Валерий Введенский - Напиши себе некролог

— А почему Государь у вас закупается? Вы ведь не лейб-лекарь.

— Но раньше им был. И Государя пользовал, и цесаревича…

— И почему покинули службу?

— Потому что кроме самой императорской семьи приходилось лечить всех обитателей Зимнего дворца: лакеев, истопников, фрейлин. С утра до самой ночи. Кстати, и ночью покоя не было — если вдруг у кого начинал болеть зуб, даже у гвардейца в карауле, приходилось ехать. А жалованье там так себе. На вольных хлебах я тружусь много меньше, а зарабатываю гораздо больше и спокойно сплю по ночам. Ну-с, пошире рот…

Схватив инструмент с заостренным наконечником, Баух начал пребольно тыкать в зуб, который ныл. Княгиня вскрикнула.

— Увы, костоеда!

Сашенька чуть не разрыдалась:

— Но ведь это же передний. А нам в Европу ехать. Что я там — беззубой буду ходить? Нет, давайте вырвем его осенью…

— Вырывать теперь необязательно. Можно вылечить. Но стоить будет дорого.

— Плевать! Лечите!

Баух, взяв в руки наконечник с бором, поднес его к зубу и нажал на педаль. Сверление продолжалось не более секунды, но эта секунда показалась Сашеньке самой страшной в ее жизни. Даже детей рожать было не так больно.

— Все? — спросила она с надеждой.

— Что вы, мы только начали.

— Я больше не выдержу, — призналась княгиня.

— Тогда придется удалять. Полость уже вскрыта, червь на свободе. Пока катаетесь по Европам, заразит остальные зубы…

— Нет! Удалять не позволю!

— Значит, наркоз!

— Я же сказала, удалять не позволю.

— Я дам вам наркоз и продолжу сверление.

Сашенька мяла в руках платочек. Господи, ну зачем она поехала к дентисту? А все ее проклятущее любопытство.

— Хорошо, я согласна.

— Молодые люди, — повернулся Баух к перепуганным Тане и Володе. — Идите-ка гулять.

— Мы маму в беде не бросим, — заявил мальчик.

— Нет! Идите! Идите! — закричала на детей Сашенька.

— Почему она нас прогнала? — спросил сестру Володя, когда вышли на Николаевскую улицу. — Я просто хотел ее за ручку подержать, чтоб ей не больно было. Мама сама всегда меня держит. Почему мне не позволила?

— Потому что ей сейчас дадут наркоз. И она будет как мертвая. Ты ведь не хочешь видеть маму мертвой?

Володя пожал плечами:

— Все равно ведь увижу. Она ведь раньше меня помрет.

Таня подумала про себя, что младший ее братец не вполне нормальный, но вслух предложила:

— Давай лучше придумаем, чем заняться!

— Пошли на вокзал. Там буфет. Поедим!

Володя всегда отличался прекрасным аппетитом.

— Ты забыл, что тебе нельзя есть два часа?

— Я-то нет, думал, ты забыла.

— Не надейся!

— Тогда давай подыщем дачу на лето! Папа велел.

— Слышал, что мама сказала в вагоне? Что она не мытьем, так катаньем заставит его отказаться от дела нигилистов.

— Слышал. Но папа не откажется. Потому что такой же упрямый, как я.

— Это точно.

— Значит, давай искать дачу.

— И как, по-твоему, мы ее найдем? Будем заходить в каждый дом и спрашивать не сдается ли он?

— Давай расспросим аборигенов.

— Каких аборигенов? Мы не в Америке.

— Уверена? Погляди-ка, — Володя указал пальцем на молодого человека в студенческой тужурке, поглядывавшего из-за заборчика на Татьяну. — Лицо красное и так уставился, будто хочет снять с тебя скальп.

Заметив, с каким интересом ее разглядывают, Таня покраснела и, схватив Володину руку, строго произнесла:

— Показывать пальцем неприлично.

— А пялиться прилично?

— Пошли! — Татьяна почти повернулась, увлекая Володю, но их окликнули:

— Барышня, простите, вы, верно, дачу Шпонкиных ищете? Я вам покажу.

Таня от смущения зарделась еще больше. Но любопытство пересилило, она повернула голову. К ним шел тот самый студент, рослый вихрастый юноша:

— Никто с первого раза дачу Шпонкиных найти не может.

— Спасибо! — пролепетала Таня, не зная, что ответить. Юноша был слишком красив. Ей очень хотелось с ним познакомиться.

Выручил Володя:

— А мы Шпонкиных не ищем.

— Тогда кого?

— Идем куда глаза глядят. Потому что нашу маму усыпили.

— Что?

— Брат так шутит, — объяснила Татьяна. — Просто дентист дал ей наркоз.

— Баух? Я тоже у него зуб лечил, — признался студент.

— Володя, — протянул ему руку малыш.

— Леонид. Леонид Каретный, — пожал ее студент. — Ну а вас как зовут?

— Татьяна! — с изяществом протянула руку барышня. — На путейца учитесь?

Гимназистки старших классов отлично знали знаки различия на студенческих мундирах.

— Да, заканчиваю второй курс.

— Снимаете здесь дачу?

— Не я, родители. Хотите вас с ними познакомлю?

— Пока рано, — парировал Володя. — Сначала влюбитесь получше.

На этот раз покраснел Леонид.

— Замолчи! Вечно ты все портишь своими шуточками, — Татьяна от отчаяния повернулась и быстро пошла куда глаза глядят.

Леонид ринулся за ней:

— Постойте! Танечка! Очень прошу.

Барышня остановилась.

— Честно признаться, вы и вправду мне сразу понравились. Как только увидел, так сразу и влюбился. Только боялся, что Володя вам не брат, а сын.

— Я выгляжу настолько старой?

— Нет. Я просто тоже пытаюсь шутить.

— У вас получается еще хуже, чем у Володи.

— Я просто не знал, как нам познакомиться, и когда вы стали уходить, вспомнил про Шпонкиных. Их все всегда ищут.

— Если хотите видеть Таню почаще, помогите нам снять здесь дачу, — заявил подошедший к молодым людям Володя.

Леонид призадумался:

— Это очень сложно. Дачи обычно снимают в марте, самое позднее — в апреле. Где ж вы раньше были? Давайте-ка с родителями переговорю. У нас две комнаты, одну упрошу уступить.

— Нет, в одной мы не поместимся, — решительно возразил Володя. — К маме будет папа приезжать — это одна комната. Нам с Женькой — другая.

— Мой старший брат, — шепнула Каретному девушка.

— Таньке — третья.

— Я тебе не коза и не кобыла, не смей меня так называть.

— Кухарке — четвертая. Гостиная — пять, столовая — шесть. Ну, в крайнем случае, их можно совместить.

Леонид помрачнел.

— Что с вами? — обеспокоенно спросила его Таня.

— Ничего. Просто думаю… Дача из шести комнат — это же очень дорого.

— Про акционерное общество «Стрельцов и К о» когда-нибудь слышали? — спросил у него Володя.

— Разумеется.

— «К о» — это мы. А Стрельцов — наш дедушка.

У Каретного открылся от удивления рот.

— Я знаю подходящую для вас дачу, — спустя какое-то время вымолвил он. — Вернее, это целая усадьба. Стоит целое состояние. Поэтому сдается не каждый год. Давайте туда сходим.

Татьяна подала ему руку:

— Что вас так встревожило?

— Ничего. Не обращайте внимания. Голова вдруг разболелась. У меня бывает…

— Вам не понравилось, что я богата?

— Нет, что вы. Это замечательно. Очень за вас рад.