Людмила Шукшина - Русская правда

Византийский купец к вечеру успел распорядиться насчёт товара, поесть, переодеться и даже слегка вздремнуть. Теперь он подходил к мытной избе с мешочком на поясе. Изба была добротная, но без излишеств, дверь открыта для света, не зима ведь, тепло… Мыт приняли быстро, а затем через низкую дверь в дальней стене проводили на задний двор, огороженный сплошным высоким частоколом. Там стояла мощная дубовая скамья и грубый стол. Вечернее солнце уже клонилось за частокол и, краснея и увеличиваясь в размерах, смешно сидело на заборе, постепенно закатываясь за него. Перед ним сразу неизвестно откуда возник давешний человечек, усадил на скамью, и стал выспрашивать про монаха отдельно и с пристрастием. Казалось, судьба девушки его больше не интересовала.

– Был монах, был… – сдался купец, нервно потирая потные ладошки, – заплатил до Новгорода, а как девушка эта влезла, так и исчез дня через два. Остановились на ночь на берегу, был со всеми, а утром нет его…

– Нужно команду поспрашивать, – подумал Будай, – послать к ним, пока на отдыхе.

– Хорошо, что гребцов предупредил, – подумал купец, – они теперь все будут твердить одно, пропал, мол, ушёл… Не придерёшься. Им тоже задержки да неприятности не нужны. А плату я всё равно уже получил…Да и выживет ли поддельный монах? Совсем плох был утром…

Не переставая пятиться и кланяться, он покинул мытную избу. Кому нужны проблемы с властями в такое трудное время! На улице гордо вскинул голову, расправил заплывшие жирком плечи, выпятил живот и посеменил, довольный собой, к своему дромону, даже не подозревая, какую службу сослужил нечаянно тому странному русичу.

На другой стороне реки, напротив города, на высоком холме, поросшем густым лесом, была небольшая поляна возле пруда. К вечеру этого дня, на ту полянку осторожно вышла из зарослей худенькая девушка. Сначала она долго наблюдала из-за кустов, затем обошла её по краю, чтобы не выходить на середину, потом приблизилась к охотничьей избушке, стоящей напротив пруда на другом конце поляны. Только она собралась стукнуть в дверь, как та быстро без скрипа отворилась. На пороге стоял невысокий коренастый старик лет около пятидесяти 88 88 В те времена люди жили мало, умирали рано, всё, что под 50, считалось старостью , седые волосы стрижены в кружок, на плечи накинута старая лёгкая свитка из тонкого серого сукна, рубаха подпоясана простой верёвкой, ноги босые. Серые глаза глядели пытливо, задорно, молодо…

– Здравствуй, девица, давно уж тебя жду, садись, устала по нашим лесам пробираться, вот, испей водицы, – сказал он заботливо и тепло. Она без сил опустилась на завалинку, застеленную камышовым матом 89 89 Мат – циновка, сплетённая из соломы, камыша, верёвок, отходов льна… , рядом на огромном пне стоял горлач 90 90 Горлач – глиняный сосуд с узким горлом с чистой водой. Девушка схватила его обеими руками, пила долго, жадно, потом устало привалилась головой к стене избы:

– Ключевая, водица-то, аж зубы ломит, спасибо, а откуда узнал, что приду?

– Да филин ещё с вечера ухал, чтоб гостей ждал, я думал к утру, а ты вона, как поздно. Побоялась, видать, ночью по незнакомому лесу. Да и днём как нашла? Спросить-то не могла, отай шла. Кто послал?

– У меня че́рты 91 91 Че́рты – карта, схема, чертёж есть, по че́ртам и нашла – она развязала тесёмки маленькой парусиновой сумочки на поясе и достала кусок бересты. – Вот, видишь, начертано: вот речка Серебрянка, вот Бабья гора, река Городянка, вот ваша гора Печерская 92 92 Печерская гора – холм в Заднепровье в районе Садков, в склоне горы брали песок и были пещеры, т.е. гора с пещерами , это пруд твой… А кто послал!..

Девушка вытащила из-за пазухи, висящий на шее маленький мешочек на длинном шнурке, достала из него округлую пластинку с каким-то рисунком. Старик взял, повертел в огрубевших пальцах, вернул ей.

– Жив, значит, Каменец, то добре… И мошну его узнаю, и мошенника 93 93 Мошна – кошелёк, который носили на поясе, потому что на одежде не было карманов; мошенник – тот, кто шьёт кошельки и поясные сумки того помню. Не думал, что жив… Он настоящий, такие редко живут долго…

– Он про тебя то же самое говорил…

– Мне повезло… Давно это было, были мы с Богшей молоды… Большое и тайное дело мы для князя нашего исполнили, годов с десяток на чужбине пробыли, а когда вернулись, Богшу послали сюда, в Смоленск, а я сильно изранен был, да подхватил какую-то лихоманку в болотах Апсны 94 94 Апсны – Абхазия , еле живой до дома добрался, отлежался, выжил, но к делу уж был негоден. Спасибо Богше и князю Станиславу, взяли к себе в Смоленск, пристроили сюда, в Садки́… Доживаю… Как тебя кличут-то, девица?

– Ис… – запнулась девушка, а потом твёрдо исправилась: Ирина… А что такое Садки?

– Вон видишь город за рекой, на той стороне, там хоромы княжеские, да боярские, да дружинные гридницы, а все есть хотят, да не абы что, а дичи́ну всякую, а здесь леса, в них зайцы, птица, особенно много тетеревов. Вот поставили мне избушку, хожу в лес, ставлю садки́ 95 95 Садки́ – ловушки для тетеревов в виде большой конусообразной корзины с приманкой внутри и вращающейся крышкой (коши, морды, ступы, тынки…) тетеревиные, да силки на зайцев к столу княжьему… На кабана, косулю, медведя есть помоложе меня, да в дальних лесах. А мы тут..

– Кто мы? – всполохнулась Ирина, – Каменец говорил, один ты!

– Был один, да о прошлом годе прибился ко мне мале́ц, вся его семья сгорела на пожаре вместе с избой. Они тут неподалёку жили, дня два пути, а он в лес ушёл, вернулся, одни головешки дотлевают… Он с испугу так бежал, что прямо на мою поляну и выскочил, первое время и речь потерял, только плакал, да трясся весь, да по ночам кричал. Потом обвыкся, отошёл… Лес знает, что твой леший, никогда не заблудится, никакого зверья не боится. Как-то вышел на нас огромный старый медведь, я сильно струхнул, в нём росту больше трёх аршин 96 96 Больше двух метров, аршин – чуть больше 70 см. , а у меня только топор, да силки, а мальчонка подошел к медведю, гладит его по морде, лопочет что-то, тот постоял, помотал головой, развернулся и ушёл. У меня чуб на затылке дыбом стал от страху… Рыбу руками ловит, птиц понимает… Этому научиться нельзя, с этим родиться нужно… Только забыл напрочь, как его имя, начинаю допытываться, трясёт своей кудлаткой да плачет… Я уж и отстал, зову его Найдён, а вот и он!..

Из лесу степенно вышел мальчонка лет семи с туеском в руке и какой-то особенной лёгкой и плавной походкой (потом она назовёт её «вольной») направился к ним. Когда он подошёл ближе, Ирина поняла, что старик назвал кудлаткой: такого буйства светлых кудрей она ещё не видела! Голова мальчика напоминала огромный одуванчик, а под этой копной волос светились невероятно синие глаза, такой синевы не было даже в зимнем небе или в большой реке, по которой они недавно плыли! Он спокойно поклонился ей, сел рядом и сказал, обращаясь к старику: