Лиза Уингейт - Пока мы были не с вами

«И все это только потому, что я родилась именно в этой семье!»

Трент снова неловко прячет руки в карманы, бросает взгляд на машину, потом снова поворачивается ко мне.

— Не пропадай. Заходи, когда снова будешь в Эдисто.

Его слова поражают меня, как сигнал горна в начале скачек по пересеченной местности, когда все мышцы лошади напряжены и я знаю: стоит мне ослабить поводья — и ее энергия выплеснется и понесет ее к финишу.

— Мне будет очень интересно узнать, что еще ты найдешь... если, конечно, у тебя это получится. Но я не настаиваю. Не хочу навязывать свое мнение.

— К чему прекращать именно сейчас?

Я покашливаю, будто от негодования, но мы оба знаем, что это правда.

— Моя адвокатская натура. Извини.

— Должно быть, ты хороший адвокат.

— Я стараюсь, — меня переполняет чувство гордости из-за того, что кто-то еще признал достижение, которым я горжусь. Которого я добилась сама. — Люблю, когда торжествует истина.

— Это видно.

К ближайшей парковке подъезжает автомобиль, и его появление напоминает нам, что мы не можем вечно стоять у двери в дом престарелых.

Трент окидывает прощальным взглядом вход в заведение.

— Эта старушка прожила интересную жизнь.

— Да, так и есть.

Мне больно от того, что Мэй, подруга моей бабушки, вынуждена томиться здесь день за днем. Никаких посетителей. Не с кем поговорить. Внуки живут далеко в сложной ситуации, сложившейся из-за смешанного брака. Никто в этом не виноват. Такова жизнь. Мне нужно обязательно связаться с Эндрю Муром и его комитетчиками и узнать, нет ли каких-то организаций, в которых смогли бы ей помочь.

На улице раздается автомобильный гудок, рядом хлопает дверца автомобиля. Мир все еще вертится, и нам с Трентом пора в дорогу.

Трент глубоко вздыхает, а потом склоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Его дыхание обжигает мне ухо.

— Спасибо, Эвери. Я рад, что узнал правду.

Он не сразу отстраняется, и я чувствую запах соленого ветра, детского шампуня и чуть-чуть — солончаковой грязи. Или мне это только кажется?

— Я тоже.

— Не пропадай,— снова повторяет он.

— Не буду.

Краем глаза я замечаю, что по тротуару к нам приближается женщина. Белая блузка, туфли-лодочки, черная юбка. Ее торопливый шаг мигом разрушает очарование спокойного летнего дня. Я заливаюсь краской и буквально отскакиваю от Трента; он смотрит на меня с недоумением.

Лесли меня выследила. Мне стоило дважды подумать, прежде чем обращаться к Яну с просьбой узнать про состояние Мэй! Она опускает подбородок и разглядывает нас с Трентом. Я могу только догадываться, о чем она думает. Впрочем, догадываться мне как раз не надо: у нее на лице все написано…Наше прощание выглядело слишком интимным. Неподобающим.

— Еще раз спасибо, Трент, — я пытаюсь не думать о том, как эту сцену оценивает Лесли.— Будь осторожен на обратном пути,— я отступаю, сложив перед собой руки.

Наши взгляды встречаются.

— Ага,— бормочет Трент, склонив голову набок, и щурится, глядя на меня. Он не знает, что за ним еще кто-то стоит и что реальность надвигается на нас со скоростью штормового ветра.

— Мы тебя искали,— Лесли заявляет о своем присутствии, не тратя времени на формальные любезности.— У тебя телефон не работает или ты от нас прячешься?

Трент отходит в сторону и переводит взгляд с папиного пресс-секретаря на меня.

— Я отдыхала, — говорю я. — Все знают, где я была.

— На Эдисто? — парирует Лесли с долей сарказма. Да, действительно, сейчас я совсем не на Эдисто. Она с подозрением смотрит на Трента.

— Да... ну... я... — мозг ищет подходящие слова. Пот выступает под туристическим платьем в цветочек, которое я купила, чтобы надеть сегодня что-нибудь чистое. — Долгая история.

— Тогда, боюсь, у нас нет на нее времени. Тебя заждались дома,— Лесли пытается дать Тренту понять, что у нас дела и ему тут больше не место.

Он кидает на меня последний вопросительный взгляд, затем извиняется, сообщает, что ему нужно заехать еще к кому-то, пока он в Айкене, и направляется к машине.

— Береги себя, Эвери,— говорит он на прощание.

— Трент... спасибо,— отвечаю я ему в спину. Он поднимает руку и отмахивается — что бы тут ни происходило, он не хочет иметь к этому отношение.

Я хочу побежать за ним и хотя бы извиниться за внезапное вмешательство Лесли, но знаю, что не могу. Это только вызовет больше вопросов.

— Похоже, телефон отключился,— я успеваю предупредить обвинение Лесли.— Прости. Что происходит?

Она медленно моргает и задирает подбородок.

— Давай пока оставим эти вопросы. Лучше поговорим о том, что я увидела, когда вышла на тротуар,— она взмахом руки указывает в сторону Трента. Я надеюсь, что он уже достаточно далеко и не слышит ее. — Потому что меня это обеспокоило.

— Лесли, он просто друг. Он помогал мне раскопать некоторые факты из семейной истории. Вот и все.

— Семейной истории? Правда? Здесь? — она задирает нос и фыркает от раздражения.— И что за история?

— Мне не хотелось бы об этом говорить.

Глаза Лесли сверкают. Губы сжимаются в тонкую линию. Она глубоко вздыхает, снова моргает и впивается в меня разъяренным взглядом.

— Давай я тебе кое-что скажу. Сцена, которую я сейчас здесь застала, — как раз из тех, что ты не можешь себе позволить. Нельзя допустить, чтобы какое-либо из твоих действий могло быть вывернуто, использовано против тебя или истолковано превратно, Эвери. Нельзя такое допускать. Ты должна быть чиста, как свежевыпавший снег, а эта сцена выглядела сомнительно. Можешь представить ее запечатленной на фотографии? Напечатанной в газете? Мы, вся наша команда, вкладываем в тебя все силы. На тот случай, если ты понадобишься.

— Я знаю. Я все понимаю.

— Меньше всего твоей семье нужна еще одна битва!

— Поняла,— тон у меня уверенный, но на самом деле я в замешательстве, я сконфужена; меня раздражает, что именно сейчас я вынуждена общаться с Лесли. Мне хочется ее успокоить, И одновременно — побежать за Трентом, но я боюсь даже взглянуть в сторону его машины. Меня разрывает на части.

Рядом начинает урчать мотор. Я слышу, как Трент сдает назад и медленно выезжает с парковки. «Возможно, это и к лучшему,— говорю я себе.— Конечно, к лучшему».

До того как я приехала на Эдисто, вся моя жизнь была распланирована наилучшим образом. Но почему же я хочу рискнуть своим блестящим будущим ради... семейных секретов, которые за давностью лет уже мало что значат, и человека, с которым меня связывает как раз желание раскрыть эти секреты?

— События получили развитие,— я не сразу вникаю в слова Лесли, хотя и смотрю прямо на нее. — The Sentinel только что выпустила масштабную разоблачительную статью о принадлежащих корпорациям домах престарелых и- об их уклонении от ответственности. Когда ее подхватят ведущие СМИ — вопрос времени. В статье рассматриваются трагедии, разыгравшиеся в Южной Каролине. Авторы сравнивают стоимость пребывания в «Магнолии Мэнор» и в заведениях, названия которых звучали на судебных процессах. У них есть фотографии жертв и их семей. Они назвали статью «Старость у всех разная», а подзаголовком поместили снятую с большого расстояния фотографию, на которой твой отец с бабушкой гуляют по садам «Магнолии».