Денис Попов - Точка слома

«Гребаные уроды, как же я вас ненавижу» – пробормотал Павлюшин, разрывая пальто и китель на груди убитого Скрябина. Вскоре он отодрал от его нательной рубахи огромный белый кусок тряпки, забинтовав им свою поцарапанную руку, после чего ударил топором Скрябина, но должного удовольствия уже не получил.

Когда Летов выполз наверх, Павлюшин был ошеломлен: по причине своей животности, своей ненависти, он просто не заметил еще одного мента, ибо вокруг насыпи рос густой кустарник и высокие деревья, да и вообще, все свое внимание он устремил на тех двоих, кто поднимался наверх. Поэтому появление третьего персонажа, хоть и сильно побитого, ошеломило душегуба, который уже почти перевязал свою касательную рану в районе плеча обрывком нательной рубахи Скрябина.

Летов стоял нагнувшись на шпалах и смотрел на стоящего метрах в сорока человека. Грязная черная «Москвичка», окровавленная белая тряпка на плече, лежащий рядом с ним труп Скрябина, с оголенной, уже припорошенной не таявшим снегом грудью, и лежащий рядом с ним пистолет. Ненависть, причем такая же сильная, как у Павлюшина, вспыхнула в груди Летова, и он был готов к нападению на жестокого убийцу.

Павлюшин рванул по шпалам вдаль. Ему было страшно, впервые за последнее время: пистолет у убитого ефрейтора он взять не успел, следственно, единственным его оружием оставался топор. Он, конечно, мог спрыгнуть вниз, но это было самоубийством: еще метров сто по левую сторону насыпи шло заснеженное поле, на котором он был идеальной мишенью. Но дальше начинался густой лес, непосредственно прилегающий к забору стрелочного завода. Следственно, Павлюшин должен был добежать до этого леса, а скрыться там это уже проще простого.

Летов засунул руку в карман и ужаснулся: оказалось, что его «ТТ» остался лежать там, внизу, в месте нападения ящеров. Поэтому единственным оружием «бравого» мента оставался нож, который лежал в кармане пальто, будучи укутанным в дерматиновые ножны.

Павлюшин понял, что этот мент то ли не хочет в него стрелять, то ли у него нет оружия, поэтому резко остановился, оглянулся, и увидел, что бегущий за ним по пятам человек, который испускал огромные клубы пара, в руке держал один только ножик. Следственно, пистолета у него не было.

Так и началась погоня. Опять все размыто, опять все разлетается, но Летов все равно бежит вперед. Писк постепенно проходит, его заменяет вой умирающего ветра, который рвет своим телом сотрудник уголовного розыска. Вскоре припадок закончился: писк ушел, силы постепенно вернулись и Летов пришел в себя, ускоряя шаг.

Бежали они так довольно долго, как вдруг Павлюшин запнулся и упал на камни. Мат донесся до Летова, и тот уже приготовил свой ножик: бежать оставалось совсем не долго. Однако вскоре убийца поднялся на ноги, уже запустил руку под пальто, чтобы достать свое адское оружие, как вдруг на него накинулся Летов.

Вскоре началось рычание, пыхтение и взаимная борьба: Летов удерживал руку Павлюшина, чтобы тот не вытащил топор, а Павлюшин руку Летова с ножом. Сильнее, само собой, оказался Павлюшин: он со всей силы ударил кисть бравого следака о камни насыпи, и вскоре меж шпал упал длинный нож Летова. Завязалась настоящая борьба: удары лбом в лицом, падающие на камни зубы и клоки волос. Павлюшин все никак не мог добраться до своего оружия: Летов не давал ему это сделать.

«Падаль, твоя мелочная жизнь закончится на этом» – прорычал сквозь разбитый рот Павлюшин, который еще ни разу не был так похож на зверя: окровавленные, стиснутые зубы, стеклянные и дикие глаза, грязные волосы, падающие на лоб и животная ненависть.

В итоге Летов отлетел на спину, и сквозь затуманенные глаза он увидел надвигающегося на него душегуба с топором. Однако ноги сами, уже по собственной воле, снесли убийцу, и на таком же интуитивном уровне, поборов боль и притупленное чувство страха, Летов бросился во вторую атаку на Павлюшина, который выл от боли: ясное дело, упасть такой тушей на рельсы. Не успел он оправится после падения, как его начал лупасить Летов. Кулаки, камни, – все шло в бой, пока острое лезвие топора не прорубило ледяную плоть следака. Павлюшин почувствовал вкус крови и близость новой жертвы, а Летов лишь жуткую боль.

Тем временем, одновременно с Летовым из отделения стали выбегать постовые и не уехавшие солдаты. Меньше чем за три минуты почти двадцать человек в синих и зеленых шинелях выстроились во дворе отделения, а потом быстро запрыгнули в кузов воинской «Полуторки», которая была готова ехать вслед за милицейской «Победой», на переднем сиденьи которой был Горенштейн. Автоматы и карабины, пистолеты и ножи, – все было готово к бою. Вскоре этот своеобразный сине-зеленый кортеж из двух автомобилей помчался в сторону толкучки. Редкие машины и мотоциклисты моментально съезжали в сторону с дороги, так что рупорами на крыше машины даже не приходилось пользоваться. Водитель гнал на полной скорости, разнося под колесами свежий снег, Горенштейн заправлял обойму патронами, а молодые солдаты и постовые закрывали лица от залетающих в кузов снежинок.

Однако приехав на толкучку, пришлось долго метаться по округе, чтобы выйти на двух запыхавшихся постовых, которые и привели милицию к трупу Бровкина. После этого «Победа» и «Полуторка» затрещали тормозами около убитого Ющенко и обледеневшей лестницы наверх. Решив, что погоня пошла понизу (ибо Ющенко лежал внизу, а не наверху), а также приняв во внимание то, что примерно в это время с Инской должен был отправится поезд на Кемерово, группа разделилась на две половины: одна должна была бежать по полю с другой стороны насыпи, а другая вдоль частного сектора по той дороге, где недавно бежал Летов. Когда молодые военные перемахнули на противоположную сторону насыпи, они уже видели набирающий скорость и дымящий паровоз с красной звездой вдалеке, но в это же самое время они увидели и лежащего на рельсах Скрябина. Благо, труп успели скинуть в сторону, дабы его не раздавил поезд, однако машинист, уже повидавший многое за свои сорок лет работы на составах, понял, что поездка обещает быть веселенькой: куча милиционеров, которые стаскивают с рельс мужика в синей шинели. Что может быть еще хуже?

В это же время драка продолжалась. Каждый из нападавших друг другу надоел, да Летов еще и сдавал – не здоровый образ жизни и расшатанные нервы давали о себе знать. Павлюшин все чаще бил его, но при этом получал в ответ, пусть и реже. Летов даже разодрал его рану на плече, но стойкий душегуб все равно устоял и продолжил драться, пытаясь убить врага топором. Но все их планы, которые, впрочем, были очень похожи: убить друг друга, сорвал несущийся паровоз. Его гудок рвал все в округе, птицы разлетались в стороны, а обоих противников одолевал ужас. В итоге Павлюшин, скинув с себя Летова, скатился вниз по насыпи. Вскоре туда же скатился и Летов, который уже слышал протяжный крик Горенштейна: «Серега, мы здесь!»