АНОНИМУС - Дело Зили-султана

Мой решительный тон произвел впечатление на стражников. Они отъехали в сторону, посовещались, потом унтер подъехал уже один. Он сказал, что не смеет беспокоить высокого гостя. Однако будет сопровождать меня до следующего города, где решение примет вышестоящее начальство.

– Прекрасно, – сказал я не моргнув глазом и нырнул обратно в свой тахтараван.

Черт бы вас всех побрал! Только вышестоящего начальства нам недоставало…

Положение наше, в самом деле, казалось незавидным. Следующим городом у нас был Казвин, но до него намечалось еще несколько ночевок на станциях. Как прикажете поступить? Не могу же я дневать и ночевать в тахтараване, чтобы туда не сунулись стражники. Нет, это решительно невозможно, надо избавиться либо от полиции, либо от мальчугана. И сделать это как можно скорее.

– Как, по крайней мере, тебя зовут? – я глядел на случайного попутчика весьма хмуро.

Однако суровые мои взгляды волновали его крайне мало. Он вытащил из своего дорожного мешка кусок белой ткани и пытался оттереть чумазую физиономию. Из этого я вывел, что чумазость – не его природный образ. Не исключено даже, что он знаком с мылом и полотенцем.

– Зовите меня Азад-мирза, – наконец отвечал он, не прерывая своего занятия.

– И как это переводится?

– Азад – значит «свободный», мирза – «образованный».

Я хмыкнул. Пятнадцатилетний клоп именует себя образованным человеком. Впрочем, насколько я знаю, мало кто из местных говорит на иностранных языках. Так что в какой-то степени, может быть, он и прав. Тем не менее называть его мирзой я не намерен, будет просто Азад.

– Ну, а вас как зовут? – полюбопытствовал мальчишка.

– Зови меня Нестор Васильевич Загорский, – отвечал я.

– И как это переводится на английский? – в свою очередь, спросил он.

– Это переводится как Нестор Васильевич Загорский, – отрезал я.

Азад сказал, что это слишком длинное имя, и раз оно никак не переводится, он будет звать меня Нестор-ага, то есть просто господин Нестор. А, может быть, я совершал паломничество в Мекку, и тогда меня следует звать Нестор-хаджи? Или я происхожу из древнего дворянского рода, и тогда он может звать меня Нестор-хан? Или, может быть…

– Уймись, – прервал я его, – мне нужно подумать.

– Подумать? Это ужасно интересно! О чем Нестор-ага собирается думать?

– О том, как поскорее сбыть тебя с рук – сказал я.

– Это будет нелегко.

– Ничего, такой товар долго не залежится. В крайнем случае, сброшу цену.

Услышав это, мальчишка, кажется, испугался. Он насупился, глядел теперь исподлобья, со страхом. На миг мне показалось, что я, сам того не желая, проник в какую-то его тайну.

– Вы правда хотите меня продать? – спросил он с дрожью в голосе.

Я посмотрел на него внимательно. Мальчуган вел себя странно. Вероятно, судьба у него не самая легкая. Но чем я могу ему помочь, кроме как высадить в ближайшем же безлюдном месте – причем высадить так, чтобы этого никто не увидел?

Разглядывая Азада, я заметил, что кожа у него на лице нежная, а там, где ее заслоняла шапка, почти белая. Может быть, он вообще нездешний? Слишком мягкие у него черты лица, слишком тонкие. Или его много месяцев держали взаперти – вон какой худенький.

– Я знаю, что в Персии до сих пор торгуют людьми – сказал я внушительно. – Но у нас рабство отменили. К тому же я русский офицер, и это дело чести…

Тут я немного сбился, не зная, что же именно считать делом чести. Махнул рукой и сказал, что бояться ему нечего, кроме тех двух стражников, которые следуют за нами по пятам и на ближайшей станции наверняка его схватят.

Мальчишка на миг встревожился, но потом вдруг просиял.

– Не беспокойтесь, Нестор-ага – сказал он. – У меня есть план.

Я не верил в подростковые фантазии, но все-таки полюбопытствовал, что же он такое запланировал?

Азад-мирза сделал важный вид и обещал рассказать о своих планах, только когда мы подъедем к станции. Я не стал настаивать – да и что мог придумать в этом положении подросток? Проще всего было бы Ганцзалину отвлечь стражников, чтобы мальчик в это время сбежал. Однако бегство увидят погонщики и наверняка донесут полиции. Нет, это был не план, а только половина плана.

Я решил пока не ломать голову: пусть мозг сам, без моего участия решает эту проблему. По опыту я знал, что сознание способно на многие чудеса. Иногда ему можно дать задачу, а самому отвлечься – и мозг все сделает за тебя. Так же я поступил и в этот раз. А сам пока попросил Азада рассказать мне про двор шахиншаха. Конечно, я изучил досье, данное мне Гирсом, но, как сказал бы Ганцзалин, лишнее знание никогда не бывает лишним.

Услышав мою просьбу, Азад-мирза воодушевился необыкновенно.

– Шахиншаха я знаю не хуже родного дяди, – заявил он. – Слушайте же и не говорите, что не слышали! У него вот такие усы! На шее он носит огромный бриллиант! А когда выезды, он надевает бриллианты еще на шапку. На плечах погоны, тоже с бриллиантами…

– Если ты будешь говорить только про бриллианты, до шаха так и не дойдем, – перебил его я. – Скажи лучше, что он за человек, что ему нравится, что не нравится, кого он любит, кого боится? Это ты знаешь?

– Конечно, – сказал Азад, – конечно, знаю. Я знаю все, но вы тогда спрашивайте сами.

Я кивнул – хорошо. Первое: что шахиншах любит больше всего?

– Повелитель, – отвечал Азад, – любит своих жен и часто у них бывает. Еще шах любит фотографию и охоту.

– Это интересно, – заметил я. – А сам он только наблюдает или лично участвует в охоте?

Выяснилось, что не только наблюдает. По словам Азада, шах – один из лучших стрелков в Персии. А еще шах – реформатор. Он старается вводить в моду все европейское. Шах бреет бороду и носит короткую одежду, а, кроме того, он велел женщинам ходить с открытыми лицами. Но это не понравилось муллам и потомкам Пророка, и тогда его указ был отменен.

Выяснилось также, что шах говорит на иностранных языках. Точнее, пытается говорить. Иногда он берет уроки у кого-нибудь из русских или англичан.

– И насколько же продвинулся шах в русском языке? – спросил я.

Азад-мирза прыснул. Ни насколько, – отвечал он, ни на пол-уса не продвинулся. Да и как он мог продвинуться, если гаремом он интересуется больше, чем учением? Гарем, кстати, здесь зовется эндерун. На всякий случай, Нестор-ага, вдруг вам понадобится.

И мальчишка посмотрел на меня крайне лукаво. Но я даже бровью не повел, лишь спросил, откуда он столько знает о повелителе.

– Это моя тайна, – отвечал Азад с самым нахальным видом.

Я пожал плечами – пусть так, пусть тайна. И мы продолжили нашу познавательную беседу. – Любит ли шах подарки?

– А кто не любит подарки? – удивился мальчик. – Подарки любят все люди. Шах – самый главный человек в государстве, и подарки он любит больше всех. Но подарки должны быть дорогие – золото, драгоценные камни и все такое, иначе шах будет недоволен.