Вячеслав Каликинский - Агасфер. Золотая петля. Том 1

Не успела мадам прошуршать платьем к двойной двери, как на пороге возник начальник штаба Особого маньчжурского отряда генерал Нацвалов.

– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! – Он щелкнул каблуками надраенных до зеркального блеска сапог. – Вызывали-с?

– Вызывал, вызывал, – Семенов с досадой бросил затрещавшую папиросу, закурил новую. – Ты вот что, брат Николай Георгиевич… Собери-ка мне моих казачков из личной гвардии. Тех самых, избранных. Всех до одного!

– Семен Михалыч, так ведь на постах гвардейцы наши! Что, снять прикажете?

– Снять, коли не понял! Замени временно, ежели что. Разговор у меня с ними будет небольшой, но крайне важный! Через полчаса, в подвале штаба, понятно? И караул офицерский поставь у дверей на время того разговора. Ясно?

– Так точно, ваше высокопревосходительство! Разрешите выполнять?

– Погоди, Николай Георгиевич! – Семенов походил по комнате, держась рукой за подбородок. – Вот что, голубчик… К одиннадцати ноль-ноль генерала Бангерского вызови. Только так… Без лишнего шума, понял? Ко мне, сюда…

– Разрешите выполнять?

– Теперь дозволяю, ступай…

Ровно через полчаса, побрившись и застегнув мундир на все пуговицы, Семенов в сопровождении адъютанта тяжело спустился по вытертым от древности каменным ступеням в подвал старого купеческого особняка. Приостановившись возле вытянувшегося в струнку караула, сделал знак адъютанту остаться тут. Тронув пальцем усы, лихо заломил барсучью папаху, широко перекрестился и шагнул в дверь, плотно прикрыл ее за собой. Вольно сидящие – кто на стульях, кто на столах – десятка два скуластых казаков обернулись на шум в дверях, повскакивали с мест, оправляясь и одергивая гимнастерки.

– Здорово, братцы-казаки! – рявкнул атаман.

В ответ раздался нестройный хор приветствий:

– Здравия желаем, господин атаман!

– Ваше высокопревосходительство…

Семенов сорвал папаху, шмякнул ею о ближайший стол, отчего в воздух поднялась туча пыли:

– Не засиделись без настоящего дела, братцы?

И снова разноголосица в ответ:

– Мхом поросли, ваше высокопревосходительство…

– А чё? Солдат спить, а служба идеть…

– Так точно, засиделись, атаман!

Семенов покивал головой:

– Засиделись, засиделись, чувствую! А и я с вами бока облежал, братцы, честно признаюсь: под такой лихой да надежной охраной покойно спится!

Атаман, пошутив, первым же раскатился заливистым смехом. За ним вразнобой рассмеялись казаки.

Перестав смеяться, Семенов присел на краешек стола, махнул рукой казакам:

– Потехе час, а делу время, братцы! Садитесь, прошу покорно! Садитесь, говорю, без стеснения: думу будем думать! И курить дозволяю, братцы. Закуривайте!

Атаман раскрыл коробку «Атаманских», протянул ее вперед:

– Не стесняйтесь, братцы, закуривайте нашенского табачку!

Коробка вмиг опустела. Кому не хватило, полез за кисетами с самосадом. Через пару минут под низкими сводами поплыли густые клубы дыма. Выждав еще минуту, Семенов заговорил:

– Вот я и говорю, братцы: засиделись мы в Чите! Пора бы и по домам – женки, детишки, поди, заждались? На стариков-родителев поглядеть, наверное, охота? Все вам будет, братцы! Только допрежь надо сделать одно важное дело! Я, атаман Семенов, вас об этом прошу! – Он гулко стукнул кулаком себя в грудь.

Казаки снова зашумели:

– Говори, чего надо исделать, атаман!

– Сам знаешь: мы за тебя в огонь и в воду…

– Не проси, а приказывай, ваше высокоблагородие!

Семенов покивал с улыбкой, потом улыбку словно стер:

– Долго балакать не стану, братцы. Время трудное ныне, сами знаете. Японцы, союзники наши в святой борьбе, уходят скоро. Краснозадые силу набирают, со всех сторон обкладывают. И с западу эшелоны гонят, и партизаны дальневосточные с востока прут… Можно, конечно, устроить им всем встречу, помахать шашечками. Показать, как казаки умирать могут – гордо, с улыбкой! Верно говорю, братцы?

Казаки снова загалдели, застучали себя в грудь кулаками, демонстрируя намерения показать удаль лихих рубак.

Атаман сделал вид, что смахивает слезу:

– Спасибо, братцы! Иного ответа и не ждал! – соскочив со стола, низко поклонился своему воинству. – Только вот я как думаю, братцы: рано нам с вами еще умирать! Дел впереди – не перечесть. Передых нам нужен – землю попахать, с девками полюбиться, со стариками песни попеть…

– Где ж тут передых, атаман?

– Заместо бабы шашку рядом на ночь кладем…

– Ти-ха! – пристукнул ладонью Семенов. – Слушай сюда, братцы! Все у вас будет, братцы: и наделы необъятные, и бабы под бочком горячие! Я про что говорю вам: выждать маленько надо. У Совдепии сила сейчас – не спорю! Но Совдепия эта, будь она трижды неладна, сама себя похоронит, верьте слову атамана! Придут сюда красноперые не одни, а со своими порядками. Казачество как класс изведут, хрестьянами исделают… Продразверстки, опять-таки, чекисты кровожадные нагрянут… Поглядит на новые порядки народ – и репу зачешет, спросит: на што нам такое?! И поднимутся здешние партизаны, здешние казачки против новой власти поганой – только с чем им подыматься-то?

Атаман сделал паузу, оглядел пристально ставшие вмиг насупленными физиономии казаков.

– А где, спросите вы меня, братцы дорогие, винтовочки с пулеметами брать тогда? На что коней лихих покупать? Не у цыган же взаймы брать, а?

Снова выдержав паузу, Семенов совсем уже тихо закончил:

– Признаюсь вам, братцы: сберег ваш атаман немалую толику царского золота. Не продуванил, как некоторые, большевиков наслушавшись, повторяли. Это золото – наше будущее! Новое оружие, новая амуниция, кони добрые. Одно меня гложет: сберечь его надо, золотишко-то! Сберечь до поры до времени. Здесь, в Чите, оставлять его нельзя: охотничков за ним – сами знаете сколько. Не местные власти, сами собой назначенные, захотят то золото растащить по норкам, так красноперые национализируют на свои интернационалы…

Переждав гомон казаков, Семенов властно поднял обе руки:

– Вот вам и приказ мой, братья-казаки! Не кому-нибудь – вам поручаю то золото скрытно из Читы вывезти и за кордон с ним податься. В Маньчжурии самое малое время переждем, подготовимся как следует – и зададим красным жару!

– Дозвольте слово сказать господин атаман? – взял слово казак со смышленым лицом. – Китай – оно понятно, там рассеемся. Дык ведь японец по всей границе стоит, про золото твое, атаман, наверняка знает. А его, этого золота, полагаю, не пара кисетов! Верно говорю, братцы? То-то и оно! Конфискует японец золото – тут и конец всем твоим планам, атаман!

– Хорошо соображаешь, Тимоха! – прищурился Семенов. – Тебя ведь Тимохой кликать, верно?

– Всех нас любушка-атаман знает! – восхищенно ударил шапкой оземь Тимоха. – Так что скажешь, ваше высокопревосходительство, про мое опасение?