Владимир Андриенко - Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора

– Зачем так мрачно, господин Нечипоренко. Ваша рана заживет.

– Но прежняя подвижность пальцев уже не вернётся. А Вагнер сложный композитор.

Клейнер согласился с последним утверждением, но попросил Савика учесть его пожелания.

– Вы ведь хотите с нами дружить, господин Нечипоренко?

– Разумеется, герр Клейнер.

Оберштурмбаннфюрер пожелал Савику удачи и показал, что аудиенция окончена.

– Вас отвезут на моей машине, если хотите, господин Нечипоренко.

– Спасибо, герр Клейнер, но у меня есть машина, выделенная мне румынским командованием…

Клейнер позвонил гауптштурмфюреру Вильке:

– Вильке? Это Клейнер. Здравствуйте.

– Хайль Гитлер! – громко приветствовал шефа Вильке.

– Хайль! Что у вас по проверке Савика Нечипоренко?

– Пока ничего, герр оберштурмбаннфюрер. Все его слова подтвердились.

– Все?

– Он ничего от нас не скрывал. Я все проверил. В день, когда на Савика и его группу напали, наш штабной конвой действительно проезжал по той дороге. Но только на час раньше.

– Значит, партизаны приняли машину Савика за наш штабной конвой?

– Вполне вероятно, герр оберштурмбаннфюрер. Реквизит и музыкальные инструменты везли в военном грузовике.

– У Нечипоренко перевязана рука, – спросил Клейнер. – Он жалуется на ранение.

– Он был ранен во время нападения партизан. Его лечили в нашем госпитале.

– Вы говорили с врачом, Вильке?

– Да. Врач утверждает, что рана Нечипоренко была от пули из советского автоматического оружия.

– Опасная рана?

– Нет, но могло все кончиться для Нечипоренко плохо. Ему не оказали должной помощи у партизан.

– Вы говорили, что один из его спутников погиб?

– Да аккомпаниатор Савика был убит при нападении.

– Тело нашли? – спросил Клейнер.

– Никак нет, герр штурмбанфюрер.

– Почему?

– Партизаны могли спрятать тело. Прикопали в лесу, и как его найти?

– Вы использовали собак?

– Нет. Зачем?

– Чтобы проверить показания Нечипоренко!

– Я не счел это необходимым, герр Клейнер.

– Напрасно! Впрочем, теперь уже поздно. Вы проверили все его вещи и вещи группы?

– Самым тщательным образом. Там нет ни оружия, ни взрывчатки. Ничего подозрительного. Музыкальные инструменты, ноты.

– Значит, они чисты?

– Похоже на то, но я никогда не верю никому на все 100 процентов, герр Клейнер.

– Это правильно, Вильке! Мне не очень нравятся эти «гастроли» Нечипоренко у партизан. Его могли завербовать. Красная контрразведка способна и не на такое…

Первый концерт Савика Нечипоренко прошел успешно. И были запланированы три выступления Нечипоренко в офицерском казино, и два в столовой в расположении румынского батальона.

Жора Гусевич забежал в гримерную артиста.

– В зале полный восторг. Кто бы мог подумать.

– Они аплодировали твоему исполнению Вагнера, – сказал Савик.

– Не иронизируй. Получилось совсем не так плохо.

– И не думал над тобой смеяться, Жора. Что до планов на будущее?

– Еще два выступления. Румыны требуют тебя в своем расположении. И приглашение о майора Драгалины!

– Не на концерт?

– Нет в ресторан. Майор и офицеры румынских войск желают с тобой выпить, Савик.

Нечипоренко не хотел сближаться румынами, ибо в застольных речах могли всплыть подробности из жизни, настоящего Савика Нечипоренко которых он не знал.

– А вот это совсем не к месту. Что ты ответил?

– Вынужден был согласиться. Отказывать Драгалине сейчас не самое лучшее решение.

– Я мало знаю о жизни Нечипоренко в Румынии. Только общие сведения. А если они начнут вспоминать?

– Савик, они станут пить! И ты станешь пить с ними. А что взять с выпившего человека?

– Все же стоит проработать детали. Ты бывал в Бухаресте?

– Нет, откуда?

– И я нет, а вот Нечипоренко знает его хорошо. Знал хорошо. Ведь теперь Нечипоренко это я.

– Савик, ты уже не раз говорил с Драгалиной. И ничего страшного не случилось.

– Но сейчас с нами будут другие офицеры, и они могут задавать вопросы. Особенно меня волнуют мелочи.

– А если ты станешь много петь для них? Тогда меньше придется говорить. Но ты не Пётр Лещенко!

– Ты сомневаешься в моих талантах? Напрасно.

– Тебе стоит быть постоянно в центре внимания, Савик. Это приблизит нас к нашей цели.

– Пока только внедрение. Резко приниматься за дело не стоит. Мы еще под подозрением. Гестапо просто так не отвяжется.

– Тем более тебе нужно общество майора румынской армии Драгалины! Со стороны это выглядит так, словно ты чувствуешь себя в компании румын, как дома. А это плюс к нашему внедрению.

– Ты прав, Жора.

– Но и это еще не все.

– А что еще?

– Нас хотят пригласить еще на два концерта.

– Сверх того, что запланировано? Помимо выступления у румын?

– Да. Я узнал буквально только что. Прямо перед приходим к тебе.

– Что за приглашение?

– Ресторан «Золотой якорь». Там нас ждут русские. Никаких немцев. А еще украинцы и румыны.

– В «Золотом якоре» я буду петь. Место перспективное.

Нечипоренко пропел:

Жора подхватил:

Савик взял другой вариант:

В гримёрную вошла женщина. Они даже не заметили, как отворилась дверь.

– Я рада, что вам весело, – сказала она строго.

Савик усмехнулся и пропел:

Жора продолжил, посмотрев на Савика:

Ада остановила их:

– Хватит валять дурака!

– Сама Ада Лепинская пожаловала. А мы и без тебя, Адочка, провели этот концерт! – сказал Жора. – Хотя ты украсила бы его, и интерес публики был бы больше. Верно Савик?

– Согласен! Присоединяйся к нам, Ада. Я знаете, что подумал? А не исполнить ли нам «Пару гнедых»? У нас с тобой Ада должно получиться!

Она ответила еще более строго:

– Хватит! У нас проблемы.

– Какие? – в один голос спросили Савик и Жора.

– Если бы я могла знать какие, тогда все было бы в порядке. Опасность там, где не знаешь чего ждать.

– Да что случилось?

Ада Лепинская ответила:

– Ко мне подошла молодая женщина и сказала, что хочет видеть кузена.