. — Он убийца, у меня есть доказательства.

— А вы кто, иностранец? — спросил толстяк.

Он вновь бросил злой взгляд на щуплого товарища, который с трудом восстанавливал дыхание.

— Я граф Воленский, — представился я. — Этот человек обокрал меня…

— Паспорт у вас есть?

— Паспорта нет! Все украли. Но при чем здесь мой паспорт?! Мы упустим его!

Наконец худенький офицер выпрямился и посмотрел на своего товарища вполне осмысленно. Взгляды их встретились, и глаза обоих на мгновение прищурились. За эту долю секунды между офицерами возник договор. К несчастью, его суть я уловил слишком поздно.

— Джентльмены, нужно догнать этого негодяя. Он убийца! — почти что с отчаянием воскликнул я.

Ни слова не говоря, толстяк-офицер врезал мне кулаком в правое ухо. Не ожидавший такой благодарности, я растерялся и получил по голове эфесом шпаги от второго лейтенанта. Еще один удар в ухо от толстяка завершил дело — я отключился.

Потом я смутно сознавал, что меня грузят в карету и куда-то везут. Очнулся я связанным по рукам и ногам. Я сидел в темноте и тесноте и не знал, чье плечо ощущаю по соседству: похитителя или такого же бедолаги, как я? Я легонько пихнул соседа локтем и получил в ответ мощный удар в ухо.