Евгений Горохов - Хроника кровавого века: Замятня

– Почему же нет?! – развёл руками Мещерский. Он посмотрел на Зубатова и добавил: – Только две недели Витте в отъезде будет.

– Я имею в виду, когда появиться такая возможность, – уточнил Зубатов.

– Обязательно организую вам встречу Сергей Васильевич, – кивнул князь Мещерский. Он подошёл к бюро и продолжил: – Что касается вашей первоначальной просьбы. Рекомендую вам театрального художника Илью Семёновича Оффенбаха. Разносторонне одарённый и привлекательный молодой человек. Говорит на четырёх европейских языках. Он тот, кто вам нужен. Я чиркну вам записку для него, и он поможет вам.

Спустя десять дней, Пустошкин и Илья Оффенбах выехали в Вену. Своё обещание устроить встречу Витте и Зубатова, князь Мещерский также выполнил.

Первоначальной целью Зубатова было убедить Витте как министра финансов, что создание рабочих организаций, затея полезная для государства. Дело в том что, что не раз инспекторы фабричных комиссий, жаловались министру финансов Витте, который был их непосредственным начальником, что члены рабочих организаций организованных Зубатовым, выступают с требованиями о повышении зарплаты. Естественно фабриканты были недовольны таким выступлением рабочих.

Витте совершенно не интересовало имущественное положение рабочих, и он был сторонником жестокого подавления всяких беспорядков, будь то стачки или демонстрации. Однако он со вниманием выслушал Зубатова, и обещал подумать над его предложениями. Всё это Сергей Юльевич делал потому, что решил использовать Зубатова в своей комбинации.

Дело в том, что Витте понимал, как гибельна для России война с Японией. Однако царь в отличие от министра финансов, этой войны не боялся, ибо на свою беду не обладал государственным умом. Николая II подталкивало к войне с Японией его ближайшее окружение. Лидерами военной партии были великий князь Сергей Александрович и министр внутренних дел Плеве.

Великий князь Сергей Александрович в войне с Японией преследовал вполне корыстный интерес, он рассчитывал вложиться в концессию Безобразова по захвату Кореи, государственными деньгами, а Япония крайне негативно относилась к русской экспансии в эту страну. Плеве ратовал за войну с Японией из «бескорыстных побуждений». Он искренне считал, что маленькая победоносная война для России будет полезна, и постоянно внушал эту мысль Николаю II. После таких разговоров, император уже не воспринимал доводы военного министра Куропаткина, о том, что на Дальнем Востоке Россия пока не готова к войне с Японией.

«Плеве всему виной!» – решил Витте. Следовательно, его нужно отдалить от государя, а сделать это можно единственным способом, убрав с поста министра МВД. Вот по этой причине Витте и пошёл на встречу с Зубатовым.

Зубатов и Витте обо всём договорились. К тому же их задача облегчалась тем, что многим становилось ясно: Плеве не справляется со своими обязанностями в должности министра МВД. Это замечал даже князь Мещерский. При всём своём эпатаже, он был великого ума человек и Россию любил.

Николай II как всякий недалёкий человек, был подвержен чужому влиянию. Но иногда, он, осознавая это, упрямо стоял на своём, не воспринимая никаких, пусть даже и весомых доводов.

Витте предложил Зубатову сместить Плеве, на том основании, что это плохой министр. Впрочем, это Зубатову было и самому ясно. План Витте был таков: к Зубатову якобы при перлюстрации попало письмо «простого подданного», в котором он нелестно отзывается о Плеве как о министре МВД. Мещерский показывает это письмо Николаю II как «глас народа», и убеждает императора, удалить Плеве с поста министра МВД.

Убрав Плеве, каждый достигает своих целей: Зубатов получает возможность спокойно работать, и Витте поддерживает его во всех его начинаниях. В свою очередь, если не будет Плеве, министр финансов легко докажет императору, что великий князь Сергей Александрович печётся о своих шкурных интересах, толкая Россию к войне с Японией.

Эта судьбоносная встреча Витте и Зубатова произошла в кабинете князя Мещерского третьего июля. Весь следующий день, Зубатов был занят тем, что составлял то самое письмо «безвестного господина». В четыре часа его посетил Михаил Гурович, заведующий Румынской и Галицинской агентурами Особого отдела полиции. В своё время Зубатов через Гуровича познакомился с Пустошкиным. Сергей Васильевич симпатизировал Гуровичу, потому и не скрыл от того про заговор, составленный им и Витте против министра Плеве.

Гуровичу надоело прозябание в Румынии, и он уловил для себя блестящую перспективу. Из кабинета Зубатова, он прямиком пошёл к Плеве. Там в присутствии товарища министра генерала фон Вааля, он рассказал о заговоре Зубатова и Витте против министра МВД Плеве.

На следующий день неожиданно для всех Зубатов был уволен со своей должности, и выслан под административный надзор полиции во Владимир. Плеве в «соответствующем оформлении» поведал Николаю II о кознях, замышляемых против него Витте. Император панически боялся заговоров со стороны влиятельных сановников, потому Витте был тотчас же снят с поста министров финансов, и назначен Председателем Комитета министров. Должность эта была декоративной, поскольку все министры подчинялись напрямую императору и отчитывались перед ним, в то время как сам Председатель Комитета доступа к царю не имел.

Вот так, из-за глупой промашки опытного конспиратора Зубатова, в окружении Николая II не осталось ни одного влиятельного сановника, выступавшего против обострения отношений с Японией, что немедленно сказалось на последующих событиях

Десятого июля Николай II выслушал доклад министра иностранных дел Ламсдорфа, что японцы недовольны, задержкой вывода русских войск из Маньчжурии. О выводе русских войск из Маньчжурии была договорённость с Японией. Ламсдорф был также против войны с Японией, но перед аудиенцией с императором, Плеве намекнул ему что «князь Содома и гражданин Гоморры» Мещерский, как ни странно, также против войны с Японией. Ламсдорф тоже грешил содомскими играми, но старался держать свои страстишки втайне. Однако, «шила в мешке» не утаишь. Намёки Плеве о Мещерском, крайне расстроили министра иностранных дел, потому он вяло сопротивлялся решимости царя обострить ситуацию с Японией:

– Ваше величество, может, будет разумно уступить Японии не «теряя лица», и тем самым избежать войны?

– Подумаем, подумаем, – ответил государь, хотя для себя Николай II уже всё решил: никаких уступок Японии делать Россия не будет.

Пока Ламсдорф в Зимнем дворце делал доклад Николаю II, на перроне Николаевского 75 75 Николаевский вокзал – ныне Московский вокзал в Санкт-Петербурге. вокзала стоял Зубатов. Никто из бывших сослуживцев не пришёл провожать его. После разразившегося скандала, все предпочитали держаться от него подальше. Зубатов решил пожить пару недель в Москве, а потом ехать к месту ссылки. Сергей Васильевич горько усмехнулся, подумав: «Друзья познаются в беде».