Хосе Сомоза - Этюд в черных тонах

– Еще один убитый пьянчуга. С этими животными нужно что-то делать.

– Что, например, мисс Брэддок? – спросил Уидон, как будто чувствуя себя задетым.

– Даже не знаю… запереть их всех где-нибудь…

– Всех пьяниц Портсмута? Проще обнести город решеткой.

Сьюзи Тренч, тоже в этот момент глядевшая в окно, ткнула пальцем:

– Кто-то!.. Там!..

Мы стеснились в кучу, всем хотелось высунуться подальше. Полицейские на проспекте Кларенс окружили только что подъехавший экипаж. Приоткрылось окошко, нам были видны поклоны и приветствия.

– Это люди из Скотленд-Ярда, ясное дело, – определил премудрый Уидон.

– Скотленд-Ярд… ради Элмера ? – недоверчиво произнесла сестра Брэддок.

– Если бы что-то случилось с нами, разве приехали бы из Скотленд-Ярда? – с упреком в голосе воскликнула Сьюзи, и никто ей не ответил.

Важнейшим следствием прибытия доктора Понсонби явился временный самороспуск Группы-у-Окна . Мы выстроились перед ним рядком, и доктор произнес такую речь:

– Поблизости от этого места случилась трагедия… Ой… я не имею в виду совсем близко и сообщаю вам не о великой трагедии… Кажется, все вы уже располагаете определенной информацией, кхм… Все очень просто: на пляже было совершено нападение еще на одного пьяницу. Это печально, не будем спорить, не самая печальная вещь на свете, однако… Наш долг, позвольте вам сообщить… Наш долг в качестве людей, отвечающих за Кларендон-Хаус… Полагаю, вам это известно… наш высший долг – успокоить пансионеров и удовлетворять их новые потребности, которые будут возникать… в сложившихся обстоятельствах.

Какие еще новые потребности? Я вскоре поняла, что в подавляющем большинстве случаев речь идет о театральных биноклях. У некоторых они уже имелись: скажем, у лорда Альфреда С. (по очевидным причинам фамилий я не привожу) нашелся изящный бинокль. Другие, например сэр Лесли А., сразу же затребовали себе такие же. Никто из пансионеров не полагался исключительно на свое зрение, а невезучие постояльцы восточного крыла просили, чтобы им дали высунуться из окон на противоположном конце здания, чтобы лучше все разглядеть (за вносимые деньги они почитали себя в полном праве иметь собственные ложи). Разумеется, доктор Понсонби отверг всякую возможность проникновения в комнаты других пансионеров.

Как бы то ни было, благодаря этим хлопотам утро прошло оживленно и весело. И даже с пользой для здоровья: многие жильцы, давно отказавшиеся от прогулок, высказались в пользу свежего воздуха именно в этот день и час; им потребовался именно пляж, еще конкретнее – то место, где собралась толпа. Другие наблюдали за происходящим с некоторого удаления. Удовольствие получали все.

За одним-единственным исключением.

Когда я вошла в комнату к мистеру Икс, тот, только что позавтракав, сидел в кресле, но шторы оставались задернутыми. Я чуть было не споткнулась о таз, приспособленный для утреннего умывания, которое мой пансионер совершал в одиночестве. Мне показалось невероятным, чтобы такой любопытный, такой назойливый субъект не поинтересовался происходящим снаружи.

– Сегодня ночью кого-то убили на пляже, – сообщила я. – Прибыла полиция и даже лондонский Скотленд-Ярд. Не желаете взглянуть?

С этими словами я потянула за штору.

– Пожалуйста, не могли бы вы снова задернуть шторы, мисс Мак-Кари? – Лицо его было напряжено, ничего общего с хорошим настроением вчерашнего вечера.

– Разве вы не хотите посмотреть? У вас лучший наблюдательный пункт во всем Кларендоне.

– Я уже ответил на ваш вопрос своим, мисс.

Я фыркнула и рывком задернула шторы.

– Ну что ж, продолжайте наслаждаться вашей проклятой темнотой, не отвлекайтесь ни на что, чему цена больше, чем… чем ваша «игра на скрипке»!

– Раз уж вы о ней упомянули, именно этим я и собираюсь заняться, – тотчас же отозвался он. – Сегодня я не буду обедать, сообщите кухарке, а еще я очень прошу: предупредите, чтобы мне не мешали.

Я оставила мистера Икс с его нелепым маханием рук по воздуху и захлопнула дверь.

Тело забрали только после полудня. Беднягу уложили на носилки и прикрыли простыней, но я пропустила этот момент, потому что занималась кормлением лорда Альфреда С., который в силу возраста не мог питаться самостоятельно. Вообще-то, это была обязанность Сьюзи Тренч, однако из-за необычайных обстоятельств этого дня и учитывая, что ваша покорная слуга была в Кларендоне новенькой, я уступила Сьюзан место у окна на лестничной площадке. Когда лорд Альфред С. откушал, я собрала тарелки, не дожидаясь прихода служанки. В холле я попалась на глаза старшей сестре Брэддок, и она дала мне новые поручения, чтобы заместить моих глазеющих коллег. Так что я хлопотала без устали, когда открылась входная дверь и на пороге – неподвижная и страшная – возникла Гетти Уолтерс; ее бездонный взгляд вызвал в моей памяти давнюю картину: я когда-то видела, как рожает корова, – пишу об этом, чтобы вы могли себе представить, без намерения оскорбить.

– Я… его… видела… – прошептала застывшая Гетти.

Не потребовалось много времени, чтобы Группа-у-Окна трансформировалась в Группу-вокруг-Гетти. И уж точно денек выдался нескучный. От бедной служанки, казалось, остались только глаза, она была вся белая, под цвет чепца. Лицо ее так меня напугало, что я сама начала дрожать. Все это определенно выходило далеко за рамки скандального .

– Эл… ме… ра… – Новая порция всхлипов. – Эл… ме… ра!

Мы обступили служанку, мы переглядывались между собой, словно перебрасываясь нашими страхами. Единственным мужчиной среди нас – за исключением молоденького Джимми Пиггота, который в качестве юнца имел право ужасаться почти на равных с нами, – являлся мистер Уидон, а посему он с тяжким вздохом принял на себя ответственность за ситуацию. То есть за приведение Гетти в чувство. Однако было очевидно, что эта роль ему не подходит: Уидон, как мне рассказали, был холостяк, жизнь его составляли числа и дебеты-кредиты (ну и кое-какие подпольные спектакли, чему тут удивляться), его неуверенность в обращении с людьми прямо-таки бросалась в глаза.

– Расскажите нам, что вы видели, – талдычил он не грубо, но настойчиво, – не оставляйте нас в неведении. А потом поплачьте, если захотите. Ну полно, полно. Говорите.

Нам пришлось сразу же перехватить у Уидона инициативу – вот так мужчины храбрятся при наступлении родов, а в конце концов перекладывают всю заботу на наши женские плечи. Мало-помалу мы успокоили Гетти, поочередно прижимая ее к себе. Мы как будто пытались – да простится мне это ужасное сравнение – мягкими поступательными движениями опустошить вместилище жидкости определенного рода, извлечь из него все до последней капли.