Марек Краевский - Числа Харона
- Название:Числа Харона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Урбіно
- Год:2011
- Город:Львів
- ISBN:978-966-2647-01-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марек Краевский - Числа Харона краткое содержание
Львов, май 1929 года.
Комиссара Эдварда Попельского за нарушение служебной субординации увольняют из полиции. Наконец у него появилось время на решение математических головоломок и… любовь.
Красавица Рената уговаривает его взяться за рискованное расследование, которое предвещает сплошные проблемы. Тем временем Львов снова бурлит.
Жестокие преступления потрясают город. И только один человек способен понять, что скрывается за таинственным письмом от убийцы.
В «Числах Харона» Попельский получает шанс изменить собственную жизнь — вернуться в полицию и вступить в брак с любимой женщиной. Но любовь слепа, так же, как справедливость…
Марек Краевский, род. 1966 — писатель, филолог-классик. Много лет преподавал во Вроцлавском университете, однако отказался от научной карьеры, чтобы посвятить себя исключительно написанию книг. Автор бестселлеров об Эберхарде Моке и Эдварде Попельском. Дебютировал в 1999 году романом «Смерть в Бреслау». Книги Краевского изданы в 18 странах. Лауреат многочисленных литературных премий, в том числе Паспорта «Политики», Премии Большого Калибра, премии мэра Вроцлава и др.
Числа Харона - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— За что вы меня мучаете? Потому я забил эту молодую жидовку? Это была ваша любовница? Нет, вижу, что нет… За то, что я убил вашу мать… Ну, что ж… Она знала, что скоро умрет. Просила, чтобы я избавил ее от страданий. Гвоздь, забитый в спинной мозг, убивает мгновенно, а я знал, как добраться ее спинного мозга. Я немного разбираюсь в анатомии… Я убил из любви. Попросил прийти на чердак… «Там тебя будет ждать сюрприз», — убеждал я… А там ее ждала милосердная смерть… Кто же еще мог безопасно перевезти ее на другой берег, чем я — тот, кого она больше всего любила?
«Зря он это сказал, — думал Байдик, уткнувшись в глаза Буйка. — Зря сказал, что моя мать больше любила какого-то бродягу, чем родного сына».
В этих ненавистных словах ему ощущались ночные стоны матери и сопение очередных «дядей». Услышал собственный плач, когда он просыпался ночью и забирался на ее постель, откуда мать сбрасывала его пинком.
Тяжело дыша, Байдик взобрался на стол, который угрожающе затрещал и качнулся под его весом. Дотянулся по канату, распутал узел и начал медленно опускать груз. Голова Буйко приближалась к поверхности масла. Повешенный горящими глазами смотрел на инженера, на его ноги, покрытые грязью, что уже въелась в кожу, на голый живот, который вылезал над ремнем брюк, седую щетину на щеках, заскорузлые пальцы, которые ритмично отпускали канат.
«Так выглядит Харон», — подумал Буйко и погрузился в темные воды Стикса.
X
Попельский отодвинул шахматную доску, на которой в течение часа анализировал редкую ныне итальянскую партию. Приоткрыл окно. Утро был прохладное и свежее. Сквозь дверь кабинета Эдвард слышал, как Ганна по его просьбе напускает воду в ванну и заводит свои ежедневные псалмы, сначала тихо и как бы пристыжено, но впоследствии в полный голос, вызывая этим у Леокадии приступ мигрени.
План, который он разработал в квартире Буйко, был очень рискованный, как комбинационная игра, использованная им в последней партии с самим собой. Разум подсказывал ему отдать подозреваемого убийцу полиции, однако честь и данная клятва подсказывали, что преступника следует отвезти Байдику. И с этим связана была нешуточная опасность, потому что если Коцовский разоблачит его интриги, Попельский навсегда попрощается с полицейской работой, не говоря уже о том, что его ждет судебный процесс и приговор за препятствование деятельности органов защиты общественного порядка. Однако были здесь и свои преимущества: Эдвард сдержал бы слово, данное инженеру, спас свою честь и заработал бы таким образом солидное «генеральское» вознаграждение. «Итак, у меня есть убийца, и я возвращаюсь в полицию! Даже если Буйко не подтвердит своей вины на полицейском допросе и будет настаивать на собственной невиновности вопреки доказательствам, однако «дело Гебраиста», то бишь «дело магических квадратов», станет моим успехом. Вина Буйко уж слишком очевидна: он знал обе жертвы, с обеими имел интимные отношения, держал дома порнографические снимки и сам смахивает на извращенца. А прежде составлял магические квадраты, своеобразные некрологи своих жертв! Чего тут еще желать? Разве что убедительного мотива… Но это дело суда, а не мое. Я свою задачу выполнил: поймал подозреваемого. И меня не интересует, признает ли суд его сумасшедшим, который мучает, чтобы подтвердить вымышленные и не совсем понятные теории, или сознательным убийцей, который хладнокровно запланировал свои преступления. Речь идет о том, чтобы не выпустить его на волю! Какая мне разница, сколько лет он проведет в тюрьме, если его осудят? Завтра для меня зазвучат трубы победы, — восторженно думал Попельский, — завтра, когда я пожму руку коменданту Грабовскому, а он мне вручит полицейский жетон. А потом будут проходить дни, месяцы, возможно, годы, пока не наступит подходящий момент для неожиданных ночных посещений графа Юзефа Бекерского».
Попельский вошел в ванную, сбросил на пол легкий шелковый халат и взглянул на собственное отражение в зеркале. Сломанный нос делал его похожим на боксера. Обернулся к светильнику боком и удовлетворенно отметил, что живот стал плоским. Тогда с помощью небольшого зеркальца осмотрел свою спину, покрытую иссиня-розовыми выпуклыми шрамами. Края ран от ржавых колючек проволоки напоминали причудливую татуировку. Залез в ванную, сел на корточки и открыл кран душа.
В прихожей зазвонил телефон, и Ганна прервала пение. Попельский закрыл кран. В дверь легонько постучали.
— Тут есть очень важное, — прошептала Ганна в отверстие для ключа. — Звонит пан Байдик. Он, определенные, немного пьяный… Я ему ответила…
— Я уже выхожу! — крикнул в ответ Попельский. — Положите трубку на столик! Слышите, Ганна? На столик, не на рычаг!
Натянул халат и вышел в прихожую, оставляя за собой мокрые следы. Испуганная Ганна недоверчиво взглянула на хозяина.
— То-о-от, как там его, холера, тот Бу-у-уйко… Сдох как пес, — послышалось в трубке лепетание инженера Байдика. — Не зна-а-аю, как это ста-а-а-алося…
— Он признался в преступлении?
— Да-а-а, убил и одну, и вторую… А затем говорил, что во всем виноваты журнали-и-и-сты-ы-ы…
— В чем именно?
— Как это, черт побери, в чем? — заорал Байдик, прекратив растягивать слоги. — В их смерти…
— Объясни это понятнее!
Раздался длинный сигнал. Попельский кинул трубку на рычаги.
— Ну, видите, что это какой накиряный лахабунда! [75] Накиряный лахабунда ( львов. жаргон .) — пьяный бродяга.
— гордо заявила Ганна. — Боже мой! А вы тут так мне наследили!
«Соучастие!» — прошипел в голове Попельского какой-то демон. Он виновен в соучастии, потому что отдал жертву убийце. Это карается многими годами заключения. Оперся на стену и закрыл глаза. Все ускользало из-под контроля. Придется отдать на суд другого убийцу. Надо спасаться!
Поднял трубку. Соединился с Байдиком и произнес одно-единственное предложение:
— Вы удвоите «генеральское» вознаграждение.
— До-о-обре, шефунцю. Десять тысяч, — сказал инженер.
— А потом еще больше. Гораздо больше, понял? Спасение от виселицы дорого стоит.
— Сколько хо-о-очешь…
— Я скоро приеду. Не выходи никуда из дома.
Попельский тщательно побрился и еще старательнее собрался. Надел светло-пепельные брюки и бежевые ботинки на пуговках. Перламутрово-серый галстук завязал свободным узлом под воротником белой сорочки. На плечи накинул льняной пиджак, на голову надел белую итальянскую шляпу.
— Куда это ты, так вырядился? — Леокадия с чашечкой ароматного кофе прошла мимо кузена в гостиную. — Таки позвонила эта твоя хорошенькая Ренатка?
— У меня встреча, — сказал Эдвард. — Однако не с Ренатой Шперлинг… А с лицом гораздо менее привлекательным, а ко всему еще и таким, которое пренебрегает гигиеной. А сейчас мне надо напечатать на машинке письмо… Ты же знаешь, как я люблю стук клавиш, — и он улыбнулся.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: