Дмитрий Безуглый - Миля дьявола

– Доброе утро, герр Эбинг!

– Доброе утро, фрау Грубер! – направляясь к своему кабинету в клинике, ответил профессор на приветствие медицинской сестры.

– Вас уже поджидает инспектор Йенс.

– Он, как всегда, вовремя.

Действительно, неподалеку от кабинета, сложив руки за спину, неспешным шагом прогуливался инспектор криминальной полиции Граца Пауль Йенс.

– Снова бессонная ночь? – вместо приветствия поинтересовался полицейский.

– Я привык работать по ночам. Входите, Пауль, – фон Эбинг жестом руки пригласил его внутрь комнаты.

Невысокого роста, чуть полноватый, но крепко сбитый инспектор Йенс стянул с рук перчатки и расстегнул мышиного цвета пальто строгого покроя.

– Как прошел опрос Келлера?

– С пользой, – ответил Рихард.

Он поставил саквояж на письменный стол, снял свой макинтош и повесил его в платяной шкаф.

– Когда я могу продолжить знакомиться с материалами следствия?

– Скажите, Рихард, зачем вам это? – подобный вопрос всегда интересовал Йенса, но осмелился задать его он только сейчас. – Неужели вы действительно верите, что такие ублюдки, как Келлер, имеют право жить? Что их следует лечить?

– Зачем вы расследуете криминальные преступления, Пауль?

– О, мой друг, тут все просто – освободить город от воров и убийц. От негодяев, мешающих жить нормальным людям.

– Я тоже. Следовательно, цели у нас общие, – фон Эбинг снисходительно улыбнулся, однако его взгляд оставался серьезным. – Только география моих трудов гораздо шире границ города.

– Не совсем понимаю вас, Рихард. Как душещипательные беседы с умалишенными насильниками, желание лечить их, могут помочь искоренить жестоких убийц хотя бы даже в Граце?

– Очень просто: вы действуете пост-фактум, когда преступление свершилось и ваша задача поймать преступника. А моя задача, как ученого, разобраться в психике насильника, выработать научный подход к пониманию самой сути такого зла и тем самым предвосхитить возможные преступления в будущем. То бишь, освободить наше общество от подобного рода насилия до того, как оно проявится. Путем лечения больного мозга в том числе, Пауль, – в голосе профессора звучало твердое убеждение в сказанном.

– Как по мне, то это сложно, дорогой доктор, – пожал плечами инспектор. – Ну да ладно – не будем спорить. Я здесь по иному поводу.

– Вы нашли еще один труп? – фон Эбинг подошел к окну и взглянул во двор клиники.

– Да, и очень надеюсь – последний.

Профессор повернулся к Йенсу, на его лице отразилась озабоченность.

– Также закопан неподалеку от жилища Келлера?

– Верно. Егеря с собаками, и жандармы все еще рыщут в округе, однако вчера обнаружили только одно тело.

– Тринадцатое, – тихо промолвил доктор, задумчиво потирая бороду рукой.

– Простите?

– Всего тринадцать жертв, – уже громче ответил ученый.

– Это так, – кивнул инспектор. – И мне, как обычно, необходима ваша помощь.

– В обмен на доступ ко всем материалам дела.

Пауль Йенс криво усмехнулся:

– Я знал, что вы потребуете нечто подобное взамен. Да я и не возражаю. Кто знает, возможно и впрямь ваши оригинальные труды окажутся полезными обществу.

– Я весь внимание, Пауль, – фон Эбинг оставался серьезен.

– Мне нужно, чтобы вы поговорили с Келлером. Выясните у него точное количество жертв, которых он убил и изнасиловал. Возможно, он назовет имена некоторых из них, что поможет нам ускорить расследование.

– Он не знает их имен.

– Простите?

– Для него не существует имен жертв, Пауль. Они должны быть бездушными. Предметом для его патологической услады. Это свойство психики – оно помогает исключить жалость.

– Но количество то он точно помнит.

– Почему вы решили просить об этом меня? Могли бы справиться сами.

– Э, нет, дорогой доктор, – Йенс покачал головой, – перед нашей встречей я переговорил с герром Раушем. Он поведал мне о вашей долгой и доверительной беседе с арестованным. Следовательно, этот монстр открылся вам и расскажет о всем, что вы спросите. Вряд ли я, или мои люди, способны будут вытянуть из него хоть слово.

Инспектор легонько постучал пальцем себя по лбу:

– Вы же мастер забраться в любой мозг и тщательно покопаться в нем. Вот я и прошу вас об услуге. А взамен, как и сказал, вы ознакомитесь с каждой бумажкой, которая заинтересует вас.

– Это весьма любезно с вашей стороны, Пауль. Я сегодня же встречусь с Келлером и поговорю с ним.

– Превосходно! Жду новостей.

Пауль Йенс, чуть склонив голову, вышел из кабинета доктора фон Крафт-Эбинга. Тот еще некоторое время постоял у окна, а затем краем глаза заприметил лежащую на письменном столе телеграмму со штампом Главного почтового управления Австро-Венгерской империи. Рихард незамедлительно прочитал ее. Телеграмма была из Лондона, от его коллеги профессора Валентайна Аттвуда, с которым он познакомился однажды на научной конференции в Цюрихе, посвященной вопросу влияния развития общества на проявления девиаций психики и различного рода психопатий личности. С того момента они часто общались в переписке с помощью почты и телеграфа, а при возможности – встречались лично. Читая текст, фон Эбинг с каждым новым словом все больше хмурился. Дочитав до конца, он взглядом повторно вернулся к середине содержания и вновь перечитал его. Сэр Валентайн просил его незамедлительно прибыть в Лондон по весьма срочному делу. Рихард понимал, что такой человек, как Аттвуд, не станет беспокоить по пустякам. Значит, дело действительно важное и срочное.

– Фрау Грубер! – крикнул профессор, затем вышел из кабинета в коридор клиники. – Фрау Грубер!

Когда из ординаторской появилась медицинская сестра, фон Эбинг произнес:

– Будьте любезны – мне срочно необходим билет на поезд, идущий в Лондон…

Лондон, Британская империя

08 мая 1879 года

Большой зал кафедры психиатрии и неврологии Лондонского университета королевы Марии имел форму амфитеатра. В тот день он был переполнен студентами, с нетерпением ожидавшими появления человека, лекции которого вызывали бурный интерес и восторг слушателей. Не говоря уже о том, что личность самого лектора также являлась весьма интригующей. Ведь этот великан ростом шесть футов и пять дюймов был не просто ученым, но и ведущим исследователем Британской империи в области криминальной психиатрии. Он обладал огромным опытом и практикой в раскрытии различного рода криминальных преступлений, источником появления которых был больной разум преступника. Его практические подходы и научные разработки выбивались из общего контекста современной науки; многие ученые-коллеги откровенно не воспринимали методы ученого, считая их дерзкими, зачастую необоснованными и недоказанными. Однако большое количество успешных практик в области психиатрии и изучении патологий мозга, а также иных направлений в криминалистике (только-только зарождающимся самостоятельным разделом науки), говорили об обратном и давно сформировали репутацию сэра Валентайна Аттвуда, доктора медицины, члена Лондонского королевского общества и обладателя Королевской медали.