Евгения Кочетова - Испорченные плоды

С одной софы встал мужчина в возрасте. Он назвался Эдвардом, это был глава семьи ‒ высокого роста, приличной фигуры, одет с иголочки и даже явно облился парфюмом, будто собрался на праздник. Седые волосы хозяина дома были уложены назад, на лице была седая бородка и круглые очки на цепочке.

В двери из сада стали возвращаться остальные члены семьи. Первым вошел мужчина средних лет и сразу уставился на Вивиану. Его смутило присутствие девушки, брови заходили ходуном от непонимания. Она аккуратно задела локтем остолбеневшего Томаса, и тот быстро произнес:

‒ Я ‒ констебль Уилсон, а это моя помощница-писарь мисс Четтер.

Однако это удивило мужчину еще больше. Вмешался мистер Эдвард:

‒ А что, на такую должность стали брать женщин?.. ‒ полюбопытствовал он сдержанно, не показывая на лице никаких эмоций.

‒ Э… да, совсем недавно, ‒ замешкался взволнованный Том и провел рукой под головным рабочим убором по вспотевшему лбу.

Тот же мужчина усмехнулся, что смутило новоприбывшего писаря ‒ уж больно раскрепощенно он себя вел, притом, что в зале как-никак констебль.

‒ Не знал, ‒ слегка удивился мистер Герберт-Фейнфорт старший.

Тут же вмешался мужчина:

‒ Не то слово, папенька. До чего дошел прогресс! Скоро женщины станут констеблями и будут нами управлять, ‒ недобро усмехнулся он.

Пока Томас в замешательстве смотрел на обоих мужчин, Вивиана решила не молчать и уточнила:

‒ Вас что-то смущает, мистер?..

Томас резко повернулся к невесте. Ему вовсе не хотелось никаких дискуссий на работе и с теми людьми, чье дело он ведет. К тому же семья весьма солидная.

‒ Генри. Меня зовут Генри, я младший сын пропавшей матушки, ‒ произнес с лукавой улыбкой мужчина, продолжая осматривать девушку.

Внешность его была немного странная. В целом он выглядел симпатично, даже слащаво, но его черты лица перекрывались коварной мимикой и улыбочкой, словно дразнящей и нарочно раздражающей. Создавалось впечатление, будто ему по вкусу выводить из себя людей. А взгляд болотного цвета глазами точно поедал. «Сердцеед, но пакостливый», ‒ сделала вывод Вивиана, весьма храбро глядя на дерзкого Генри.

‒ Женщине стоит оставаться в тени своего отца, а затем мужа. Так должно быть, ‒ добавил младший сын Эдварда, продолжая давить манерную улыбку.

Девушка узнала в этом слова отца. Тут ее отвлек шум. Вошел еще один мужчина, на вид старше Генри. Вивиана смекнула, что это старший сын четы ‒ Чарли. Он представился сам и представил вошедшую за ним супругу. Звали ее Кейт. Именно их дочь нашли мертвой с ножом в амбаре около года назад, как поведал Томас по пути. До сих пор дама носила траур, она была одета в строгое черное платье, голову венчала черная шляпка, на руках ‒ черные перчатки. Вид ее также говорил о слабости ввиду переживаний, как подметила писарь. Вивиане стало очень жаль убитую горем мать, захотелось побольше разузнать о случившемся с девочкой.

‒ Я осведомилась от констебля о трагедии в вашей семье, миссис Кейт и мистер Чарли, и хотела бы принести свои соболезнования, ‒ неожиданно вырвалось у гостьи.

Кейт подняла глаза и заплакала. Очевидно, ее раны на сердце были все еще свежи. Она извинилась и отошла дальше, отвернувшись к окну. Вивиана почувствовала себя неловко, ощутила, как щеки запылали. Только приехали, а уже получилась такая неловкость.

‒ Ну замечательно! ‒ недовольно буркнул Генри.

Глава семьи хоть и молчал, однако теперь лицо его выражало неодобрение. Чарли же, решив разрядить обстановку, сказал:

‒ Благодарю вас. Не обращайте внимания на мою чувствительную супругу, она сильно страдает от потери единственной дочери и лишь поэтому не смогла вам ответить должным образом.

На вид он был проще младшего брата, без подковырок и лукавостей. Внешность также довольно приятная, особенно улыбка. Чарли вполне можно было назвать брутальным мужчиной. Как и отец, он носил бородку, темно-русые волосы были разделены пробором и аккуратно уложены. В отличие от Генри, у старшего брата было видно беспокойство, судя по всему, из-за пропажи матушки.

В гостиную вошел юноша лет семнадцати-восемнадцати. Это был сын Генри, которого он воспитывал без супруги. Приличный на вид молодой человек галантно поздоровался с Вивианой, затем более сдержанно с Томасом и отошел к отцу. Звали его Джерри. Девушку даже удивило, что у такого наглеца Генри столь приятный сын. Он и внешне не был похож на отца, отсутствовала чрезмерная слащавость, имелась лишь юношеская миловидность, а волосы его, в отличие от отцовских, были светлые, курчавые и весело колыхались на голове. Вопросы об отсутствии матери возросли.

Из сада вошла белокурая дама довольно молодого возраста. Это была дочь четы ‒ Розамунд. Сначала она показалась приятной и воспитанной, а на внешность очень ухоженной ‒ в дорогих изысканных украшениях, с красивой прической и в атласном зеленом платье с буфами. Она манерно, как подобает леди, поприветствовала прибывших, затем слегка наклонила голову перед отцом. Легкая улыбка не сходила с ее лица. И всё бы ничего, однако пропала ее матушка. Некоторые детки, похоже, не очень-то печалятся…

‒ Ну что ж, семья в сборе, давайте начнем, констебль, ‒ сказал глава и показал рукой занять гостям места на софе. ‒ Уважаемая писарь… ‒ специально добавил Вивиане, дабы выделить ее.

Судя по всему, мистер Эдвард разделял мнение Генри, что девушкам не место в управлении, да и еще много где. Возможно, их место у станков на фабрике Чарли.

Когда все присели, Томас хлопотливо открыл папку, откуда посыпались листы бумаги. Он принялся их собирать, но тут упал его убор и откатился к ногам Розамунд. Дама была обута в легкие тканевые туфли, украшенные на носах жемчугом. Она тотчас нагнулась и подняла вещь.

‒ О, простите, как неловко вышло… ‒ распереживался и покраснел констебль.

‒ Ну что вы, мистер Уилсон, ничего страшного, такая мелочь, ‒ весьма услужливо, милым голоском не сказала, а даже пропела соловьем кокетливая Розамунд.

Дама сама подала убор, не попросив об этом стоящего неподалеку лакея. Томас принял его трясущимися руками. За этим всем наблюдала внимательная Вивиана, от нее не укрылась попытка флирта со стороны Розамунд, причем в столь, казалось бы, неуместное время. Но кто ей указ и как сдержаться, если игривость живет внутри нее?.. Девушке пришлось не по нраву, невольно дала о себе знать ревность, да к тому же Томас, как обычно, раскраснелся, чем еще больше загнал себя в тупик. Удары его сердца будто трясли софу. Отвлек голос мистера Эдварда.

‒ Констебль, есть ли у вас какие-то зацепки? ‒ спросил глава.

‒ Пока нет, однако я для этого сюда и прибыл, я обязательно все выясню, ‒ ответил Томас, а взгляд его бегал по полу от волнения и, видимо, открытого взгляда голубоглазой Розамунд.