Вячеслав Каликинский - Агасфер. Золотая петля. Том 1

– Скажу, что плохо ты, Тимоха, видать, своего атамана знаешь! – рявкнул Семенов. – Не пальцем твой атаман сделанный, все знает! И на все про все свой план имеет. И основной, и запасный. Так что слушайте сюда, братцы!

Атаман выхватил из внутреннего кармана кителя свернутую карту-двухверстку, разложил ее на ближайшем столе, кивком подозвал казаков поближе.

– Отметок на карте сей нету – потому как план секретный. Слушайте и запоминайте, братцы… Завтра с утра по чугунке на юг я посылаю Корпус генерала Бангерского. Он разведку насчет здешних партизан произведет и разгонит их с путей, в случае чего. Чугунку проверит до самой Даурии – чтобы все в порядке было. Через пару-тройку дней посыльных пришлет с докладом – все ли в порядке? А потом по разведанному пути два бронепоезда пойдут. В первом – вы, мои орлы, с золотишком, во втором – полк прикрытия с пулеметами. Между поездами вагон одиночный пустим: пусть думают, что золото там! А на самом деле там что будет, братцы? Ну-ка, кто догадливый?

– Балласт путевой? – предположил кто-то.

– Не балласт, а два десятка ящиков с динамитом, дура! – рявкнул атаман. – Охотиться, полагаю, партизаны начнут за тем одиночным вагоном. Вот его, в случае чего, и бросайте! Пусть попользуются красноперые! На запорах вагона взрыватели хитрые установлены, с замедлением. Откроют вагоны – ящики! Станут их проверять или растаскивать – тут и рванет! Мало краснозадым не будет, братцы!

– Ну, а мы-то где в это будем, господин атаман?

– А вы, братцы, на первом броневике к границе дуть на всех парах будете, к Хайлару. Второй бронепоезд будет вас с тыла прикрывать, до Хада-Булака. Корпус Бангерского вас у границы встретит. Ему отдан приказ сопровождать груз в Маньчжурии.

– А почему второй бронепоезд тока до Хада-Булака пойдет, ваше высокопревосходительство?

– Потому, братцы, что в этом и есть моя хитрость, мой основной план! Япошкам я не шибко доверяю. Как и генералу Бангерскому, между прочим… А посему после станции Хада-Булак вы верст с десяток отъедете, остановитесь, и золото быстренько в сопках закопаете. Не у самой чугунки, понятно – версты на две в сторонку отойдете, место подходящее выберете – и с Богом! И про то место заветное только вы, мои самые преданные люди, знать будете! Как закопаете – ты, Тимоха, с двумя товарищами ко мне в Читу вернешься, про то место потаенное обскажешь. А остальные с порожними вагонами в Маньчжурию двинут, к Бангерскому и японцам. Пусть думают, что золото сопровождаете. Вот и проверим и чухонца, и союзничков. Понятно?

– Хитро задумано, господин атаман, – зашумели казаки, донельзя гордые доверием атамана. – Дай Бог – оно и получится, как задумано. А ежели твои подозрения, атаман, подтвердятся? И япошки начнут то золото требовать? Или генерал Бангерский, не приведи господь, придумает чего? Разоружит нас, вагоны обшарит, начнет насчет золотишка пытать?

– Так вы пустые будете, братцы! Какой с вас спрос? Ума-то хватит, чай, про схрон в сопках молчать? Вот и славно! Пусть думают, что в Чите золото осталось, а вас я вроде как для проверки безопасности маршрута пустыми отправил…

– А мы-то потом куды? В Читу тоже возвертаться?

– А чего вы тут забыли? – усмехнулся атаман. – Как золотишко спрячете и гонцов с донесением ко мне отправите – так и поджидайте меня в первом закордонном поселке: все одно уходить нам отсюда надо. Меня там поджидайте: я в Чите все дела свои покончу и на аэроплане прилечу.

– А что потом-то? Господин атаман?

– Рассеемся по Маньчжурии и будем своего часа ждать. То есть пока Совдепия тут свою власть установит, и пока та власть народу не надоест. Понятно?

– Все исполним, господин атаман!

– Ну, и славно! Ну, и славно, казаки! Думаю, предупреждать вас не надо – чтобы никому о том, что мы с вами тут говорили, ни словечка! Ни полслова! Все, братцы, по коням, как говорится! Кто на посту стоял – возвертайтесь, вахту достоять надобно. Подчаскам на караул не заступать – я распоряжусь. Из казармы – ни ногой! А чтобы не скучно было – вечером бочонок вина велю вам доставить. Ешьте, пейте – отдыхайте, словом!

Ровно в 11 часов адъютант, просунувшись в щель двери, тихо доложил:

– Генерал Бангерский, ваше высокопревосходительство…

– Зови, – кивнул атаман.

Голова адъютанта исчезла, и в распахнувшуюся настежь дверь неторопливо зашел Бангерский. Щелкнув каблуками, коротко поклонился и замер у входа.

Атаман поднял голову не сразу – сделал вид, что дописывает строчку. Потом отложил ручку, откинулся на скрипнувшее под тяжелым телом креслом и поднял на вошедшего сумрачный взгляд.

Семенов не любил Бангерского – сам толком не понимая причину сразу вспыхнувшей после его появления неприязни. Тот, видимо, чувствовал это и платил Верховному тем же – разумеется, тщательно маскируя свои чувства.

Наконец атаман кивнул, вяло махнул рукой на кресло напротив стола: садись, мол, раз уж пришел…

– Желаю здравствовать, ваше высокопревосходительство! – Генерал снял фуражку, пригладил рукой жидкие волосы и сел в кресло так, чтобы быть развернутым к начальству всем корпусом. Достал блокнот, приготовил карандаш – записывать указания Верховного.

Для атамана не было секретом, что после Октябрьского переворота подпоручик Бангерскис [94] Подлинное имя генерала – Рудольфус Бангерскис. был мобилизован в Красную армию и направлен в составе батальона Красных латышских стрелков в Сибирь, на Восточный фронт. Там он при первой возможности перешел на сторону Белого движения, и после соответствующих проверок начал делать там карьеру. Проверки проверками, но перебежчиков атаман не любил и не доверял им – скорее всего, это и было причиной подспудной неприязни. Казалось бы, одно участие Бангерского в беспримерном каппелевском Ледовом походе должно было внушить к генералу доверие, а вот поди ж ты…

– Здравствуй, Рудольф Карлович, – начал нелегкий разговор атаман. – Ты свой блокнот-то убери: приказ будет отдан секретный. Настолько секретный, что получишь ты его в устном виде…

Генерал нахмурился, тонкие губы сжались еще больше, превратившись в еле заметную линию. Однако промолчал и послушно спрятал приготовленный было рабочий блокнот в боковой карман.

– Личный состав Корпуса к выступлению готов? – поинтересовался Семенов.

– Готовность плюс три часа, Григорий Михайлович.

– То есть получить продпаек и вперед?

– Точно так, Григорий Михайлович. Однако ни задание, ни маршрут следования мне пока неизвестны…

– Сейчас узнаешь, – пообещал атаман, передвигая к генералу сложенную на нужном месте карту юга Забайкалья. – Места узнаешь?

– Разумеется…

– Завтра в шесть ноль-ноль по тревоге подъем, усаживаешь личный состав в поданный состав и начинаешь выдвижение в сторону станции Даурия. Но до нее ты, скорее всего, сразу не доедешь: разведка доносит, что сразу за Хада-Булаком, – атаман ткнул пальцем в точку на карте. – Сразу за Хада-Булаком партизаны попортили пути. Развинтили рельсы и раскидали шпалы. Приводишь чугунку в порядок и следуешь дальше. За Хада-Булаком, в десяти верстах, сам попортишь рельсы и устроишь грамотную засаду. Окопы в половину профиля, пулеметные гнезда – в общем, как положено. И ждешь. Через двое суток в сторону Даурии пойдут два броневика, один останется в Хада-Булаке для прикрытия тыла, второй двинется дальше. У разобранных тобой путей броневик остановится, солдаты с казаками начнут чугунку ремонтировать. Люди начнут прятать груз. Как только они закончат, нападаешь. В живых никого не оставлять! Понял?