Валерия Вербинина - Одна ночь в Венеции

– Нет! – неожиданно подала голос Роза. – Нет, нет, нет! Викторина вовсе не была настолько глупа, чтобы опрометчиво подпустить убийцу близко.

– Значит, к ней явился сообщник убийцы, о котором девушка не подозревала, – пожала плечами баронесса. – Полиция, как и я, считает, что убийц было как минимум двое.

– О боже… – прошептала Роза. И повернулась к Михаилу: – Помните? Человек в переулке!

– Вы о чем? – заинтересовалась Амалия.

– Незадолго до того, как Дылда Гаранс начала кричать, я видела какого-то человека… он двигался навстречу… Но едва увидел нас, повернул в другую сторону! Как будто боялся чего-то!

– В самом деле, – кивнул Михаил, – когда мы подходили к дому, я заметил какой-то силуэт…

– Мужчины?

– По-моему, да.

– Точно, мужчина с тростью! – заявила Роза.

– А ведь это может оказаться очень важно, – протянула Амалия. – Ну-ка, дети, давайте вспоминайте все, что видели. Как он выглядел? Во что был одет?

Однако ни Роза, ни Михаил не могли вспомнить ничего определенного.

– Там было мало света… Одет был во что-то темное… вроде пальто… Но трость я помню. – Роза беспомощно водила руками в воздухе.

– А как насчет лица? Очки, борода… хоть какие-нибудь приметы…

– То-то и оно, что лица не было видно! – вскрикнула девушка. – Вы думаете, это был убийца?

– Человек, который скрылся, едва завидел вас? Не исключено…

– Если бы я только знала… – прошептала Роза. – Я… я бы пристрелила его!

Мадемуазель Тесье топнула ногой и в отчаянии обхватила руками голову.

– Давайте лучше постараемся вспомнить еще что-нибудь про таинственного незнакомца, – вернула ее на землю Амалия. – Головной убор у него был?

– По-моему, да. Шляпа. Обыкновенная.

– А какого он роста?

Тут мнения свидетелей разошлись. Михаил объявил, что предполагаемый убийца был высоким, а Роза настаивала на том, что маленьким.

– Впрочем, я видел его всего несколько секунд, – добавил офицер.

– А в доме имелись кровавые следы?

– Да. Убив Викторину и обыскивая комнату, преступник наступил в лужу крови…

– Воображаю, что понапишут обо всем этом парижские репортеры, – вздохнула баронесса.

В следующее мгновение до сидящих в гостиной донесся звонок в дверь.

– А вот и комиссар Папийон!

– Нужно опросить всех, – сказал Папийон. – Девиц Андреа, соседей, страдающих бессонницей, собачников, которые живут неподалеку. Если Викторина Менар в ночь со вторника на среду была снаружи и видела убийцу, то хоть кому-нибудь она должна была попасться на глаза… или хоть кто-нибудь должен был заметить, что ее нет в доме.

– Слушаюсь, патрон, – почтительно склонил голову Бюсси. – А вы не думаете, что девушка могла видеть убийцу в окно?

– Нет, не думаю. Сам погляди, ее окно выходит во двор, который слишком далеко от особняка графа. – Комиссар показал на окно комнаты, в которой они находились. Тело убитой уже увезли. – Наверняка в ту ночь девица была неподалеку от графского особняка.

Роза, стоявшая у дверей, шмыгнула носом и сказала:

– Викторина иногда работала втайне от Андреа. Но, конечно, выходить в места рядом с нами не могла и отправлялась на другие улицы.

– Вот вам и объяснение, – кивнул Папийон. – Если верить вам, госпожа баронесса, погибшая девушка надеялась получить большие деньги. Значит, убийца графа Ковалевского вряд ли бедствует. Викторина Менар потребовала у него плату за молчание, но в чем-то совершила ошибку, и преступник заставил ее замолчать.

– Его сообщник, – поправила Амалия. – Мадемуазель Тесье уверена, что ее подруга не могла подпустить к себе убийцу.

– Хорошо, пусть так, – отозвался комиссар. – Ступай, Бюсси, и доложи мне, как только что-нибудь выяснится. А мы пока займемся тайником. Вы знаете, мадемуазель, где он?

– Да, – хрипло ответила Роза. – Вон в том столике.

– В ящике? – Папийон выглядел обескураженным. – В нем только вырезки из журнала «Фемина» и несколько фотокарточек. Убийца уже все там перерыл.

– Не в ящике, а в ножке, – поправила Роза. – Той, которая хромает. Надо ее вытащить, она внутри полая.

Комиссар Папийон крякнул, взял столик и принялся откручивать ножку. Амалия и Роза, стоявшие в дверях, терпеливо ждали.

– Здесь только деньги, – с некоторым разочарованием заметил комиссар, вытряхнув содержимое тайника. – Около пятисот франков купюрами разного достоинства.

Роза глубоко вздохнула.

– Иногда Викторина прятала что-то в матрац, с той стороны, где лежит подушка. Правда, ей однажды влетело за то, что утаила чаевые клиентов, Андреа отобрал у нее заначку. Поэтому не знаю, продолжала ли она что-то там прятать.

Комиссар кивнул, подошел к кровати, дотошно ощупал матрас и подушку и даже вспорол их, чтобы убедиться: внутри ничего нет.

– Пусто, – констатировал полицейский.

Мадемуазель Тесье закусила губу. Взгляд баронессы Корф заскользил по комнате.

– Может, тайник за зеркалом или в его раме?

Папийон внимательнейшим образом осмотрел зеркало, ощупал его раму и простукал обратную сторону. Ничего.

– Вспомнила! – вскрикнула Роза. – Как-то я зашла сюда, а Викторина как раз возилась со своим цветком, который стоит на подоконнике. И мне показалось, она была страшно недовольна моим появлением, хотя для этого не было никакого повода.

Комиссар Папийон глянул на горшок. Из него торчал чахлый стебелек, на котором красовалось несколько поблекших цветов.

– Тайник под фиалкой? – удивилась Амалия.

Папийон тем временем вытащил растение и стал изучать пространство под ним.

– Тут явно не хватает земли, – мрачно сообщил он наконец. – Ближе ко дну что-то лежало, какой-то небольшой предмет. Величиной с медальон или коробочку для пилюль. И кто-то совсем недавно вытаскивал цветок из горшка. Эх, ну что девице стоило спрятать свой секрет в ножку стола, рядом с деньгами?

Роза, не выдержав, заплакала в голос.

– Я полагаю, комиссар, – вмешалась баронесса, – что можно отпустить мадемуазель Тесье. Обещаю вам, она никуда не денется.

Папийон, не сводя с нее взгляда, молча кивнул.

– Роза, мой сын внизу в машине, ступайте к нему. Я скоро спущусь.

– Хорошо, мадам. Я… я только заберу кое-что из своей комнаты, – прошептала девушка, вытирая слезы, и вышла неожиданно быстрым шагом – может быть, опасаясь, как бы полицейский не передумал.

Оставшись наедине с баронессой, Папийон некоторое время буравил ее взглядом. Чем дальше заходило расследование, тем больше дело Ковалевского походило на клубок спутанных ниток. Едва удавалось ухватиться и потянуть за одну нить, думая все распутать, как все запутывалось еще больше.

– Ну и что вы думаете обо всей этой истории, мадам? – спросил комиссар.