Мария Амор - Смертельный вкус Парижа [litres]

– Ну и что? Он мог прислать кого-нибудь под видом официанта. Этот тип прямо ткнул в меня подносом с единственным бокалом.

Инспектор покачал котелком:

– Все официанты – постоянные служащие «Отеля Друо». Новичков или чужаков среди них вчера не было. Я уже допросил всю обслугу, и пока нет причин подозревать кого-либо из них.

Он пробежал свои записи, с уважением взглянул на Додиньи:

– Солидный список!

Тот просиял.

– Но то, что вы мне рассказали об убийстве Люпона, заставляет обратить внимание на другого возможного виновника. Скажите, мадам Ворони́н знала, что вы ее видели?

Додиньи заерзал на подушках:

– Собственно… я в этом не уверен… – Он наткнулся на мой взгляд и быстро поправился: – Думаю, не видела.

Инспектор вкрадчиво спросил:

– Что, если вы все же ошибаетесь и она или, скажем, защищающий ее муж, врач, имеющий доступ к сильнодействующим ядам, попытались отравить вас, единственного свидетеля ее преступления? Как насчет доктора Ворони́н?

Я замер, ошарашенный этим безумным предположением. Надеюсь, мне только показалось, что Додиньи колеблется – видимо, искушение увеличить число своих недругов было сильно. Но воскрешенный мною склочник все же переборол себя:

– Н-нет, доктор ведь не знал, что я видел его жену, он даже привез меня в больницу.

Я не выдержал:

– Простите, инспектор, мало того, что вы всерьез слушаете его бредни о моей жене, вы еще и науськиваете этого параноика на меня?

– Дело в том, что нам удалось найти отпечатки пальцев на осколках фужера с отравленным шампанским. Отпечатки месье Додиньи, что вполне понятно, и… – он уставился на меня, – и ваши, доктор.

Я постарался собраться с мыслями:

– Вы подозреваете меня в его отравлении?

– Кому это легче сделать, чем врачу? Вы легко могли достать яд белладонны и подсыпать его так, чтобы подозрение пало на как можно большее количество людей.

– Но зачем?

– Допустим, вы не знали, что месье Додиньи видел вашу жену, но явно сомневались в ее невиновности и поняли, что в тот вечер Додиньи был у ресторана. В ваших интересах было избавиться от свидетеля до того, как его арестуют и начнут допрашивать. Мертвый месье Додиньи был бы бессилен оправдаться.

Додиньи съежился и оцепенел, только черные влажные глаза глядели на меня с выражением укравшей мясо собаки.

Я глубоко вдохнул, пытаясь овладеть собой:

– Выходит, я такой идиот, что в зале, где все были в перчатках, я почему-то подсыпал яд в бокал голыми руками?

– Боюсь, суд предпочтет принять во внимание не ваш интеллект, а ваши отпечатки пальцев.

– Так. А почему тогда я бросился спасать его?

– Допустим, чтобы не вызвать подозрения. Или убедиться, что никто другой не спасет его ненароком.

– А сам все-таки ненароком спас, да?

– Это можно объяснить. Вам помешало присутствие свидетелей и санитаров. Или вы понадеялись, что месье Додиньи скончается, несмотря на ваши старания. Может, вы просто не сумели довести начатое до конца, такое тоже случается. – Кивком котелка инспектор отдал должное моему возможному человеколюбию. – А в больнице уже оказалось поздно: здесь вас сразу встретил доктор Тиффено и взял спасение больного на себя. В присутствии светила фармакологии вы уже ничего предпринять не могли.

Очень медленно, чтобы не поддаться ярости, я заявил:

– Я не отравлял месье Додиньи, потому что у меня не было причины отравлять его. Он не мог видеть моей жены, потому что моей жены под мостом Турнель не было. А чтобы избавиться от него, мне всего-то и надо было не слишком усердствовать в его спасении. Я не отравлял месье Додиньи, а моя жена не стреляла в Люпона.

Но Валюбер покачал карандашом:

– Отпечатки пальцев на осколках, доктор, неопровержимо доказывают, что вы дотрагивались до бокала, в котором потом оказалось отравленное шампанское. И ваша попытка отравить свидетеля заставляет отнестись к его показаниям очень серьезно. Недаром вы так настаивали на виновности месье Додиньи.

Я потерял дар речи, а инспектор продолжал:

– Мы никак не могли понять связь между этими двумя преступлениями, но если убийца – ваша жена, то все легко объясняется: у мадам Ворони́н был мотив – месье Люпон оскорбил ее; и у нее была возможность – ваша жена добиралась до госпиталя целых двадцать минут. Когда вы поняли, что месье Додиньи был той ночью на месте убийства, вы испугались, что он мог видеть убийцу, и решили избавиться от возможного свидетеля.

Он помолчал минуту, видимо, давая мне время переварить всю эту цепочку рассуждений, и заключил:

– На данный момент именно такова гипотеза следствия.

У меня потемнело в глазах, уши заложил глухой шум, закружилась голова, словно меня утягивало в какую-то жуткую воронку. Я вытер лоб, пытаясь собраться с мыслями:

– Я не понимаю… Это безумие… Выходит, обвинения Додиньи доказывают, что у меня была причина отравить его, а раз я отравил его, значит, его обвинения – правда? Это какой-то замкнутый на самом себе бред.

– Мы непременно подтвердим эти предположения баллистической экспертизой.

Проклятая баллистическая экспертиза до сих пор не внушала мне особых надежд, а теперь, когда полиция практически уверена в будущем результате, было наивно ожидать, что их проверка докажет их же ошибку. Но в этой отчаянной ситуации я был готов уцепиться даже за соломинку.

– Так сделайте наконец эту чертову экспертизу!

– К сожалению, это новый и очень сложный метод. Мы послали пулю на микроскопический анализ в компанию «Бауш энд Ломб», его проводит Макс Посер, крупнейший специалист в области оптики. Нам всем придется подождать, но зато результаты будут неоспоримы.

– Это какой-то кошмар! Моя жена никого не убивала!

– Тогда почему вы пытались скрыть от следствия ваш браунинг?

Я взял себя в руки, глубоко вдохнул, медленно выдохнул:

– С браунингом я сделал глупость, согласен. Но не потому, что не доверяю жене, а потому, что не доверяю этой вашей «сложной и новой» экспертизе.

Валюбер захлопнул блокнот, подал знак жандармам, стоявшим у входа в палату:

– Вы не доверяете следствию, а следствие не доверяет вам. – Он встал, поплотнее нахлобучил котелок, по-прежнему прячась за толстыми стеклами очков, и строго и четко объявил: – Доктор Александр Ворони́н, Французская республика обвиняет вас в попытке отравить гражданина Марселя Додиньи с целью помешать расследованию убийства Ива-Рене Люпона. Жан, Арман, арестуйте доктора, а потом поезжайте вот по этому адресу и арестуйте также мадам Ворони́н.

Ажаны окружили меня, я отчаянно воззвал к Додиньи:

– Вам нечего сказать?!

Тот только дернулся, как будто я собирался его ударить. Валюбер успокоил его:

– Не позволяйте оказывать на вас давление.