Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

– Мне надо идти. Тимофей будет ругаться, если узнает, что я опять сбежала, но не волнуйся, я все равно буду приходить к тебе. В следующий раз, если останется мука, напеку тебе еще лепешек.

Девочка встала, аккуратно сложила свои вещи и, смущенно поглядев на незнакомца, направилась в сторону леса.

– Постой! – крикнул Иоанн, догоняя ее. – Одной ходить небезопасно, ты далеко живешь?

– Нет, тут совсем близко церковь святого Лаврентия, а рядом с ней живем я и отец Тимофей, настоятель этой церкви.

– Давай я провожу тебя, – предложил Иоанн, поравнявшись с племянницей. – А пока расскажи мне о своей матери.

Мария пожала плечами, и они вместе пошли по узкой тропинке, теряющейся среди деревьев и зарослей орешника.

* * *

Отец Тимофей, несмотря на свой преклонный возраст, сумел сохранить отменное здоровье, громадную силу и неукротимую энергию. Когда-то он служил в гвардии императора Мануила и за свои заслуги получил должность капитана дворцовой стражи, однако после смерти василевса на Тимофея стали поступать наветы его врагов, и ему пришлось покинуть Константинополь, сменив доспехи воина на рясу священника. Много полезного успел он совершить на новом поприще: наладил обширное хозяйство, заново отстроил порушенный землетрясением храм, из собственного кармана оплачивал подати за вдов и неимущих.

День и ночь трудился отец Тимофей. То работал на своем обширном участке, где благодаря его усердию проросли прежде невиданные местными жителями деревья и растения, то в церкви, где ему в одиночку приходилось справлять обряды венчания, крещения, отпевания и причащения. Никогда и никому Тимофей не отказывал в помощи, и в его небольшом доме каждый мог найти себе приют.

Именно у него после смерти матери поселилась Мария, которая стала его верной помощницей во всех делах. Тимофей души не чаял в воспитаннице, и потому, когда Иоанн изложил ему свою просьбу, лицо священника стало мрачнее тучи.

– Я, конечно, знал, что рано или поздно кто-нибудь из родственников Анны все же объявится, но не думал, что это будешь ты, – сказал Тимофей, подливая наливки в глиняные чаши. Одним махом осушив свой кубок, он продолжил:

– Не могу согласиться с этим, Иоанн. Видишь ли, успел я крепко привязаться к этой девчушке. Больно на мать свою она похожа, такая же добрая, умная и трудолюбивая. Я ведь ее с самых малых лет помню. Что ей можешь дать ты?

Священник, сделав очередной глоток, утер рукавом мокрые губы.

– Я ведь прекрасно знаю тебя. Вечные странствия, походы, битвы – сам пережил все это. Таким, как мы, семья не полагается, это только вдов и сирот плодить. Ты ведь и сам все понимаешь.

– Понимаю, – кивнул Иоанн.

– Тогда зачем тебе Мария? – Тимофей оперся локтями на стол и внимательно посмотрел на своего гостя, ожидая ответа.

– Она моя племянница и… единственный родной человек на земле, – ответил Иоанн. – Кроме того, ты же знаешь, что есть у меня перед сестрой долг неоплаченный…

Тимофей стукнул своим пудовым кулаком о стол.

– Нет, Иоанн! Свои счеты с сестрой отставь в сторону! Много было между вами недосказанного, но все это теперь в прошлом! Мертвым уже никак не поможешь, и прощения просить у них незачем. А Марию сюда не впутывай! Свои грехи с ее помощью я тебе искупить не позволю!

– Я о том и мысли не допускал! – грозно произнес Иоанн. – Ошибки, которые совершил, теперь не загладить, но для Марии я хочу только счастья!

– Счастья? – прищурившись спросил Тимофей. – И в чем же оно заключается? Чтобы оторвать девочку от родного дома, от места, где она родилась и где схоронена ее мать? Кто же возьмется ее воспитывать, уж не ты ли?

– Пусть и я! – крикнул Иоанн, перекрывая басовитый голос настоятеля. – В столице Марию ждет совсем другая жизнь. Я построю для нее дом, найму лучших учителей, она ни в чем не будет знать нужды. Сбережения для этого у меня есть.

Тимофей призадумался, но, похоже, былая решимость бороться за девочку никуда не исчезла.

– Подумай вот еще над чем… – уже спокойнее добавил Иоанн. – Не сегодня-завтра начнется война. Константин бросил вызов султану, и тот не оставит этот вызов без ответа. Неизвестно, какие силы будут втянуты в этот конфликт, но я знаю одно: за высокими стенами Константинополя Мария будет в большей безопасности, нежели здесь. Подумай, святой отец, кто защитит ее, когда сюда нагрянут турки?

Старик протер вспотевший лоб, взял чашу, потянул ко рту, но тут же скорчился и отставил в сторону. Некоторое время они молчали, пристально глядя друг на друга. Наконец Тимофей не выдержал:

– Хорошо, Иоанн, пусть будет так, – сказал он на удивление спокойным голосом. – Но ты должен обещать мне, что сделаешь Марию счастливой и не допустишь, чтобы ей угрожала опасность.

– В этом я клянусь, – с готовностью отозвался Далматас.

– Клянись в том не мне, а Господу! – Тимофей показал на угол с образами святых.

Иоанн подошел к иконам и трижды осенил себя крестным знамением, повторяя свою клятву.

– Ну смотри теперь, – погрозил пальцем Тимофей. – Отныне ты за Марию не передо мной, а перед Богом ответ держать будешь.

– Пусть так, – согласился Иоанн. – Свое слово я нарушать не собираюсь.

Тимофей кивнул.

– Знаю, что можно на тебя положиться, – вздыхая проговорил священник. – Говорила мне твоя сестра, что ты вернешься, что не оставишь ее девочку сиротой на улице. Но не верил я тогда, а теперь уж поздно о том говорить.

– Анна вспоминала обо мне? – быстро спросил Иоанн.

– Постоянно, – кивнул головой Тимофей. – Она не хотела, чтобы чувство вины разъедало твою душу, и давно уже простила тебя. Только сказать все не решалась, да и ты никогда не появлялся здесь.

Услышав эти слова, Иоанн почувствовал, как его сердце забилось свободнее, сбрасывая тяжелый груз прошлого, что не давал ему покоя все это время. Однако спросить о большем он не успел – дверь отворилась, и на пороге появилась Мария с корзиной, полной диких ягод и грибов. Положив ее на пол, девочка придирчиво осмотрела потемневший от копоти потолок, в котором зияло несколько трещин, а затем обратилась к Тимофею:

– Батюшка, нам бы кровлю залатать, а то ведь прохудилась совсем.

Тимофей посмотрел на Марию печальным взглядом и вместо ответа тихим голосом подозвал ее к себе:

– Скажи, голубушка, хорошо тебе жилось у меня?

– Конечно, хорошо, батюшка, – кротко ответила Мария. – А почему ты спрашиваешь?

– Не обидел ли я тебя словом али делом?

Девочка замотала головой.

Настоятель перевел взгляд на Иоанна. В его глазах читался скрытый укор.

– Спрашиваю я тебя об этом потому, – вновь обратился он к Марии, – что теперь пришла пора нам расстаться, и я не хотел, чтобы ты в чем-то обиду или злобу на меня хранила.